Василий Галин - Интервенция и Гражданская война
Третью версию дает Грациози: «…Голод нужно рассматривать как неотъемлемую часть войны государства с крестьянами…»1601 Действительно, большевики использовали голод в своих идеологических целях. «Владимир Ильич имел мужество открыто заявить, что последствия голода – нарождение промышленного пролетариата, этого могильщика буржуазного строя,- явление прогрессивное… Голод, разрушая крестьянское хозяйство, двигает нас к нашей конечной цели, к социализму через капитализм. Голод одновременно разбивает веру не только в царя, но и в Бога»1602. Но возьмите, например, «горнило реформации» в Англии XVI-XVII вв. Разве тогда не использовались те же самые меры? Именно они были призваны разрушить старое феодальное общество и именно они создавали базу нового общества – капитализма. Тот же самый путь, хоть и в другом виде, но не по сути, прошли и Франции, и Германия, и почти все страны Европы в тот переходный период. Переход от феодализма к капитализму – это не что иное, как превращение крестьянина в пролетария, и проводилось это «превращение» методами первобытной жестокости в самых цивилизованных, по тем временам, странах мира. Этот процесс занял в странах Европы столетия и унес миллионы и миллионы человеческих жизней. Интересно и то, что Ленин в этом высказывании откровенно говорит о том, что большевики прежде всего строят не социализм, а капитализм, и капитализм строился именно теми методами, которыми он строился до этого во всех других странах мира.
С другой стороны, сам Грациози пишет, что в первые же месяцы 1921 г. перед большевиками встали два пути: «Либо… пойти на открытую гражданскую войну с массой крестьянства… либо, пойдя на экономические уступки крестьянству, укрепить путем соглашения с ним социальную основу Советской власти…»1603 И большевики пошли по пути соглашения и примирения, который В. Ленин обосновал перед большинством партии, придерживавшейся левых позиций. При этом он ссылался на свою статью «Главная задача наших дней. О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности», вышедшую еще весной 1918 г. То есть идеи, заложенные в новой экономической политике (нэпе), были сформулированы В. Лениным еще до начала интервенции и полномасштабной гражданской войны. 24 февраля 1921 г. ЦК РКП(б) принимает к рассмотрению резолюцию о введении нэпа.
Одновременно была усилена борьба с оппозиционными политическими партиями с целью искоренения их влияния в промышленных центрах. 28 февраля 1921 года Дзержинский приказал всем губернским ЧК: «1) Немедленно арестовать всю анархиствующую, меньшевистскую и эсеровскую интеллигенцию, прежде всего тех, кто работает в комиссариатах сельского хозяйства и продовольствия; 2) После этого арестовать всех анархистов и меньшевиков, работающих на заводах и фабриках, способных призывать рабочих к стачкам или манифестациям»1604.
Последним толчком к немедленному введению нэпа стал Кронштадский мятеж. Декрет ВЦИК «О замене разверстки натуральным налогом» был принят 21 марта 1921 г. Он заменил принудительную продразверстку прогрессивным натуральным налогом, предусматривающим налоговые льготы для передовых хозяйств и в критических случаях для беднейших крестьян. Излишек зерна поступал в собственность крестьянина. Круговая порука за уплату налога была отменена и введена уплата налога с хозяйства. Для контроля за применением и выполнением налога образуются организации местных крестьян по группам плательщиков разных размеров налога»'605. Кроме получения зерна от продналога, государство планировало еще закупать зерно у крестьян, для чего создавались соответствующие резервы, в том числе в золоте. Размеры налога были почти в два раза меньше продразверстки – 240 млн. пудов зерновых вместо 423 млн. по разверстке 1920 г., еще предполагалось получить около 160 млн. пудов через торговлю.
С. Далин отмечает, что «по указанию В. И. Ленина была повышена норма собственного потребления крестьян при расчете излишков, подлежащих сдаче в порядке продразверстки. Эта норма собственного потребления была повышена с 12 до 16 пудов на едока в год. При такой норме в крестьянской семье образовывались излишки сверх собственного потребления и после выполнения заданий по хлебозаготовкам. Эти излишки так или иначе поступали на рынок»1606.
В. Ленин определял нэп как государственный капитализм, то есть использование частного капитала под контролем государства – в противовес мелкобуржуазному частному капитализму. Государственный капитализм рассматривался Лениным как переходный этап на пути к социализму. Именно в этом смысле на IV конгрессе Коминтерна Ленин обосновывал введение нэпа тем, что «мы в своем экономическом наступлении слишком далеко продвинулись вперед, мы не обеспечили себе достаточной базы», и необходимо поэтому произвести временное отступление к обеспеченному тылу1607. Вместе с тем переход к нэпу диктовался чисто экономическими причинами. Ленин писал об этом: «Мы все еще так разорены, так придавлены гнетом войны (бывшей вчера и могущей вспыхнуть благодаря алчности и злобе капиталистов завтра), что не можем дать крестьянину за весь нужный нам хлеб продукты промышленности. Зная это, мы вводим продналог, т. е. минимально необходимое (для армии и для рабочих) количество хлеба берем как налог, а остальное будем обменивать на продукты промышленности»1608. Однако попытка установления государственного капитализма в то время провалилась. Осенью 1921 г. Ленин признает свое поражение: «Товарооборот сорвался… С товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарооборота получилась обыкновенная купля-продажа, торговля»1609. Как следствие нэп получил новое содержание: сосуществование государственного капитализма в крупной промышленности и мелкобуржуазного, частнокапиталистического на селе и в торговле. Четвертая версия говорит, что большевики использовали голод в своих идеологических целях. 26 октября 1920 г. Ленин издает декрет «О продаже антикварных ценностей за границу», а 23 февраля 1922 подписывает декрет «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих»: «…Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам поэтому расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать». Бунич пишет: «Чистая прибыль составила два с половиной миллиарда золотых рублей… По мнению западных специалистов, эту цифру следовало бы увеличить раза в три. Все-таки храмов и монастырей было очень много, а существовали они в среднем лет по 300. Советская статистика указывает, что в 1922-1923 гг. хлеба за границей было закуплено на 1 (один) миллион рублей, и то на семена. Куда же пошли эти несметные сокровища?» Бунич находит деньги: «Лихорадка на мировых биржах, вызванная резким падением цен на золото, связывается специалистами с поступлением на мировой рынок больших партий этого металла из России». «Партию большевиков, правящую ныне в этой несчастной стране, вполне можно назвать «партией желтого дьявола»,- писала английская газета «Гардиан» в марте 1923 г. Ей вторила газета «Таймс»: «Покупка левыми социалистами двух шестиэтажных домов в деловой части Лондона по аукционной цене в 6 миллионов фунтов стерлингов за дом и установка за четыре миллиона фунтов стерлингов помпезного памятника Карлу Марксу на месте его погребения свидетельствует о том, что большевикам в Москве есть куда тратить деньги, конфискованные у церкви якобы для помощи голодающим. Мы только сейчас начали понимать, какой богатой страной была Россия»1610. Оставим эти перлы без комментариев и обратимся за разъяснением их политики к самим большевикам.
В. Ленин во время голода 1921 году писал: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей… необходимо провести изъятие церковных ценностей… чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе1611 в особенности совершенно немыслимы»1612. На Генуэзской конференции шла речь о международном признании России, снятии с нее торговой блокады. «Демократические союзники» требовали от России в обмен возмещения покрытия золотом долгов царского и временного правительств, компенсаций за национализированную собственность иностранцев, а также покрытия своих расходов на интервенцию в Россию и т. д.
Но была и другая сторона вопроса – внутренний рынок, ведь политика нэпа требовала твердой национальной валюты, без нее невозможно было бы как восстановление рыночных отношений купли-продажи, так и экономики в разоренной стране. Единственным обеспечением вводимого в то время «золотого червонца» могло стать только конфискованное золото и прочие ликвидные ценности. Ведь золотые резервы большевиков к 1921 г. были в два раза ниже, чем у монархии после русско-японской войной 1905 г., когда российский рубль оказался на грани краха. При этом русско-японская война обошлась России примерно в 15 раз дешевле Первой мировой; в 1905 г. оставались также целыми промышленность и экономика страны.
