Галина Китова - Научная политика. Глобальный контекст и российская практика
• примерно до середины 1990-х гг. основным элементом НИС Чили оставались университеты и государственные лаборатории, а усилия государства были сосредоточены на грантовой поддержке отдельных исследовательских проектов и содержании государственных лабораторий;
• к концу 1990-х гг. институциональная дифференциация национальной политики в области науки, технологий, инноваций стала очевидной и проявилась в реализации новых принципов поддержки государственных лабораторий через выявление и поддержку лучших из них. Наряду с этим объектом политики стали компании (прежде всего, экспортно ориентированных отраслей);
• до середины 2000-х гг. политика страны характеризовалась существенным перераспределением акцентов между сегментами НИС, ростом внимания к технологическим проблемам и потребностям национальных компаний, созданием условий для тиражирования лучшей практики их инновационной деятельности и развития кооперации между ними. Ее новым направлением стало создание региональных центров науки и технологий. Вместе с тем существенной характеристикой масштабов, возможностей и ограничений политики представляется тот факт, что в 2002 г. расходы на ИР составляли в Чили всего 0,67 % ВВП.
Результатом указанных перемен стала трансформация национальной политики от государственной поддержки науки и инноваций к стимулированию инновационной деятельности с использованием таких традиционных инструментов, как налоги и др.
Роль ключевого элемента НИС перешла от университетов к компаниям. Эволюция политики наглядно проявилась, в частности, в деятельности Фонда Чили, созданного для стимулирования инновационного развития экономики по соглашению между правительством и транснациональной компанией International Telephone & Telegraph (ITT), получившей право управления этим фондом в течение 10 лет. Первоначально он специализировался на поддержке масштабных исследовательских проектов, призванных обеспечить скачок страны в инновационную экономику за счет развития высокотехнологичных отраслей. Когда выяснилось, что подобный подход оказался неэффективным из-за неконкурентоспособности национальных ИР в сфере телекоммуникаций и жесткого контроля за соблюдением прав ИС в высокотехнологичных сегментах мирового рынка, фонд переориентировался на заимствование зарубежных технологий для средне– и низкотехнологичных отраслей, поиск ниш мирового рынка, потенциально доступных для чилийского экспорта. Возникавшие при этом потребности в ИР фонд пытался удовлетворить преимущественно за счет стратегических альянсов с национальными университетами.
Научная политика, ориентированная на рост конкурентоспособности чилийской экономики, осуществлялась и через деятельность инновационного фонда FONTEC – государственной организации, специализирующейся на поддержке доконкурентных стадий инновационного цикла. Этот фонд входит в структуру государственной корпорации CORFO, созданной 60 лет назад и ставшей (после нескольких реорганизаций) ключевым институтом государственной политики в области сбалансированного развития экономики и повышения ее конкурентоспособности за счет снижения рисков для частного сектора и улучшения условий его деятельности. Гранты фонда выделяются заявителю, прошедшему несложную процедуру предварительной оценки заявок. Если в качестве заявителей выступают университеты и исследовательские институты (некоммерческие организации), то решающее значение для отбора их научных проектов имеют коммерческие перспективы и позитивные эффекты для отраслей национальной экономики.
Доля собственно исследовательских проектов в общем объеме средств, распределяемых указанным фондом, невелика. В последние годы около 80 % его ресурсов использовалось для поддержки создания в Чили новых для мирового или национального рынка производств, внедрения новых производственных процессов; еще примерно 10 % – на оплату стажировок менеджеров национальных компаний в транснациональных корпорациях и зарубежных технологических центрах, участия в ярмарках технологий и др. Причем доля FONTEC в подобных проектах обычно не превышает 40 %, а оставшиеся 60 % стоимости вносят соответствующие компании. В перспективе фонд предполагает добиться роста масштабов государственной поддержки и перераспределения своих усилий в пользу стимулирования ИР национальных компаний.
Корея
Опыт Южной Кореи наглядно демонстрирует не только возможности вклада научной политики в экономический рост и конкурентоспособность, но и потенциал ее гибкости, способности к развитию и адаптации к изменению внешних факторов и условий [OECD Reviews of Innovation Policy: Korea, 2009]. Своего рода проверкой для корейской модели научной политики стал экономический кризис 1998 г. Упоминавшиеся выше чеболи, являвшиеся до кризиса ключевыми институтами национальной экономики, стали утрачивать свою эффективность, организационное и управленческое единство. Реструктуризация чеболей, осуществлявших значительные объемы корпоративных ИР, сопровождалась формированием новой конфигурации научного комплекса страны, расширением спектра его субъектов и развитием инструментария научной политики.
От заимствования, адаптации и совершенствования зарубежных технологий, опоры на корпоративные исследовательские центры и результаты их ИР крупные корейские компании перешли к сетевому взаимодействию и кооперации – между собой, с государственными научными организациями, университетами, малым и средним бизнесом. Одновременно выросли объемы ИР, выполняемых малыми и средними компаниями в кооперации с прочими элементами НИС (особенно в низко– и среднетехнологичных отраслях). Еще одной тенденцией стало формирование региональных инновационных кластеров, специализирующихся преимущественно на высокотехнологичных отраслях. В итоге столь значимых трансформаций уже к началу 2000-х гг. в научной политике страны сформировались четыре блока мероприятий, каждый из которых был ориентирован на решение определенного круга задач.
Первый блок объединил государственные программы, нацеленные на поддержку доконкурентных этапов развития технологий. Их воздействие на экономический рост и конкурентоспособность промышленности осуществляется через предложение знаний и информации, необходимых для создания и использования новых продуктов и технологий.
Ко второму блоку можно отнести своего рода посредничество, под которым в данном случае понимается поддержка инфраструктуры создания и распространения знаний, требуемой для укрепления взаимодействия между участниками инновационного процесса (государственными и негосударственными научными организациями, университетами, малыми, средними и крупными национальными компаниями, бизнес-инкубаторами и иными институтами, так или иначе причастными к инновационной деятельности). Постоянно расширялся доступ всех этих субъектов НИС к уникальному и дорогостоящему научному оборудованию, научно-технической информации и др. Это создало условия для сокращения продолжительности инновационного цикла, ускорения процессов передачи технологий и их эффективного использования в экономике.
В свете обострившейся в последние годы критики российской практики государственной поддержки научных организаций (особенно механизмов сметного бюджетного финансирования научных учреждений) заслуживает внимания тот факт, что в Корее третий блок политики объединял мероприятия, направленные на создание и развитие государственных исследовательских институтов. Их поддержка осуществлялась через предоставление субсидий и финансирование фундаментальных исследований, доля которых в стадийной структуре ИР в Корее пока незначительна. Рост финансирования фундаментальных и поисковых исследований выделяет Корею из группы новых индустриальных стран, в которых «научный фронт» характеризуется минимальным удельным весом фундаментальной составляющей. Подобная структура науки, как правило, типична для всех стран, реализующих «догоняющую» модель экономического развития. Поддержка государственных организаций и фундаментальных исследований в Корее была нацелена на расширение и укрепление сети национальных институтов, способных генерировать инновации, необходимые для технологического развития промышленности и роста ее конкурентоспособности, взаимодействовать с национальными компаниями, удовлетворять их потребности в новых знаниях и технологиях. Наличие указанного блока в корейской научной политике заслуживает внимания и как попытка преодоления внутренних противоречий и ограничений, присущих модели «догоняющего» развития, поиска возможностей постиндустриальной трансформации страны по образу и подобию ведущих стран мира.
Четвертый блок корейской научной политики включал мероприятия по стимулированию национального бизнеса к технологическим инновациям за счет таких традиционных инструментов, как налоговые льготы для компаний, осуществляющих ИР и инновации; целевая финансовая помощь и государственное субсидирование отдельных статей расходов таких фирм. Применение подобных инструментов позволило корейским компаниям нарастить технологический потенциал и не только сохранить, но и улучшить свои позиции на мировом рынке.
