Михаил Елисеев - Великий Александр Македонский. Бремя власти
Всплеск небывалого могущества Македонии не на шутку перепугал афинских политиков. « Так как афиняне с тревогой видели растущую силу Филиппа, они шли на помощь любому народу, который подвергался нападению со стороны царя, отправили послов в города и призывали их следить за своей независимостью и наказывать смертью тех граждан, которые были склонны к измене, и они обещали им всем, что они будут сражаться как их союзники, а затем, всенародно объявив себя врагами царя, вступили в тотальную войну против Филиппа » (Диодор). Что подразумевал под понятием тотальной войны Диодор, непонятно, ибо никаких походов ни в Македонию, ни в Фессалию предпринято не было. Разве что афинский оратор Демосфен метал в Филиппа громы и молнии, только вот царю от этого было ни жарко ни холодно, пусть себе надрывается, не убудет.
Между тем фокейцы удерживали в Беотии три города – Орхомен, Коронею и Корсию, превратив их в плацдарм для набегов на страну. Беотийский союз нес тяжелые потери как в людях, так и в финансовом плане, поскольку планомерные вторжения неприятеля полностью разрушали его экономику. Полностью истощив свои силы и не имя ни материальных, ни людских ресурсов для продолжения борьбы, беотийцы отправили в Македонию посольство, прося о помощи – судя по всему, бесконечная война уже настолько надоела самим эллинам, что вести ее не было ни сил, ни желания. И если царь действительно пришел на помощь беотийцам, то спартанцы и афиняне поддержали фокейцев только на словах. Македонская армия, усиленная фессалийской кавалерией, вторглась в Фокиду, Филипп тщетно искал возможности решить исход войны одним сражением. Но фокейский стратег, видя огромное неравенство сил, на бой не решился и заключил с царем перемирие, по условиям которого вместе с наемниками удалился на Пелопоннес. А для Фокиды все было кончено – царь Македонии неожиданно для всех закончил без боя войну, которая тянулась целых 10 лет, истощая и без того ослабленные силы Эллады. Точку в боевых действиях поставил совет Амфиктионов, собранный царем и решивший судьбу целого народа.
Для начала Филипп позаботился о собственном интересе и под его давлением члены Совета приняли решение о допуске Филиппа и его потомков в Совет Амфиктионов и единогласно отдали ему в нем два голоса, которые раньше принадлежали фокейцам. А затем занялись расправой над побежденными фокейцами: « Все города фокейцев должны быть снесены, а люди переехать в деревни, ни одна из которых не должно быть больше чем пятьдесят домов, и деревни должны были быть не менее чем на расстоянии стадия друг от друга, что фокейцы должны обладать своими землями и платить каждый год дань шестьдесят талантов, пока они не выплатят обратно суммы, внесенной в записи во время разграбления храма » (Диодор). Маленькая страна была фактически уничтожена, земли лежали в запустении, а жители разошлись по всей Элладе. И что характерно, приговор Амфиктионов приводили в исполнение македонские солдаты – Филипп становился главным арбитром в греческих делах: « Повсеместно начались убийства и грабежи; у родителей отнимали детей, у мужей – жен, из храмов похищали изображения богов » (Юстин). Судя по всему, царь Македонии очень потратился на эту войну и теперь за счет проигравших поправлял свое финансовое положение. А самое интересное, что, по сообщению того же Юстина, он оставил без добычи и союзников, справедливо рассудив, что кто войну закончил, тот трофеи и собирает.
Это был огромный, ошеломляющий успех Филиппа лично как политика, а Македонии как государства. Страна стала сильнейшим государством в регионе, и греки с ужасом взирали на грозную силу на Севере, которая выросла буквально на их глазах. Возможно, именно тогда и стали появляться у царя мысли об объединении Эллады под своей рукой и походе против персов. Но для этого надо было работать, работать и еще раз работать.
* * *По возвращении в страну царь занялся внутренними делами и развил бурную деятельность. « Возвратившись в свое царство, Филипп, наподобие того как пастухи перегоняют свои стада то на летние, то на зимние пастбища, начал переселять по своему произволу народы и целые города, смотря по тому, какую местность он считал нужным более густо заселить, а какую – более редко » (Юстин). Ничего не напоминают подобные действия царя? Напомню, как после Второй Македонской войны другой царь этой страны, Филипп V, точно так же переселял своих подданных и с подобными же целями. Вот ту-то пропагандисты римских ценностей на него и набросились! За одно и то же деяние один – талантливый политик и хороший управленец, другой – сатрап, тиран и злодей. « Одни народы Филипп поселил у самой границы, чтобы они давали отпор врагам, других поселил в самых отдаленных пределах своего царства, а некоторых военнопленных расселил по городам для пополнения их населения. Так из многочисленных племен и народов он создал единое царство и единый народ » (Юстин).
Судя по всему, царь Македонии уже поставил перед собой цель объединения Эллады и теперь начал не спеша к ней двигаться. В это время произошли изменения и в Эпире, на родине Олимпиады, – после 10 лет правления умер царь Арриба, и престол перешел к его сыну Эакиду, отцу будущего великого полководца Пирра. Однако Филипп посчитал, что на троне молоссов ему нужен более надежный человек, и оказал поддержку другому претенденту – брату своей жены Александру Эпирскому. В 343 г. до н. э. он совершает поход в Иллирию, которая постепенно оправилась от нанесенного ей поражения. Филипп подверг эту страну страшному разгрому – наследственный враг был повержен в очередной раз, и теперь надолго занялся своими внутренними трудностями, перестав тревожить македонские границы. А после этого последовал стремительный бросок в Фессалию, где царь занялся любимым делом – стал изгонять местных тиранов. Декларируя это как освобождение фессалийцев, он все крепче привязывал их к македонской колеснице и, видя в них потенциальных союзников, рассчитывал на первоклассную кавалерию местных аристократов. А соседи фессалийцев, посмотрев на них, тоже вступили в союз с Македонией и заключили договор с Филиппом, создав таким образом мощнейший военный блок. А вот это было уже очень серьезно и представляло смертельную опасность для остальной Эллады, и первыми, кто это понял, были афиняне. Вновь гремел с трибуны Демосфен, призывая греков объединиться перед лицом страшной беды, но пока глас его оставался гласом вопиющего в пустыне. « Еще во время мира намерения и взгляды Демосфена были вполне ясны, ибо он порицал все действия Филиппа без исключения и любой его шаг использовал для того, чтобы возмущать и восстанавливать афинян против македонского царя » (Плутарх).
А царь продолжал гнуть свою линию, он наводил порядок на северных границах, чтобы в решающий момент не получить удар в спину. Подчинив себе греческие города фракийского побережья, в 342–341 гг. до н. э. он решает раз и навсегда покончить с фракийской угрозой, и вторгается в их земли. Разгромив варваров в нескольких сражениях и наложив на них дань, он в ключевых местах основал ряд укрепленных городов, которые делали невозможными дальнейшие фракийские вторжения. Следующий ход Филиппа был совершенно логичным – окончательно взять под свой контроль проливы и вызвать в Афинах перебои с хлебом, который поступал из Херсонеса и Боспора Киммерийского. А для этого требовалось не так уж и немного – захватить города Перинф и Византий. Филипп был уверен в успехе – он находился на вершине могущества, и удача в последнее время сама шла ему в руки. Армия Македонии осадила Перинф и начался штурм города – бои эти по своему накалу и напряжению превзошли все, с чем Филипп до этого сталкивался в Греции. Осадная македонская техника разрушила крепостные стены города, но жители заняли оборону между домов и остановили македонский натиск. А дальше начались удивительные вещи – персидские сатрапы Малой Азии, давно наблюдая за усилением Македонии, начали видеть в этом опасность для Персидской империи, и потому было решено оказать Перинфу помощь. В город прибыл отряд греческих наемников, который доставил осажденным запасы продовольствия и вооружения. Но мало того – жители соседнего Византия, прекрасно понимая, что если Перинф падет, то они на очереди следующие, собрали отборный отряд и послали его в осажденный город. Силы сторон в этом противоборстве выровнялись, положение осажденных стабилизировалось, только и Филипп был не так прост. Оставив половину армии для блокады города, он с другой половиной совершил быстрый марш и атаковал Византий – благо их лучшие войска и стратеги были заперты в соседнем городе. « Так как их люди, оружие и военное снаряжение были в Перинфе, народ Византии оказался в большом замешательстве » (Диодор). Будешь тут в замешательстве, когда твои солдаты соседей охраняют, а враг у ворот! Филипп крепко схватил два города за горло и, судя по всему, задушил бы их блокадой, но тут вновь ситуация изменилась. « В этом году, видя, что Филипп осаждает Византий, афиняне решили, что он разорвал договор с ними, и срочно отправили грозный флот, чтобы помочь этому городу. Кроме них хиосцы, коссцы, родосцы, и некоторые другие греки также послали подкрепления. Филипп испугался этой совместной деятельности, прервал осаду двух городов и заключил мирный договор с афинянами и другими греками, которые выступали против него» (Диодор). Вот к такому повороту дел царь оказался совершенно не готов, с коалицией из балканских греков, островных эллинов и Персидской державы он в данный момент воевать просто не мог. Поэтому ему только и оставалось, что снять осаду, подсчитать убытки от неудачной войны и делать выводы из допущенных ошибок.
