ВП СССР - Разгерметизация
Но и то армейское снабжение, что было, не доходило до фронта. Саботаж в тылу привёл к тому, что оно оседало на складах и разворовывалось.
«За пять месяцев Великого Отступления 76-мм «мотовки» снарядов израсходовали немногим более 4 миллионов выстрелов. В 1915 г. армия получила свыше 10 миллионов таких снарядов отечественного производства, 1,2 млн. поступило из-за рубежа и перешел запас снарядов 1914 года — 4,5 млн. К этому нужно добавить 1,3 млн. снарядов к средним калибрам, поставленных в 1915 году русской промышленностью, и ещё несколько сот тысяч таких снарядов, оставшихся от 1914 года. Грубо говоря, 18 млн. снарядов!
(…) из 10 млн. снарядов для 76-миллиметровых пушек 4 млн. поступило в первой половине года». (Ист. 11, стр. 126).
Из ящиков с патронами сооружались брустверы и траверсы в окопах.
За войну армия получила 65 млн. пар сапог. Износить такую прорву обуви было физически невозможно. (…) В своих мемуарах Брусилов пишет, что нехватка сапог в армии произошла не потому, что сапог было «слишком мало, а вследствие непорядков в тылу: чуть ли не всё население России ходило в солдатских сапогах, и большая часть прибывших на фронт людей продавала свои по дороге обывателям, часто за бесценок, и на фронте получала новые. Такую денежную операцию некоторые искусники умудрялись проделать 2 — 3 раза. То же происходило с одеждой, которую не стеснялись продавали, и зачастую солдаты, отправленные из тыла вполне снаряжёнными и отлично одетыми, обутыми, на фронт приходили голыми». (Ист. 11, стр. 129). Развал тыла и фронта, искусственно созданный масонством, опиравшимся на широкие слои буржуазии, раздувался печатью и служил орудием компрометации монархии в глазах народа.
Неудачи на фронте и разруха в тылу связывались с немецким окружением царской семьи и влиянием Распутина.
Н.Н.Яковлев пишет, ссылаясь на С.Ю.Витте: «Сложились союзы, отмечал он, «общественных деятелей» типа Гучкова, Львова «с людьми большого таланта пера и слова и наивными политиками» — Милюковым, Набоковым и иными.
«Все эти союзы различных оттенков, различных стремлений были единодушны в поставленной задаче — свалить существующий режим во что бы то ни стало, и для сего многие из этих союзов признали в своей тактике, что цель оправдывает средства, а потому для достижения поставленной цели не брезговали никакими приёмами, в особенности же заведомой ложью, распускаемой в прессе. Пресса совсем изолгалась…» (Ист. 11, стр. 130, 131).
Если бы немецкое влияние при дворе и в штабах было столь велико, как писала пресса, то Германия съела бы Россию и без войны, а, так не смотря на саботаж бюрократии и буржуазии, Германия всю войну была в страхе, что её восточный фронт будет прорван и рухнет. Возможность этого продемонстрировал Брусилов, осуществивший известный прорыв. И только разносторонний саботаж, направленный против Николая II лично, против монархии вообще, и уж в последнюю очередь против России, не позволил развить успех.
То же касается и Распутина. Распутин безусловно, был экстрасенсом, говоря в нынешних терминах, поэтому двор, склонный к мистицизму, усиленному болезнью наследника, в определенной степени попал под его влияние, которое не полным (пример с началом войны). Но разврат в правящей верхушке зашёл настолько далеко, что камарилья сама подыгрывала Распутину и его окружению. Распутин, конечно, святым не был. Воспоминания о нём разных людей представляют его личность по-разному. Были и оргии с его участием, был разврат. Это не было чем-то особо «выдающимся», всё плохое, связанное с Распутиным, многократно раздувалось прессой и сплетнями. В пользу этого говорит то, что Чрезвычайная комиссия Временного правительства, занимающаяся расследованием «злоупотреблений высших чиновников» во времена царизма, освидетельствовав Вырубову, установила, что она — девственница (ист. 13[106], стр. 222, 223, примечание редактора со ссылкой на протоколы комиссии Временного правительства). Хотя до этого за Вырубовой тянулась слава о связях с Григорием. Ненависть же к Распутину со стороны знати вызвана была тем, что он знал ей цену — всегда продажна — и не очень дорого пользовался этим, и не скрывал своего отношения к ней в обществе. Будучи человеком от природы умным и наблюдательным, Г.Е.Распутин давал подчас очень верные оценки происходившим событиям, но целостным мировоззрением не обладал, т.к. не получил образования. Видения исторических процессов у него тоже не было по этой же причине. Он был своего рода «зеркалом», в котором каждый видел себя. И ничего на зеркало пенять, коли рожа крива.
За влияние на Распутина, а, следовательно, за влияние на царя через него шла длительное время борьба различных группировок. В этой борьбе победил Сион, выдвинув в секретари к Распутину Арона Симановича. Через его посредничество Гинцбург, Рубинштейн и прочие их единоверцы оказывали в ряде случаев достаточно эффективное воздействие на политику царизма в нужном Сиону направлении. Распутин, которого Симанович научил писать и читать, не обладал глубоким знанием и пониманием исторических процессов, участником которых он стал, и по этой причине, несмотря на свой патриотизм, определённую доброту, природный ум, стал орудием враждебных стране и её народу сил. Личная распущенность, отсутствие того, что на Руси испокон веков называлосьсвятостью, многократно раздутые прессой, только усугубили положение. Но Распутин — это частность, раздуваемая, когда в этом есть необходимость, до общероссийских размеров, дабы «жареными фактами» отвлечь обывателя от более глубоких и серьёзных вещей.
Традиционно наши учебники истории навязывают стереотип, что царизм пал, истощив к 1917 г. в войне ресурсы страны, что вызвало разруху в промышленности и на транспорте, а это в свою очередь создало революционную ситуацию. Но…
Ряд источников показывает, что ресурсы страны не были истощены. Н.Н.Яковлев разбирает доклад начальника Главного Артиллерийского Управления № 165392 от 02.11.1916 г. В докладе делается вывод, что кризис миновал.
«Деловые расчёты специалистов ГАУ в строго секретном документе для обоснования конкретной программы (перестройки всей экономической жизни России по завершении войны — авт.) развенчивает миф о том, что на третьем году войны Россия исчерпала свои ресурсы. Их было более чем достаточно, вопрос шёл о рациональном использовании имевшихся и возможностях стремительного наступления потенциальных. Следовательно, дело упиралось в управление» (ист. 11, стр. 193).
Программа была нацелена и на длительную послевоенную перспективу, советуя власти в конце войны по дешёвке скупать промышленное оборудование за рубежом. Программа предусматривала развитый государственный сектор, т.е. речь шла о построении государственно-монополистического капитализма, экономически, а следовательно и политически независимого.
Следовательно, в конце 1916 года военные специалисты России, разбиравшиеся в вопросах военной экономики и стратегии должным образом, с уверенностью в победе смотрели в будущее. Соотношение военно-экономических потенциалов России и Германии было таково, что в 1917 г. следовало ожидать победоносного русского наступления. Ист. 12[107] подтверждает эту мысль, добавляя, что для армейских масс февральская революция была полной неожиданностью. (В.Ушкуйник служил в то время в армии и излагает своё и мнение ряда своих товарищей). Известный в 1920 е — 40 е годы западный журналист Дуглас Рид в своей книге “Спор о Сионе” (ист. 14) прямо пишет, что революции 1917 года не позволили России победоносно завершить войну.
Т.е. в возможности победоносного наступления русской армии в 1917 году сомневаются только западные русофобы и советские учебники истории. И никто не обращает внимание на то, что на 4 года гражданской войны, по крайней мере, со стороны большевиков, пошли запасы русской армии, созданные до 1917 г., которые не были полностью израсходованы[108] и в гражданскую войну.
Победа русского оружия в 1917 г. была реальна. Но это уже была бы не «маленькая победоносная война», способная предотвратить революцию, а восстановление доверия народных масс к царю-победителю, для уничтожения же восстановленного доверия Сиону потребовалось бы опять довольно много времени. На это он пойти не мог. Был спровоцирован продовольственный кризис: продукты питания были, но их не подвозили ни к фронту, ни к промышленным центрам. Буржуазия, спровоцировав кризис, активизировала массы. В феврале 1917 г. возникла революционная ситуация.
Меры царизма по подавлению «беспорядков» в Петрограде были сорваны не столько агитацией политических партий, сколько саботажем высшего армейского командования, в изрядной степени замасоненного. К власти пришло Временное правительство; из числа его членов только один человек был масоном. Керенский был масоном 32О (33-й, предельный для гоя, он получил уже в эмиграции[109]).
