Михаил Елисеев - Великий Александр Македонский. Бремя власти
Свое войско Филипп поставил обычным боевым строем, фаланга – в центре, кавалерия – на флангах. Сам он возглавил правое крыло, где по традиции всегда находится полководец, а сыну доверил командование левым. Конечно, рядом с наследником находились опытные полководцы, которые могли при случае подсказать правильное решение и уберечь от необдуманных поступков, но тем не менее командовал Александр, а остальные подчинялись. У союзников прямо напротив Филиппа встала афинская фаланга, они горели желанием вступить в бой со своим заклятым врагом, а вот напротив Александра встал фиванский строй. И на правом фланге этого строя, на самом почетном и опасном месте встал фиванский «Священный отряд», краса и гордость древних Фив. «Священный отряд» – это элита элит, это самые свирепые и бесстрашные бойцы, лучшие не только в своем родном городе, но и во всей Греции. « Священный отряд, как рассказывают, впервые был создан Горгидом: в него входили триста отборных мужей, получавших от города все необходимое для их обучения и содержания и стоявших лагерем в Кадмее; по этой причине они носили имя «городского отряда», так как в ту пору крепость обычно называли «городом». Некоторые утверждают, что отряд был составлен из любовников и возлюбленных » – такую информацию сообщает нам о нем Плутарх. Трудно сказать, правдива эта информация или нет, зато мы знаем другое: этот «Священный отряд» под командованием своего легендарного командира Пелопида в битве при Левктрах прорубил строй непобедимой спартанской фаланги, его бойцы убили в рукопашной царя Спарты Клеомброта и в итоге принесли победу над доселе несокрушимым врагом. «Ни шагу назад!» – такой мог бы быть девиз этих 300 грозных воинов, и горе тем, кто посмел бы встать у них на пути. И вот такой страшный противник противостоял молодому македонскому царевичу. А соответственно возникает и вопрос – не логичнее было бы Филиппу самому встать против фиванцев, ведь по своим боевым качествам они превосходили афинян, зачем ему было рисковать сыном? Но дело в том, что не просто так оказался Александр против лучших бойцов Греции, и тот маневр, который задумал совершить в битве македонский царь, мог осуществить только он и никто другой – молод был еще царевич для таких дел. Здесь, на равнине у города Херонея, Александру предстояло либо победить и заслужить у македонцев славу и уважение, или погибнуть, потому что он наверняка тогда предпочел бы смерть бесславию.
За Элладу!
Современная деревушка Херонея расположена в 10 км на север от городка Ливадия, и от былого величия осталось очень немного. В самой деревне сохранился античный театр довольно странной прямоугольной формы да остатки башен и стен древнего херонейского акрополя. Как раз в этом древнем местечке и проживал один из самых известных писателей античности Плутарх, автор биографии Александра и ряда других политических деятелей интересующей нас эпохи. Сама равнина, где произошла битва, находится справа от дороги, если ехать со стороны Фив, а на самом въезде в деревню сохранилось то, что имеет непосредственное отношение к событиям, которые произошли здесь в августе 338 г. до н. э. Это огромный, мраморный лев, поставленный на месте гибели фиванского «Священного отряда». Когда в этом месте производили раскопки, то нашли останки 254 воинов-фиванцев, павших на этой равнине, а внутри каменного исполина были замурованы остатки щитов и копий фиванских героев. Лев грозно смотрит на могильный холм, где захоронены погибшие в битве македонцы, охраняя покой павших здесь последних защитников Эллады.
* * *Планируя битву с греками, Филипп предполагал, что первый натиск врага будет и самым страшным. Он не сомневался в том, что его ветераны выдержат вражескую атаку, но переживал за сына, который остался один на один с грозной фиванской фалангой. Сражение царь не начинал, изначально отдавая инициативу неприятелю, чтобы враг, двинувшись вперед, смешал свои боевые порядки. Желая спровоцировать афинян, Филипп дал команду на отступление, и правый фланг македонской армии начал медленно пятиться назад. Сариссофоры отходили медленно, сомкнутым строем, старались не расстроить ряды и не разорвать фронт – это был очень сложный маневр, выполнить который могла только дисциплинированная и хорошо обученная армия. И царь не ошибся в своих предположениях – строй афинян пришел в движение, заколебался и двинулся вперед. Чем ближе они подходили к македонской линии, тем сильнее увеличивали шаг, а приблизившись на расстояние броска копья, издали боевой клич и перешли на бег. Когда афиняне приблизились совсем близко, над македонским строем пропела труба и фаланга остановилась: сариссофоры теснее сдвинули щиты и целый лес пик опустился навстречу врагу. Афинские ряды ударились о македонский строй и битва при Херонее началась. Между тем грамотный и аккуратно проведенный отход достиг своей цели – македонская армия сохранила единую линию фронта, а афиняне, вырвавшись вперед, свою линию разорвали, между ними и фиванцами появилась брешь. Это заметил Александр и дал сигнал к атаке – македонское левое крыло пошло в наступление. Сам царевич, в рогатом шлеме, верхом на Буцефале, занял место впереди клина тяжелой конницы и, взмахнув копьем, повел своих всадников в атаку.
Навстречу македонской кавалерии двинулся «Свя-щен-ный отряд» – закрывшись большими щитами, фиванцы шли плотными рядами, их тяжелые копья были нацелены в грудь вражеским лошадям. Элитные воины, не дрогнув, приняли на щиты и копья царских всадников, раненые и убитые кони падали перед строем на землю, македонцы перелетали через головы своих лошадей и катились под ноги вражеским гоплитам. Сбитых на землю врагов фиванцы пронзали копьями, рубили сплеча кописами, били окованными железом краями щитов. Стремительная конная атака не сумела с ходу прорвать боевой строй отряда, командиру фиванцев Феагену удалось вновь сплотить ряды, и битва перешла врукопашную. Вот здесь Александр действительно проявил все свое мужество – дрогни он, и вся атака захлебнется, всадники развернули бы коней и помчались назад. Но царевич отбросил в сторону сломанное копье и, рванув из ножен махайру, врубился во вражеский строй, а за ним в фиванские ряды вломились его телохранители, за которыми шел остальной клин. В это время со страшным грохотом столкнулись фиванская и македонская фаланги, и рукопашная пошла по всему фронту.
А Александр наращивал кавалерийскую атаку, македонский клин упорно прорывался сквозь строй отряда, стремясь выйти во фланг и тыл фиванской фаланге. Но «Священный отряд» стоял насмерть! Копьями они сбрасывали македонских всадников на землю, страшными ударами кописов рубили и подсекали ноги лошадям, и те валились в пыль, увлекая за собой лихих наездников. Принимая на щиты удары македонских пик и мечей, уцелевшие фиванцы сдерживали бешеный натиск царской кавалерии, умирали, но не покидали своей позиции. Сейчас они сражались не за Фивы, и даже не за Афины – они сражались и погибали за всю Элладу, последние герои свободной Греции. Их командир Феаген был убит, но никто не побежал – сдвигая изрубленные щиты, они вновь смыкали разорванные ряды и продолжали неравный бой. И лишь когда последний воин «Священного отряда» рухнул на истоптанную копытами и залитую кровью землю, македонская конная лавина обошла фиванских гоплитов и ринулась с фланга и тыла на их ряды. Царская тяжелая пехота вклинилась в брешь между афинской и фиванской фалангой, и единый строй армии союзников был прорван. Фиванские воины рубились отчаянно, однако атакованные со всех сторон дрогнули и начали отступать; македонский натиск все усиливался и в конце концов эллины обратились в бегство.
Видя полный успех на левом фланге, Филипп дал приказ идти в атаку и своим войскам, его ветераны стеной пошли на врага, поражая афинян сариссами. Насколько стремительным было афинское наступление, настолько же стремительным оказалось и бегство – бросая оружие и снаряжение, эллины побежали, преследуемые торжествующими победителями. Разгром был полный, афинян было убито более 1000 человек и 2000 взято в плен.
* * *По поводу потерь фиванцев Диодор ограничился замечанием, что «кроме того, многие из беотийцев были убиты, а немало взято в плен». Ликующий победитель объезжал поле битвы, остановился он и там, где сражался и погиб «Священный отряд». « Существует рассказ, что вплоть до битвы при Херонее он (отряд) оставался непобедимым; когда же после битвы Филипп, осматривая трупы, оказался на том месте, где в полном вооружении, грудью встретив удары македонских копий, лежали все триста мужей, и на его вопрос ему ответили, что это отряд любовников и возлюбленных, он заплакал и промолвил: «Да погибнут злою смертью подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было позорного » (Плутарх). С побежденными врагами Филипп обошелся по-разному: « Афинянам, которые выказали особую враждебность по отношению к нему, он без выкупа возвратил пленных, передал тела убитых для погребения и даже предложил им собрать все останки и положить их в гробницы предков » (Юстин). И здесь дело не в том, что царь испытывал к ним жалость – скорее всего он просто по-прежнему восхищался их великим городом и считал его самым славным в Элладе и украшением Ойкумены. И что характерно, демонстрируя к ним свое дружелюбие, он отправил в Афины для заключения мира Александра и своего полководца Антипатра.
