Асия Калинина - Украина. Сон разума
1) «поддержка свободы СМИ в России» — финансирование антироссийской работы и дискредитации властей;
2) «плюрализм мнений» — публичные антироссийские выступления, транслируемые по центральным каналам;
3) «российская пропаганда» — любая объективная информация о деятельности США и Европы.
Более всего пугает то, что таким сектантским стало в 1930-е годы и информационное пространство нацистской Германии. Так же осуществлялся поиск врагов рейха, так же провозглашалось: «Германия превыше всего!». Чем этот лозунг отличается от лозунга «Украина по-над усе»?..
Тоталитаризм в любом обличье может держаться только на лжи. Сама природа человека такова, что он стремится к свободе. Чтобы ограничить свободу его выбора, ему нужно солгать, обмануть. Тогда он будет думать, что сам делает выводы, сам выбирает. Так устроен механизм функционирования секты, так устроено и тоталитарное государство или сообщество. Тоталитарная основа неизбежно приводит к сектантскому регулированию общественной жизни.
14 августа 2014 года в «Независимой газете» было опубликовано давнее интервью выдающегося философа Александра Зиновьева, эмигрировавшего в свое время на Запад. Сбежав от советского тоталитаризма, вот что он обнаружил на Западе:
«…демократия постепенно исчезает из общественной организации стран Запада. Повсюду распространяется тоталитаризм, потому что наднациональная структура навязывает государствам свои собственные законы. Эта недемократичная надстройка отдает приказы, дает санкции, организовывает эмбарго, сбрасывает бомбы, морит голодом.
На самом деле идеология, сверхидеология западного мира, развивавшаяся в течение последних 50 лет, намного сильнее коммунизма или национал-социализма. Западного гражданина гораздо больше оболванивают, нежели когда-то обычного советского человека посредством коммунистической пропаганды. В области идеологии главное — не идеи, а механизмы их распространения. Мощь западных СМИ, например, несравненно выше, чем сильнейшие средства пропаганды Ватикана во времена его наивысшего могущества.
И это не все; кино, литература, философия — все рычаги влияния и средства распространения культуры в самом широком смысле слова работают в этом направлении. При малейшем импульсе все, работающие в этой сфере, реагируют с такой согласованностью, что невольно возникают мысли о приказах, исходящих из единого источника власти. Достаточно было принять решение заклеймить генерала Караджича, или президента Милошевича, или еще кого-нибудь другого, чтобы против них заработала вся планетарная пропагандистская машина. В итоге вместо того, чтобы осуждать политиков и генералов НАТО за нарушение ими всех существующих законов, подавляющее большинство западных граждан убеждено, что война против Сербии была нужной и справедливой».
Таким образом, впечатление о приказах, исходящих из одного источника, создается не под влиянием конспирологии (еще один термин из словаря западного новояза), которой якобы подвержены российские граждане. Разве же это случайно, что подавляющее большинство компьютерных и экранных злодеев — русские? Или то, что русские в американском кино — даже если не злодеи, то непременно недотепы и разгильдяи? Один образ русского космонавта на космической станции в фильме «Армагеддон» чего стоит! Разве он хоть в малой степени соответствует облику советского и российского космонавта? Как могло получиться так, что за годы своего существования «фабрика грез» не создала ни одного (!) положительного персонажа — русского? Хотя великих русских, приехавших в Америку, было множество? Вот только несколько имен: Сикорский, Зворыкин, Набоков, Бродский, Барышников, Неизвестный, Шемякин.
Сегодня наступило такое время, что единый источник, который ранее был неназываемым и незримым, обрел свою материальную форму. В июне 2015 года в прессу просочилась новость: в Госдеп были вызваны руководители Диснея, Фокс и СНН. Им было высказано пожелание: создавать негативный образ русского человека и России…
Александр Зиновьев был провидцем. Он предсказал нынешнее состояние нестабильности задолго до его начала. Причину ее он видел в огромной концентрации капитала, которая свойственна для поздней стадии модерна. Зиновьев говорил:
«Финансовый тоталитаризм подчинил себе политическую власть. Холодному финансовому тоталитаризму чужды эмоции и чувство жалости. По сравнению с финансовой диктатурой, диктатуру политическую можно считать вполне человечной. Внутри самых жестоких диктатур было возможно хоть какое-то сопротивление. Против банков восставать невозможно. … Движение колоссальных финансовых средств никак не считается с интересами отдельных государств и народов, состоящих из индивидов».
И дело как раз в том, что сам механизм существования либеральной демократии таков, что на вершину пробиваются не лучшие и талантливые, а ловкие и корыстные. Что закон извлечения прибыли как закон жизни способствует сосредоточению капитала в руках холодных и расчетливых циников. Так постепенно и последовательно сформировалась финансовая диктатура. Она и стоит за действиями американских политиков, поэтому и не важно, кто здесь станет президентом: Клинтон, Буш или Обама. Проводимая государством политика останется прежней. Вот и Обама изменился на наших глазах, превратившись в марионетку. Либерализм трансформировался в финансовый тоталитаризм, и мощь его кажется непреодолимой.
И стоит ли удивляться, что для достижения своих целей такой либерализм использует фашизм: от никарагуанского кровавого диктатора Сомосы до последователей Бандеры? Вопросы нравственности его не волнуют, потому что основа политики одна — тоталитаризм.
В связи со всем вышеизложенным следует вывод. Либеральная идея о порочности государства — неверна. Конечно, государство ограничивает свободу человека, но это ограничение свободы необходимо для выживания человека и человечества. Вот так же мы ограничиваем свободу ребенка запретом на баловство со спичками. Есть такая поговорка: хочешь погубить ребенка, позволь ему делать все, что он хочет.
В подлинно демократическом государстве человек имеет возможность влиять на внутреннюю и внешнюю политику, имеет возможность совершенствовать правила функционирования государства.
Здесь он имеет возможность поиска компромисса между личной свободой и задачами государства. А развитие либеральной идеи приводит к тому, что в конце концов появляется финансовая диктатура. Это надгосударственная структура, простой человек не имеет никаких рычагов влияния на нее. Он перед ней беспомощен. Поэтому и необходимо сохранить традиционные ценности: семью и государство.
Надгосударственную структуру, кстати, сама судьба государства не волнует. Она выживет в любой ситуации. И создаст новое марионеточное государство на обломках старого, чтобы с новой силой на нем паразитировать. Сегодня это мощный деструктивный элемент, расшатывающий основы, прежде всего, американского государства. Поэтому в Америке и есть трезвые политики, которые говорят, что агрессивная политика Соединенных Штатов угрожает в первую очередь самим Соединенным Штатам.
У них перед глазами появился свежий пример обрушения государства и выживания надгосударственной структуры: Украина. Украинские олигархи подчинили себе в свое время все государственные рычаги. 21 февраля 2014 года государство рухнуло, президент сбежал. Затем на обломках старого возникло новое, уже «демократическое» государство. Но вот что удивительно, находясь в изгнании, Янукович не перестал быть олигархом, не перестал участвовать в получении прибыли. Ну а новый президент в год, когда падение промышленности в государстве составило 17 с лишним процентов, когда прожиточный минимум граждан упал в два раза, увеличил свое состояние (по данным его декларации)… в 7 раз (!). А премьер-министр Яценюк стал миллиардером, «заработав» свой первый миллиард[30].
3. Превращение фашизма в практику украинской политики
…Я вспоминаю, как в прошедший 2014 год меня не раз исключали из друзей — на одном из порталов социальных сетей. Поводом была Украина. Меня упрекали: нагнетаю, не вижу хорошего, зацикливаюсь на плохом. Одним словом, разжигаю.
Это было удивительно. Еще не было выстрелов, не было трупов, но мне (и не только мне) было видно: идет фашизм. Они же этого не видели — в упор. Мне говорили снова и снова: фашизма нет. Есть бандиты, есть придурки, но фашизма — нет.
Но вот что написала киевская журналистка Ева Меркурьева в этот период:
Мирные граждане в мирной столице.
Мирные каски. Мирные лица.
Мирно ведут себя. Мирно бастуют.
Мирно дерутся и протестуют.
Тем, кто не мирный, нету здесь места.
Мирные лозунги мирных протестов.
Мирно пинают мирные ноги
Тех, кто попался под них на дороге.
Все очень мирно, бело и пушисто.
Мирные шествия мирных фашистов.
Мирные факелы. Мирный Бандера.
В Киеве МИРА — без счета и меры.
Утром туманным и темною ночью
Миролюбивый Майдан мироточит.
Мирно пьет чай. Мирно требует сыра,
Кофе, лимонов, уборки сортиров.
Каждую пятницу с МИРом под вечер
Повода ищут для мирного вече
Мирные «дети» в черных террорках.
Мирные цепи для мирной «разборки».
Мирная ненависть к просто прохожим,
Да и к водителям ненависть тоже.
Все, кто за гранью майданного бунта, —
«Тушки», «титушки», «банда» и «хунта».
Думал ты, «МИР» — это пение скрипки,
Солнце, объятья, цветы и улыбки?
Как бы ни так! «МИР» теперь с кулачищем,
Дышит он злобой и ложью он свищет.
Мирный Майдан, он не сеет, не пашет —
Мирно поет. Мирно бьет. Мирно пляшет.
Ты не согласен?
Значит, «титушка» ты. Значит, опасен!..
Мирный Майдан заелозил до дыр
Слово когда-то хорошее — «МИР».
Ева Меркурьева пыталась предупредить: «мирный» Майдан — это только вывеска для подготовки совсем не мирных действий. И для меня достаточно было первого (тогда еще молчаливого!) того самого марша Правого сектора по центру Киева, чтобы понять: это серьезно. Более того: это страшно! Молодчики прошли в черной одежде с черными масками на лицах и… с ледорубами (!!!) в руках. Для меня непостижимо: как Украина не испугалась этих ледорубов?..
