Сэмюэл Хантингтон - Политический порядок в меняющихся обществах
Турция, 1950 год и далее.
Сдвиг, в некоторой степени подобный цейлонскому, произошел почти в то же самое время в Турции. После окончания Второй мировой войны разного рода силы и обстоятельства привели к тому, что правительство Исмета Иненю позволило группе ведущих политиков из Республиканской народной партии отколоться и создать оппозиционную партию. Эти лидеры ничем существенным не отличались от тех, кто доминировал в РНП, но они склонялись к более либеральным взглядам, благоволили частному предпринимательству и таким образом ассоциировались с представителями турецкого бизнеса, получившего развитие в 1930-х гг. и в течение войны. В двух эпизодах на протяжении долгого правления РНП, в 1924 и 1930 гг., были позволены оппозиционные партии, и, конечно, лидеры РНП предполагали, что новая группа оппозиционных политиков будет меньшей угрозой для них вне партии, чем внутри. Так или иначе, возникла Демократическая партия, которая, участвуя в выборах 1946 г., завоевала 15% мест в Национальном собрании. В ходе последующих четырех лет сначала Демократическая партия, а затем, в порядке реакции, РНП, делали все более и более энергичные усилия в направлении мобилизации и организации как в городах, так и в сельской местности. Ожидалось, что выборы 1950 г. дадут РНП подавляющее большинство. Но она безоговорочно проиграла. Демократическая партия получила 53% голосов и 408 мест в Национальном собрании, РНП — 40% голосов и всего 69 мест.
Победа демократов состояла из значительного большинства в городах плюс равенства с РНП в сельской местности. Однако выборы оказались первым шагом выхода сельских избирателей на турецкую политическую арену в качестве доминирующей группы. В течение нескольких последующих лет демократическое правительство Аднана Мендереса прилагало всяческие усилия, чтобы крестьянство идентифицировало себя с ним. В области экономики оно сдвинуло с мертвой точки строительство дорог в сельской местности, производство сельскохозяйственного оборудования, субсидирование и кредитование крестьянских хозяйств. Не менее значительными были его усилия в культурной сфере: был модифицирован строгий секуляризм, господствовавший при власти РНП, введено религиозное образование в школах, обеспечено государственное финансирование строительства мечетей. Как отмечал один исследователь, Мен-дерес «был первым из правителей этой страны, кто решительно поставил сельские интересы выше городских, первым, проявившим отзывчивость к материальным нуждам крестьян, первым, кто дал им начатки гражданского сознания»62. Соответственно, в течение 1950-х гг. сельская поддержка Демократической партии выросла, а поддержка со стороны городского среднего класса ослабла. На выборах 1954 г. демократы подняли свое большинство до уровня 56,6%. «Какое имеет значение, что думают стамбульские интеллектуалы, — вопрошал Мендерес, — если крестьянство с нами?»63
В 1957 г. упало общее число голосовавших и вместе с ним число голосов, поданных за демократов. Правительство Мендереса склонялось ко все более и более авторитарным методам правления, городской средний класс становился все более и более ему враждебен, и в мае 1960 г. оно был свергнуто военными.
Политический кризис, вылившийся в этот переворот, был преодолен благодаря быстроте и ответственности, проявленными генералом Гюрселем и его соратниками в их усилиях по возвращению к гражданскому правлению. Однако в выборах 1961 г. голосование приняло ту же форму. Вопреки всем факторам, работавшим на РНП, она получила только 37% голосов, в то время как вновь образованная Партия справедливости унаследовала основную массу сторонников объявленной вне закона Демократической партии и получила 35%. Четырьмя годами позже Партия справедливости победила с подавляющим преимуществом, завоевав 56% голосов и 57% мест в Национальном собрании. Источники ее поддержки были разные, но главным среди них были крестьяне. Пример Турции ясно иллюстрирует, как писал Уайкер, «трудности, которыми чревато быстрое реформирование в условиях многопартийного правительства… Часто звучавшее утверждение турецких лидеров, что при правильном руководстве народ поймет ситуацию и принесет добровольные жертвы, никогда в Турции не подтверждалось. Факт состоит в том, что, получив право свободного голосования, турецкий народ ни разу в прошлом не поддержал сторонников быстрых реформ; и существуют убедительные свидетельства тому, что это равно маловероятно и сегодня»64.
Электоральное состязание не только обратило внимание власти к интересам деревни, но и породило тенденцию к ослаблению власти в государстве, которое до этого представляло собой высоко централизованную политическую систему. В 1947 г. в ответ на вызов со стороны демократов РНП децентрализовала свой контроль над определением кандидатов, и 70% кандидатов в депутаты были выдвинуты местными партийными организациями. В результате, как заключает Фрей, «центральный контроль и внутрипартийная дисциплина заметно ослабли. Местные силы стали настолько весомы, что способность партии выполнять даже такие необходимые политические функции, как инспектирование собственной организации, была нарушена… Непослушные партийные лидеры, потерявшие свои центральные посты, стали обслуживать местные интересы, с тем чтобы вернуться к власти вопреки оппозиции центра»65.
Состав основных участников политического процесса также стал меняться, как это происходило в Индии и на Цейлоне. Вестернизованная бюрократическая элита национального масштаба, «ориентированная на развитие страны под ее покровительством», уступала место провинциальной элите, «ориентированной на более непосредственные местные и политические выгоды»66. Наиболее ярко эта перемена проявилась в конце 1940-х гг., при переходе от однопартийной системы к соревновательной. Крестьяне, адвокаты и торговцы стали доминировать в Национальном собрании вместо военных и чиновников. Одновременно усилился «локализм»: в апогее однопартийного периода уроженцами местности, которую они представляли, были около трети депутатов; после десяти лет двухпартийного состязания в этой категории было уже две трети депутатов67. Состязание партий не только включило массы в политику, но и сблизило их с политическими лидерами.
Турция и Цейлон являют собой яркие примеры того, как двухпартийное состязание и выборы с сельским уклоном способствуют политической мобилизации сельского населения стран, где оно преобладает. В определенной мере сходные ситуации были в нескольких других странах.
Бирма, 1960 год.
После получения независимости в Бирме главенствовала Антифашистская народная лига свободы, безоговорочно выигравшая выборы 1951–1952 и 1956 гг. В первом случае оппозиция была очень слаба и разрозненна, во втором она была сильнее и блокировалась вокруг левого Фронта национального единства. В 1958 г. АНЛС раскололась на две фракции. Последующая нестабильность и усиление давления со стороны повстанцев побудили У Ну передать в октябре этого года правление генералу Не Вину и армии. К удивлению многих, военное правительство оставалось у власти лишь около восемнадцати месяцев и организовало переход к гражданскому. правлению посредством выборов. Они состоялись весной 1960 г. Главными партиями, состязавшимися на этих выборах, была АНЛС «чистая», возглавлявшаяся У Ну, и АНЛС «твердая», возглавлявшаяся двумя другими видными деятелями этой партии. Когда в 1958 г. партия раскололась, «чистые» сохранили контроль над Всебирманской крестьянской организацией, а «твердые» поначалу доминировали в профсоюзном и женском движении.
Выборы 1960 г. совершенно недвусмысленно выдвинули на первый план конфликт между традиционализмом и реформой. Военное правительство Не Вина много сделало для осуществления необходимых реформ, повышения эффективности государственных служб, укрепления закона и порядка. Однако его старания и непреклонность вызвали неприязнь многих в бирманском обществе. Армия явно предпочитала победу «твердых», и, соответственно, У Ну постарался извлечь максимум из отождествления своих оппонентов с военными. Расклад политических сил очень напоминал ситуацию выборов 1961 г. в Турции. Для бирманцев «безвластие былых дней правления единой АНЛС было, несмотря на всю коррупцию и неэффективность, меньшим злом, чем реформистское правительство с армией во главе и с требованием затянуть пояса»68.
Столь же важна, как сопротивление неприятной необходимости реформ, была идентификация У Ну с буддизмом и традиционными ценностями. Сознательно и демонстративно следуя незападному стилю жизни и поведения, У Ну очень выделялся на фоне большинства других политических лидеров Бирмы. В начале кампании он открыто заявил о своем намерении сделать буддизм государственной религией Бирмы. Как и на Цейлоне в 1956 г., ключевую роль в кампании играли буддистские монахи: «большинство из них выступили в поддержку У Ну и стали его самыми эффективными пропагандистами в бирманских городах и деревнях»69. В результате — безоговорочная победа У Ну и «чистых», которые получили две трети голосов и заняли две трети разыгрывавшихся мест в парламенте. В отличие от других выборов с деревенским уклоном, У Ну поддержали все группы населения. В Рангуне его партия выступила еще лучше, чем в сельской местности.
