К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №29 от 20.07.2010
Фильков недоумевает, улыбка сбегает с его лица, начинает оправдываться: «Ну я не знал, что они находились на месте преступления. А тогда это было очень смешно - смотреть как сидят, как бегают. Несерьезно всё это было»…
Нежелательные случайные свидетели, как же они портят кровь обвинению! Они почему-то не слышат выстрелов, в упор не видят разбросанных на дороге болтов и гаек от взрывного устройства, они настырно уменьшают диаметр «шестиметровой воронки» до двух метров, а глубину ее сдвигают с полутора метров до полуметра, и то в снегу, они категорически не замечают в лесу людей в маскхалатах и с автоматами в руках, у них не звенит в ушах от взрывной волны, и все случившееся они простодушно обсмеивают, потому что «несерьезно всё это было». И вот таких несерьезных свидетелей сторона защиты вытаскивает на суд, оскорбляя чувства потерпевших. Как неинтеллигентно!
Специалисты убеждены в имитации покушенияВсе же и в неблагодарном следовательском ремесле есть свои поэты. Стремясь хоть как-то украсить трудную жизнь сыскаря, то и дело роющегося в мусоре и грязном исподнем, они ухитрились ввести в терминологию своей профессии музыкально-поэтическое слово «мотив», употребляя его весьма романтически в выражении «мотивы преступления». В деле о покушении на Чубайса мотив звучал как «Патетическая соната» Бетховена, то бишь революционно и бунтарски: подсудимым вменялось покушение на Чубайса «на базе экстремистских взглядов».
Поэтому суду, хочешь-не хочешь, приходится заниматься взглядами подсудимых и выяснять, экстремистские они или нет. Именно для этого защита пригласила свидетелей – генерал-полковника Л.Г. Ивашова и полковника Ю.Г. Шушканова.
Как ни странно, прокурору, тому самому, который рьяно настаивал на этих экстремистских взглядах подсудимых, вовсе не глянулось их обсуждать в судебном заседании, он был резко против: «Поскольку защита не указала, какие фактические обстоятельства дела известны свидетелям, я нахожу, что следует допросить указанных свидетелей в отсутствие присяжных заседателей. Особенно это касается свидетеля Л.Г. Ивашова, ведь он не был допрошен на следствии и предыдущих судебных заседаниях. Никакими сведениями, относящимися к фактическим обстоятельствам дела, свидетель Ивашов не располагает».
Адвокаты Чубайса так дружно поддержали убеждение прокурора в неосведомленности генерала Ивашова, что на миг показалось даже, что эти достойные всяческих похвал юристы спешно окончили еще и краткосрочные курсы ясновидения и телепатии. Зал не ждал сюрпризов от судьи и несколько приуныл, уже не надеясь увидеть именитого генерала, не сходящего с газетных полос и телеэкранов, блестящего аналитика и крупного военного дипломата, вот так вживую выступающим перед публикой. Но чудо – оно ведь на то и чудо, что может быть сотворено даже в преисподней. Судья постановила: «Допросить свидетеля Л.Г. Ивашова в судебном заседании с присяжными заседателями, так как суд не вправе отказать в допросе свидетелю, явившемуся в суд по инициативе стороны».
Когда Леонид Григорьевич Ивашов встал к трибуне перед присяжными заседателями, судья скороговоркой зачитала своё обычное судейское наставление о том, что обязан делать и что ни в коем разе не может делать свидетель.
На судейскую преамбулу генерал Ивашов откликнулся неожиданной репликой: «Я давал показания в Гаагском суде, так что некоторый опыт у меня есть».
Обвинители несколько скукожились: если сравнение Московского областного суда с Гаагой окажется в пользу Гааги, выйдет большой международный скандал, который будет на руку врагам России. Поэтому Гаагский трибунал, Страсбургский суд и суд Московский областной должны были в данном заседании по делу о покушении на Чубайса ноздря в ноздрю маршировать в гордых шеренгах демократии и законности.
Адвокат Квачкова Першин опрашивал свидетеля первым: «Леонид Григорьевич, что Вам известно о фактических обстоятельствах дела?».
Ивашов ответил разочаровывающе: «Известно все то, что пишут в средствах массовой информации».
Прокурор вскинулся было изгнать неосведомленного свидетеля, но… Гаагский трибунал! Оскандалиться никак нельзя.
Першин: «При каких обстоятельствах Вы познакомились с Владимиром Васильевичем Квачковым?»
Ивашов: «С Владимиром Васильевичем Квачковым мы познакомились накануне агрессии НАТО в Югославии. У меня по просьбе посла Югославии Милошевича проводилось совещание с российскими специалистами по спецоперациям. Это было весной 1999 года. Потом Квачков был приглашен в Военно-Державный союз России в качестве эксперта».
Першин: «Вам известны общественно-политические взгляды Квачкова?»
Прокурор страдальчески прикрыл глаза, готовый вынести всё ради международной чести Мособлсуда, но судья, не выдержав его мучений, пришла на помощь обвинителю: «Вопрос снимается. Общественно-политические взгляды подсудимых предметом судебного исследования не являются».
Першин: «Имел ли Квачков ненависть к Чубайсу?»
Ивашов: «Мы в Военно-Державном союзе занимались исследованием геополитики России. Персоналий мы не касались. Поэтому знать отношение Квачкова к Чубайсу я не могу».
Першин: «Имел ли Квачков какие-либо экстремистские взгляды?»
Ивашов удивляется: «Мы обсуждали с ним аналитику. Я назову состав Военно-Державного союза. Это мощная организация, в которую входили Российская организация сотрудников правоохранительных органов, военные, общественные движения, политические партии, ассоциации ветеранов контртеррористических организаций «Альфа», «Вымпел»… Это не заговорщическая организация».
Першин: «Состоял ли Квачков в каких-либо экстремистских военных организациях?»
Ивашов: «Я знаю, что он состоял в Центре военно-стратегических исследований Генерального Штаба. Других организаций, в которых он состоял, я не знаю».
Допрос свидетеля продолжает адвокат подсудимого Миронова Оксана Михалкина: «Когда Вы познакомились с Мироновым Иваном Борисовичем?».
Ивашов: «Мы познакомились с ним в 2002 году на региональной студенческой конференции в Костроме. Вместе со мной были тогда Борислав Милошевич и Сергей Кара-Мурза. Иван Миронов вёл часть конференции, и мы с ним там познакомились».
Михалкина: «После 2002 года Вы с Иваном Мироновым общались?»
Ивашов: «Общались. Он просил меня быть научным руководителем его диссертации о продаже Аляски. И мы дискутировали с ним, так как взгляды наши на эту проблему отчасти расходились. И еще мы встречались, когда он был помощником С.Ю. Глазьева, а я участвовал в конференции, которую они проводили».
Михалкина: «А после 17 марта 2005 года Вы с Иваном Мироновым общались?»
Ивашов: «Общался по тем же вопросам».
Михалкина: «Вы знакомы с отцом Ивана Миронова – Борисом Сергеевичем Мироновым?»
Ивашов: «Да, знаком, тоже с 2002 года».
Судья, услышав ответ, сразу снимает его заодно с вопросом: «Борис Сергеевич Миронов к настоящему суду не привлекается».
Михалкина все же хочет вернуться к Миронову-старшему: «Вы общались с Иваном Мироновым в 2004 году, то есть после того, как его отец был объявлен в розыск?».
Судья о розыске Миронова-старшего категорически не хочет слышать и не дозволяет того присяжным: «Вопрос снимается. Уважаемые присяжные заседатели, вы должны оставить без внимания информацию, содержащуюся в вопросах адвоката Михалкиной».
Михалкина: «В период 2004 года Иван Миронов, общаясь с Вами, высказывал неприязнь к Чубайсу?»
Ивашов: «Мы общались по другим вопросам».
Михалкина: «При Вас Иван Миронов какие-либо экстремистские взгляды по отношению к Чубайсу высказывал?»
Ивашов: «Иван Миронов - исследователь и тема его исследования - продажа Аляски Россией Соединенным Штатам. Чубайс в этой продаже не участвовал. Во-вторых, Чубайс – это категория, равная Гитлеру, и у нас эта фамилия не в ходу».
Подсудимый Миронов пытается вернуться к теме, запрещенной судьей к оглашению: «Леонид Григорьевич, Вы меня после объявления в розыск отца предупреждали о возможных провокациях в отношении…».
Судья моментально стряхивает с себя лоск Гаагской демократии, без всяких объяснений снимая не до конца прозвучавший вопрос. Миронов пытается возражать, но слышит в ответ величественное: «Все жалобы на меня в письменном виде подавайте в Верховный Суд Российской Федерации».
Миронов никуда не хочет жаловаться, он хочет лишь задать вопрос: «О каких провокациях против меня и моей семьи Вы предупреждали меня в конце 2004 года?».
Но судья предпочитает подобным вопросам жалобы в Верховный Суд. Вопрос снова снят.
Адвокат подсудимого Найденова Котеночкина: «Когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Александром Найденовым?»
Ивашов: «Познакомились после их выхода из тюрьмы, на праздничном концерте, который в честь их освобождения давала Виктория Цыганова».
