Анатолий Торкунов - Современные международные отношения. Учебник
Как проявление недружественной политики российский истэблишмент (включая правительство) рассматривал односторонние действия НАТО в Боснии, фактическое игнорирование притеснений русскоязычного населения в балтийских республиках, попытки воспрепятствовать контактам Москвы с Ираком и Ливией, прояпонскую позицию Запада в территориальном споре о южнокурильских островах. Россию возмущало нежелание Запада согласиться с интеграцией бывших советских республик и особенно с ведущей ролью Кремля в этом процессе. Министр иностранных дел России в резкой форме отчитал западных партнеров, заявив, что Москва не собирается выслушивать лекции относительно своего поведения на территории бывшего СССР. Москва неоднократно призывала Запад признать «особую роль и ответственность России в бывшем СССР».
Разочаровались россияне и в результатах экономического сотрудничества. Запад порицался за нежелание предоставить России адекватную помощь. Займы и кредиты были сравнительно малы и обставлены всевозможными условиями. Инвестиции мизерны. Многие иностранные бизнесмены, по распространенному убеждению, занялись «грабежом» России, скупая за гроши природные ресурсы и превращая недавнюю «сверхдержаву» в «экономическую колонию». В обмен на ценное сырье на российский рынок шел пустяковый или опасный товар (типа жевательной резинки, сигарет или лекарств с просроченной датой). Передача технологии сдерживалась законодательными препонами. Когда же Россия пыталась заработать на экспорте собственной технологии, ей мешали, как это было со сделками по поставке криогенных двигателей в Индию, военных самолетов в Малайзию, ядерного оборудования в Иран и т. д.
Появились сомнения относительно применимости на российской почве западных рецептов развития. Зарубежные советники стали объектом острых нападок, обвинений в «безответственности», в стремлении «перекроить российскую экономику по заготовкам МВФ». В равной степени подвергались остракизму российские последователи западных рецептов развития, например Е. Гайдар, А. Чубайс и др. Зазвучали жалобы, что Запад, особенно Вашингтон, смотрит на Россию и россиян свысока, ведет себя с нами как с второразрядными гражданами, открыто оскорбляет Москву. И действительно, трудно отрицать, что между Россией и Западом сложились неравноправные отношения, обусловленные зависимостью Москвы от партнеров как в экономической, так отчасти и в политической сфере.
На российскую внешнюю политику в возрастающей степени воздействовала ситуация в отношениях с бывшими союзными республиками. Демократы стали избавляться от иллюзий о безоблачности этих отношений. Большинство соседей повело себя отнюдь не дружественно. Проблема русской диаспоры в новом зарубежье превратилась в серьезную головную боль для всех. Речь шла об обеспечении безопасности диаспоры, ее прав на гражданство в новых государствах, ее автономии, о принятии и размещении в России беженцев и т. д. Проблема усугублялась экономическим и социальным кризисом, в который попали бывшие союзные республики, ростом в них национализма, демографическими страхами малых народов (таких, как латыши и эстонцы). Кроме того, между Россией и соседями возникли споры — о дележе советского имущества, границах, об экономическом равенстве, по вопросам политического, идеологического, исторического характера. Хотя правительства стран нового зарубежья и проявляли определенную заинтересованность в контактах с Москвой, тем не менее преобладала их озабоченность укреплением суверенитета. Подозревая, что Россия так и не избавилась от имперских амбиций, лидеры независимых государств склонны были винить Москву во внутренних трудностях, активно искали защиты от российского «великодержавия» на разных азимутах — на Западе, Юге и Востоке. Встречные шаги со стороны потенциальных «защитников» суверенитета бывших республик СССР усиливали раздражение в Москве, порождали там опасения, что Россию хотят вытеснить из традиционной сферы влияния, нанести ей ущерб.
Желание почти всех восточноевропейских стран войти в НАТО вновь сфокусировало внимание Кремля на бывших партнерах по Варшавскому договору и СЭВ. Стало очевидно, что страны Восточной Европы не видят в новой России надежного друга — напротив, Москва для них — потенциальный источник угрозы безопасности и суверенитету. Возникли сложные вопросы: как не допустить вступления бывших восточноевропейских союзников в НАТО? Чем привлечь их к России? Ослабление связей с коммунистическими странами также приводило к негативным последствиям. Так, Россия не только понесла определенные экономические потери в Северной Корее, но и потеряла влияние на режим, от поведения которого зависят стабильность и мир вблизи российских границ. Отдаление от КНР могло еще сильнее ударить по интересам России, особенно в свете того, что дружба с Западом не приносила ожидаемых дивидендов. Китай все больше выглядел в глазах Кремля как полезный стратегический партнер, ценный контрагент, готовый импортировать крупные партии промышленного оборудования и вооружений, наконец, как канал для продвижения интересов Москвы в Азии и в зоне Тихого океана.
Не получая всего необходимого из США и Западной Европы, Россия осознала, что ей следовало бы энергично побороться за финансовые и технологические ресурсы Южной Кореи, Тайваня, Гонконга, стран АСЕАН. Высказывались достаточно веские геополитические и экономические аргументы в пользу того, чтобы Москва восстановила свое присутствие в Монголии и странах Индокитая. Ошибкой было признано снижение уровня партнерства с Индией. Российское руководство констатировало, что невозможно иметь сильную внешнюю политику «без Индии или без учета интересов Индии, ее глобального веса и влияния».
В центре внимания Кремля вновь оказался Средний и Ближний Восток. Иран был по достоинству оценен как выгодный покупатель оружия и важная политическая сила в регионе. Имея хорошие отношения с Тегераном, можно было сдерживать его экстремизм в Центральной Азии и в Закавказье. Дружба России с Ираном стимулировала бы арабские государства, расположенные в зоне Персидского залива, и Турцию к сближению с РФ как с единственной державой, способной воздействовать на иранцев. Ухудшение отношений с традиционными союзниками СССР на Ближнем Востоке — Ираком, Сирией, Ливией — перекрыло перспективу возвращения ими долгов на сумму свыше 25 млрд. долл. Участие России в международных санкциях против Ирака и Ливии обернулось настоящей катастрофой: убытки Москвы составили еще около 16 млрд. долл. Лишившись доверительных связей со старыми друзьями, Россия больше не могла играть роль важного посредника в мирном процессе на Ближнем Востоке. Российская политика явно дублировала американскую; Москва теряла позиции в стратегически важном, нестабильном районе, близком к границам России. Из-за проамериканского «крена» в российской дипломатии, ее пассивности и робости стали очевидными потери (экономические, геополитические, культурные, связанные с престижем) в Черной Африке и Латинской Америке.
На внешней политике России сказывались и перемены в международной обстановке в целом. Еще за несколько лет до этого либералы в окружении М. Горбачева и Б. Ельцина всерьез рассуждали о дружной семье народов, объединяющей все человечество. Помощник М. Горбачева Г. Шахназаров заговорил даже о создании мирового правительства на базе ООН. Демократам чудилось, что с окончанием холодной войны ничто уже не могло воспрепятствовать достижению гармонии на нашей планете. К 1993 г. иллюзии рассеялись. Даже далекому от политики человеку стало ясно, что мир, в котором он живет, полон национальных, религиозных, расовых и других противоречий и конфликтов.
Какой путь выберет Россия?По причинам, изложенным выше, первоначальная российская внешняя политика очень скоро превратилась в мишень для критики. Ее вал нарастал, и фактически развернулись дебаты всероссийского масштаба. Центральные вопросы дебатов: какими должны быть приоритеты России? По какому пути россиянам следует идти? Разнообразие высказываемых взглядов отражало процесс формирования в России плюралистического общества. Возникшие экономические и социальные группы стали бороться за влияние, власть, прибыль и начали интенсивный поиск адекватного идеологического и политического выражения личных интересов. Картину еще больше усложнял многочисленный отряд молодых интеллектуалов, которые ради саморекламы и признания зачастую эксплуатировали трудности страны. Что же касается старого, советско-коммунистического правящего класса, то он, будучи расчленен на различные фракции, тоже участвовал в дебатах, и его выступления во многом определялись стремлением отомстить, взять реванш.
С самого начала критика была направлена против прозападного уклона российской дипломатии. Даже с точки зрения умеренных оппонентов, такая политика превратила Россию в «младшего партнера» Запада и подорвала ее безопасность. Вторая крупная претензия к творцам политики новой России касалась их подхода к бывшим советским республикам. Правительство обвинялось в том, что оно способствовало развалу великого государства, породило массу трудностей для собственного народа, предало забвению цель реинтеграции постсоветского пространства и т. п.
