Роза Люксембург - Накопление капитала
264
«Капитал», т. I, стр. 589. Аналогично этому следующее место: «Следовательно часть прибавочной стоимости и соответствующий ей прибавочный продукт в средствах существования должны быть прежде всего превращены в переменный капитал, т. е. на них должен быть куплен новый труд. Это возможно только тогда, когда возрастает число рабочих или когда удлиняется рабочее время, в продолжение которого они работают… Это не следует однако рассматривать как постоянное средство накопления. Рабочее население может увеличиться, когда прежде непроизводительные рабочие превращаются в производительных или когда часть населения, которая раньше не работала, как женщины, дети и пауперы, втягивается в процесс производства. Последний пункт мы здесь пропускаем. Наконец рабочее население может еще увеличиться благодаря абсолютному приросту населения. Если накопление является постоянным, непрерывным процессом, то этот абсолютный прирост населения, — хотя он и уменьшается относительно по сравнению с примененным капиталом, — представляется его условием. Увеличение населения выступает в качестве основы накопления как постоянного процесса. Но это предполагает такую среднюю заработную плату, которая допускает не только воспроизводство рабочего населения, но и его постоянный рост». («Теории прибавочной стоимости», т. II, ч. 2, глава «Превращение прибыли в капитал», стр. 243, нем. изд.).
265
Таблица, опубликованная в Соединенных штатах незадолго до междоусобной войны, содержит следующие данные о стойкости ежегодного производства рабовладельческих штатов и о числе занятых рабов, подавляющее большинство которых работало на хлопчатобумажных плантациях:
(Simоns, Klassenkampfe in der Geschichte Amerikas. Приложение к «Neue Zeit», № 7 стр. 39).
266
Образец подобных смешанных форм рисует на примере южноафриканских алмазных копий бывший английский министр Брайс: «Самую интересную, единственную во всем мире достопримечательность Кимберлея представляют собой оба так называемых „компонд“, где расквартировываются и запираются туземцы, работающие на копях. Это огромные огороженные места, без крыши, но покрытые проволочной сеткой, которая не дает возможности перебросить что-либо через каменные ограды. К соседним копям ведет подземный ход. Работа происходит в три 8-часовых смены, так что рабочий никогда не остается под землей дольше 8 часов подряд. Внутри ограды устроены шалаши, где туземцы живут и спят. Тут имеются и госпиталь и школа, где рабочие могут в свободное время читать и писать. Крепкие напитки не продаются. Все выходы строго охраняются, и никакие посетители, ни туземцы, ни белые, не допускаются; средства существования отпускаются из лавки, находящейся с внутренней стороны стены и принадлежащей обществу. В „компонде“ копи De Beers во время моего посещения ютилось 2600 туземцев всевозможных племен, так что там можно было видеть разнообразнейшие типы негров, начиная с Наталя и Пондолэнда на юге и до озера Танганайка на далеком востоке. Они прибывают сюда со всех сторон, привлекаемые высокой заработной платой — обыкновенно в 18–30 марок в неделю — и остаются тут 3 месяца или дольше, и иногда даже на долгое время… В этом обширном прямоугольном „компонде“ встречаются зулусы из Наталя, фингу, пондо, гембу, базуто, бечуаны, подданные Гунгунганаса из португалийских владений, несколько матабеллов и макалаков и много так называемых замбезийских бойсов из племен, живущих по обоим берегам этой реки. Имеются и бушмены, или по крайней мере туземцы, которые происходят от бушменов. Они мирно живут вместе, и в свободное время развлекаются каждый по своему. Кроме азартных игр, мы видели еще игру с камнями на доске, похожую на английскую игру „лиса и гусь“, слышали мы музыку на двух примитивных инструментах, так называемом кафском рояле, состоящем из железных пластинок неравной длины, укрепленных одна возле другой в общей раме, и еще более безыскусственном инструменте, изготовленном из твердых кусков дерева разной длины, из которых можно при помощи ударов извлекать разнообразные тоны, представляющие зачатки мелодии. Очень немногие читали или писали письма, остальные были заняты приготовлением пищи или разговорами. Представители некоторых племен болтают непрерывно, и если переходить от одной группы к другой, то в этом удивительном негрском котле можно услышать дюжину языков. Негры обыкновенно спустя несколько месяцев работы оставляют копи и вместе с сбереженной заработной платой возвращаются к своим племенам, чтобы, купив себе за эти деньги жену, зажить обычной жизнью». (James Bryce, Impressions of South Africa. 1897 г., нем. изд. 1900, стр. 206.) Там же весьма живые описания методов, при помощи которых в Южной Африке разрешается «рабочий вопрос». Мы узнаем отсюда, что негры принуждаются к работе в рудниках и на плантациях Кимберлея, Витватерсранда, Наталя, Матабелелэпда тем, что у них отбирается вся земля и весь скот, т. е. средства существования. Их пролетаризируют, деморализуют водкой (впоследствии, когда они, привыкши уже к алкоголю, оказываются в «ограде» капитала, «крепкие напитки» им строго запрещаются: объект эксплоатаиии должен содержаться в пригодном к употреблению состоянии) и наконец втискивают в «наемную систему» капитала попросту насилием, тюрьмой и избиениями.
267
Для этих отношений типичны отношения между Германией и Англией.
268
Натаскав в своей истории Британской Индии без всякого разбора и без всякой критики доказательства из самых разнообразных источников — из Мунго Парка, Геродота, Вольнея, Акосты, Гарчилассо де ла Вега, аббата Грозье, Баррова, Диодора, Страбона и других, чтобы конструировать положение, согласно которому земля при первобытных отношениях всегда и всюду была собственностью властителя, Милль путем аналогии выводит для Индии следующее заключение: «From these facts only one conclusion can be drawn, that the property of the soil resided in the sovereign; for if it did not reside in him, it will be impossible to show to whom it belonged». (James Mill, «The History of Britisch India», 4 ed. 1840, vol. I, p. 311). К этим классическим выводам буржуазного экономиста его издатель г. Г. Вильсон, который, как профессор санскрита при Оксфордском университете, был большим знатоком древнеиндийских правовых отношений, дает интересный комментарий. Охарактеризовавши уже в предисловии своего автора как партийного деятеля, который приспособил всю историю Британской Индии для оправдания theoretical views of Mr. Bentham и нарисовал при этом, пользуясь самыми сомнительными приемами, карикатуру на индийский народ (a portrait of the Hindus which has no resemblance whatever to the original, and which almost outrages humanity), Вильсон делает здесь следующее примечание: «The greater part of the text and of the notes here is wholly irrelevant. The illustrations drawn from Mahometan practice, supposing them to be correct, have nothing to do with the laws and rights of the Hindus. Tuey are not, however even accurate, and Mr. Mill's guides have misled him». Затем Вильсон решительно оспаривает специально по отношению к Индии теорию о праве собственности суверена на землю (I. с., стр. 305, примечание). Генри Мэн думает, что англичане переняли свои первоначальные притязания на владение всей землей в Индии — притязания, которые он признает совершенно неправильными, — от своих мусульманских предшественников. «The assumption which the English first made was one which they inherited from their Mahometan predecessors. It was, that all the soil belonged in absolute property to the sovereign, and that all private property in land existed by bis sufferance. The Mahometan theory and the corresponding Mahometan practice had put out sighit the ancient view of the sovereigns rights, which, though it assigned to him a far larger share of the produce of the land than any western ruler has ever clamed yet in nowise denied the existance of private property in land» («Village communities in the East and West». 5 ed. 1890, стр. 104.) Напротив того Максим Ковалевский с полным основанием доказал, что так называемые «мусульманская теория и практика» являются лишь английской басней. (См. его прекрасное исследование на русском языке: «Общинное землевладение, причины, ход, последствия его разрушения». Москва, 1879, т. I.) Английские ученые, как впрочем и их французские коллеги, отстаивают теперь аналогичную басню относительно Китая, утверждая, что вся земля является там собственностью императора. (См. опровержение этой легенды доктора О. Франке Die Rechtsverhaltnisse an Grundeigentum in China, 1903).
269
The partition of inheritances and execution for debt levied on land are destroying the communities — this is the formula heard now-a-days everywhere in India. (Henry Maine, I. с., стр. 113).
270
Это типичное освещение официальной английской политики в колониях мы находим например у многолетнего представителя английской власти в Индии лорда Roberts of Kandahar'a, который для объяснения восстания сипаев не мог привести ничего другого, как «непонимание» отеческого попечения английских правителей: «Поселковую комиссию несправедливо упрекали, когда она по своей обязанности контролировала право владения землей и регистрацию связанных с ним титулов, чтобы привлечь затем законного владельца земельного участка к уплате поземельного налога… После восстановления спокойствия и порядка необходимо было проверить законность владения землей, которая отчасти была захвачена грабежом и насилием — обычными для туземных правителей и династии. Для этой цели и производились расследования относительно права владения и. т. д. В результате этого расследования оказалось, что многие именитые и влиятельные семьи попросту присваивали себе собственность своих менее видных соседей или привлекали их к уплате налога, который соответствовал их земельным владениям. Все это было справедливым образом изменено. Хотя это мероприятие и было встречено с большим вниманием и сочувствием, но оно все-таки было крайне неприятно для высших классов и в то же время не привлекло и масс. Правящие фамилии почувствовали себя крайне обиженными нашей попыткой провести справедливое распределение прав и равномерное обложение… Хотя другая часть населения страны была поставлена нашим правительством в лучшее положение, но она не пеняла, что мы всеми этими мероприятиями имели в виду улучшить их положение». («Forty one yearz in India». Немецкое издание 1604 г., т. I, стр. 307.)
