Сергей Кара-Мурза - Опять вопросы вождям
Какова тенденция с учетом быстрого обеднения родителей? Она хорошо видна, например, в Бразилии (которую демократы уже считают недосягаемым для России идеалом). Жарким летом, в каникулы, большая часть детей сбивается в стаи на улицах города, пропитанного запахом стекающей со склонов, из многомиллионных фавел, мочи. Эти стаи быстро затягивают и «переваривают» детей из среднего класса, вышедших на улицу без охраны. Воровство, проституция и наркомания навязывается таким детям насильно, в обязательном порядке. Пусть наш интеллигент, столь рьяно выступавший против «тоталитарной» пионерской организации, подумает о своей дочке, которую еще три года назад бабушка водила на фигурное катание во Дворец пионеров, а летом посылали в лагерь на Пахру. Заработал ли он на гувернантку — или готов отправить дочурку в уличную стаю? Скорее, второе, ибо "свобода даром не дается", и он готов платить (дочкой).
Освобождение детства от «тоталитарных» организаций приведет и к быстрому росту риска для жизни детей. В рыночной экономике Бразилии не нашлось иного способа контролировать уличные стаи подростков, кроме как проводить периодическую "социальную чистку" силами неформальных организаций. Они по заявкам "комитетов жильцов" из приличных кварталов отстреливают мальчишек. Когда я в мае 1992 г. был в Бразилии, в газете Сан Паулу прошла будничная заметка: арестована такая группа из пяти неформалов (в рабочее время жандармы), которые за короткое время застрелили 24 подростка. Попались случайно — последнего не добили. Славные бойцы паравоенных организаций, официально создаваемых в России на деньги предпринимателей, таких промахов не допустят.
Но народ этот курс принял и одобрил — и остается только ждать, пока он одумается. А до того — приложить много сил и ума, чтобы охранить детей, насколько можно. На первый план выступает фигура учителя. И приходится с горечью признать, что слишком большая часть учителей забыла о своем прямом профессиональном долге, а бросилась в политику. Кто в демократы, кто в оппозицию — и политике отдают свое время и душу. А это все равно как если бы врач на фронте, вместо того, чтобы спасать раненых, пошел в окопы с автоматом.
Моя мать в 1917 году, в возрасте 15 лет, стала сельской учительницей нехватало учителей. Это было в Семиречье, на границе с Китаем. Страшное место тотальной гражданской войны. И школа была тем местом, где дети искали спасения — учитель тогда подавил свои порывы и остался с детьми. И к чести и красных, и белых, они школу в войну не втягивали, а помогали, чем могли. Даже самые кровавые командиры офицерских полков, которые при отходе в Китай на перевале убивали своих жен и невест — и те напоследок старались чем-то помочь школам, будущему России.
Что же мы видим сейчас? «Реформаторы» и принявшие их сторону учителя бьют по самым уязвимым точкам детской души, как будто в какой-то дьявольской лаборатории изучили эти точки. А ведь те, кто не хочет быть сообщником этого преступления, мог бы сильно ослабить удар — простым словом, лаской, авторитетом. Так давайте говорить о деле, нельзя же только и делать, что проклинать режим Ельцина — ему от этого ни жарко, ни холодно.
Определить, какие точки детской души надо защищать, просто — надо внимательно посмотреть, куда бьют, ибо бьет рука мастера. Выскажу самые общие соображения. Ребенок в своем развитии повторяет путь человечества, его мирощущение органично, оно еще не сформировано культурой и идеологией, в нем сильнее звучат инстинкты, определившие эволюцию человека. Это, прежде всего, инстинкты солидарности и равенства. Сегодня из сугубо идеологических и конъюнктурных соображений эти принципы в глазах ребенка стараются опорочить — да еще с помощью учителя. Возникает тяжелый конфликт между инстинктивной сущностью и тем, что внедряется в сознание. Какая низость и какой садизм! Надо, видите ли, приучать ребенка к рынку. Я уже не говорю о том, что социальное расслоение в самой детской среде воспринимается очень болезненно. А тут еще, чтобы усугубить дело, отменили школьную форму — и еще говорят, что возрождают русские традиции. Надеются, что мы все уже забыли русскую историю. Еще не все.
Мир ребенка иерархичен, огромное значение имеет для него авторитет и вера в него. Ведь и человеческое общество (да и то не везде) стало отвергать всякие авторитеты и возвеличивать демократические права совсем недавно — в Новое время. И личность приходит к этому в определенном возрасте — юности. Для детства эти идеи разрушительны, и насильственно навязывать их ребенку просто преступно. Но это вошло в норму. Нередко телерепортеры заставляют детей перед камерой "нелицеприятно критиковать" своих учителей и воспитателей, а порой и говорить о них гадости. Начинаешь думать, что при таком уровне культуры наших "деятелей культуры" цензура просто необходима. Должен же быть предел растлению с использованием современной технологии. Но ведь учителя поддакивают.
Один из важнейших авторитетов для ребенка — образ страны. Державное мышление, характерное для большинства взрослых России, у детей сочетается со стихийным, «биологическим» чувством. И от того потока антидержавных идеологических выступлений, который и взрослому-то выдержать нестерпимо трудно, дети страдают физически (хотя и не могут этого объяснить). Ну зачем открыли школу этому потоку? Зачем срочно переделываются учебники, вставляются пошлые главы о "преступниках из ГКЧП" — маршалах и министрах (да еще до суда)? Ну как могли с этой дешевой политизацией согласиться те, кто отвечает за народное просвещение? Ведь из детей с разрушенными авторитетами, с раздерганными чувствами может вырасти лишь пушечное мясо для гражданской войны.
Наконец, важнейшее условие душевного здоровья ребенка — чувство надежности. Сегодня оно подорвано в большинстве семей. Ежедневно пресса обещает массовую безработицу. Знает ли учитель, как уберечь ребенка от этого стресса? Знает ли он, что главный удар безработица наносит не по взрослому человеку — он уже защищен опытом и разумом — а по его детям? Когда человек теряет работу, первой жертвой становится его сын-подросток. Он пополняет ряды наркоманов и преступников, даже если материальных лишений семья еще не ощущает. Это — один из важнейших выводов многолетних исследований безработицы в США. Готова ли наша школа к тому, чтобы морально помочь детям завтрашних безработных? Знают ли хотя бы наши педагоги об этих американских исследованиях, или они полностью увлечены контактами с детьми-бизнесменами из США?
Судя по всему, подавляющее большинство учителей об этом и не думают. Не говоря уж о «демократическом» руководстве школой. Ну, а учителя, болеющие душой за детей, не приемлющие этой волны разрушения? Их тянет на митинг. Если придется, они готовы погибнуть и на баррикадах. Но не надо этого есть кому погибать и без вас. Дело учителя — охранить в детях культурный генотип России, обеспечить продолжение ее рода. Лучше бы спокойно, пригласив всех коллег, независимо от их сегодняшней идеологической окраски, профессионально обсудить положение дел и приобрести, хотя бы и самостоятельно, новую квалификацию для преодоления совершенно небывалых грядущих бед. И для этого не нужны ни капиталовложения, ни указы президента. Нужны усилие воли и любовь к детям.
("Советская Россия". Июль 1993 г.)
Пещеpные люди ХХ века
Вопpос о том, какую pоль игpает ТВ в воспpиятии миpа, в фоpмиpовании человека и, значит, общества, стал одним из важнейших в совpеменном миpе. Это видно по тому, какое место он занимает на стpаницах пpессы, в паpламентах, в пpедвыбоpных pечах политиков. В России, где пpоисходит глубокая ломка и даже pазpушение человеческих отношений, этот вопpос важен как нигде в миpе. Но откpытого pазговоpа на эту тему нет. Деятели ТВ и философы-"демокpаты" ни pазу не объяснились с обществом, даже после pасстpела людей у двеpей телецентpа. Насколько полным должен быть pазpыв со своим наpодом, чтобы даже не усомниться: почему же толпы людей уже несколько лет с яpостью pвутся к их двеpям, чтобы сказать что-то. Нет, они получили мощную охpану с надежными пулеметами, и больше их ничто не волнует. Такой подлой гpуппки интеллектуалов Россия никогда из себя еще не выбаливала.
Ну, не хотят диалога, давайте хоть сами pазбиpаться в вопpосе. В чем же его суть? Ведь, кажется, ТВ и есть тот самый магический глаз, котоpый позволяет нам пpисутствовать пpи важных событиях и обеспечивает самый надежный доступ к pеальности, к пpавде. Значит, то, что мы видим на экpане, есть наиболее достовеpное отpажение действительности, и оно готовит нас к жизни гоpаздо пpавильнее, чем книга, поэзия, pелигия или бабушкины сказки. Так ли это, и если не так, то почему?
Сегодня, чеpез полвека pаботы ТВ, ответ стал единодушным: эта великолепная техника не пpосто вносит непpиемлемые дефоpмации в отpажение pеальности (любой способ отpажения миpа, включая науку, — зеpкало более или менее кpивое). ТВ, как оказалось, обладает неожиданной способностью создавать фиктивную pеальность, пpичем такую соблазнительную, что она вытесняет из сознания те смыслы, котоpые в него вкладывает pеальная жизнь.
