Андрей Васильченко - «Евросоюз» Гитлера
Глава 5. «Четвертая евроинтеграция»: путь агрессии и порабощения
Было бы ошибкой полагать, что разрабатываемые в годы национал-социалистической диктатуры проекты объединения европейского пространства были поголовно пангерманскими, агрессивными и расово-биологическими. В те годы в Германии были и свои исключения. Например, в свое время отколовшийся от социал-демократов младоконсервативный публицист Август Винниг в 1938 году опубликовал работу, которая называлась «Европа – мысли немца». На страницах этой книги он умудрился не упомянуть ни Гитлера, ни национал-социализм. Винниг полагал, что объединяющим Европу компонентом должно было стать христианство. Не придерживался национал-социалистических постулатов и берлинский профессор А.Бринкман, также издавший в 1938 году книгу, посвященную проблеме объединения Европы. «Дух наций» (именно так называлась эта работа) был попыткой заложить основу для взаимопонимания европейских наций, что в свою очередь, по мнению Бринкмана, должно было привести к образованию «Европейского Сообщества». Профессор даже позволил себе несколько смелых идей, например, заявив, что имеется более высокий долг, нежели служение своему Отечеству. За подобного рода пассажи книга сразу же попала под огонь критики со стороны национал-социалистических обозревателей. Один из них писал: «“Дух наций” не нуждается в осуждении, так как книга уже вынесла сама себе приговор. Еще никто не предпринимал попытку показать немецкий взгляд на вещи в столь извращенном виде… Автор является несомненным сторонником интернациональной дружбы и международного сотрудничества».
Однако все-таки самым показательным был пример Гизелера Вирзинга. Его вряд ли можно было назвать антифашистом, но тем не менее в своих «европейских разработках» он пытался дистанцироваться от идей национал-социалистического экспансионизма. Вирзинг по сути своей был типичным интеллигентом-оппортунистом, который согласился служить преступному режиму. Будучи выходцем из среды консервативно-революционных кружков, Гизелер Вирзинг достаточно долгое время изучал попытки объединения европейского пространства. В своей книге «Эпоха Икара» он попытался изложить свои выводы, не прибегая к национал-социалистической фразеологии. В основном он размышлял о национальном распределении «больших пространств». По сути, автор этой книги приходил к выводу о необходимости федерализма, что подчеркивал еще в своей ранней работе «Промежуточная Европа и немецкая судьба», которая увидела свет в 1932 году, то есть за год до прихода Гитлера к власти. Некоторые из идей Вирзинга кажутся в высшей мере интересными. Например, он считал Вторую мировую войну четвертой попыткой осуществить объединение Европы. Предыдущими тремя были: Наполеоновская империя, «Священный союз» и система, созданная Аристидом Брианом (эту работу было бы недурственно изучить современными специалистам по европейской истории и европейскому праву, которые отсчитывают начало процесса евроинтеграции с 50-х годов ХХ века). По мнению Вирзинга, все попытки объединить Европу были обречены на провал – по этой причине он сравнивал Европу с Икаром, который, взлетая к Солнцу, неизбежно лишается крыльев и камнем падает вниз. Вирзинг даже сделал по-своему пророческое предположение. Нисколько не сомневаясь в том, что «четвертая попытка объединения Европы» закончится полным провалом, он говорил: «Германия и Япония оказались втянутыми в войну, так как Англия не имела права претендовать на мировое господство. Однако оно достанется гигантам-молохам, вселенским монстрам – американизму и советизму, которые превратят Европу и Азию в арену бесконечного противостояния друг с другом». Каких бы взглядов в душе ни придерживался Гизелер Вирзинг, его книга была опубликована в 1944 году, когда он был главным редактором известного пропагандистского журнала «Сигнал».
Наверное, есть необходимость повторить прописную истину: исключения всего лишь подтверждают правило. Работы Виннига, Бринкмана и Вирзинга были всего лишь производными от гигантской работы, которая проделывалась в Третьем рейхе, начавшем «четвертую евроинтеграцию». Когда была напечатана книга «Эпоха Икара», то планы по созданию «Европейской конфедерации» вынашивались не только в Имперском министерстве иностранных дел. К 1944 году стала стихать даже так называемая «война меморандумов», вызванная началом агрессии в отношении СССР. В 1941–1942 годах многочисленные структуры и функционеры рейха буквально соревновались между собой, предлагая многочисленные проекты по эксплуатации и использованию «восточных оккупированных территорий». Из всех этих документов надо обратить внимание на доклад генерального комиссара Крыма Альфреда Фрауэнфельда, который в прошлом был гауляйтером Вены. Фрауэнфельд относился к числу так называемых «национал-социалистических утилитаристов», а потому он предложил использовать возможные евроинтеграционные процессы для усиления эксплуатации советских оккупированных территорий. Он не верил в силу террора, но нисколько не сомневался в конечных целях грядущей колониальной политики. Этот документ автоматически выводит нас на новый меморандум, который был подготовлен в июне 1944 года старшим советником Имперского министерства восточных территорий Вальтером Лабсом. Им предлагалась новая система управления «восточными территориями». Лабс исходил из того, что итогом войны должно было стать складывание «Европейской конфедерации», в которой «определяющее руководство на основании своей природной, военной и экономической мощи должен был осуществлять рейх». Подобно Фрауэнфельду, Лабс не верил в то, что «восточные территории» можно было контролировать только при помощи силы. Предлагалось влить «восточные территории» в состав «объединенной Европы». Лабс был предельно откровенен: «Это должно делаться не из чувства миролюбия, а исходя из позиций трезвой и реалистичной политики». Собственно, предложенный рецепт был очень прост: для усиления эксплуатации надо было дать мнимое ощущение включения в «европейское пространство» на правах «равных участников». Лабс приводил многочисленные примеры того, что открытое порабощение и откровенное превращение «восточных территорий» в колонии привели бы к обратному результату, а именно к усилению борьбы местного населения против немецкой оккупации. И далее: «Принимая во внимание характер восточных народов, рейх не может сейчас рассчитывать на их преданность и благодарность. Поэтому на восточных территориях неизбежно должны присутствовать крупные части Вермахта и немецкой полиции. Однако меры по управлению этими территориями надо осуществлять незаметно, исподволь. Поскольку в ходе боевых действий эти районы были очень сильно разорены, то без проблем можно будет претворить в жизнь перспективную немецкую политику». Как видим, предлагалась система тихого закабаления, которая должна была претворяться в жизнь через навязывание мнимых европейских стандартов и отвлеченных «европейских идей». Аналогичные идеи высказывались в 1944 году и бывшим руководителем хозяйственного управления генерального комиссариата «Мелитополь» Хайнцем фон Гомайером. В его представлениях «Европейская хартия» должна была стать своего рода политической уловкой – на практике никто не должен был представлять европейским народам никаких прав. «Надеюсь, я не позволю себе слишком много, когда заявлю, что войну можно проиграть с политической точки зрения даже после того, как одержана ратная победа».
Несмотря на то что перспективы создания «Европейской конфедерации» представлялись весьма туманными, хотя бы в силу того, что военные шансы Германии сокращались с каждым днем, весной 1944 года была предпринята попытка сформировать социальную доктрину для будущего «объединенного европейского пространства». С 14 по 19 марта в силезском городке Бад-Зальцбрунн проходила конференция. Ее официальным организатором выступал «Немецкий трудовой фронт». Это было отнюдь не кулуарное мероприятие: на него прибыли делегаты из семнадцати европейских стран (в основном деятели, ответственные за социальную политику). Если бы не знать, где, когда и кем проводилось указанное мероприятие, то принятые на нем документы могли показаться не просто безобидными, но в высшей мере прогрессивными. В итоговом документе говорилось о праве на труд, признавались различия в социальных традициях разных народов. Некоторые из участников должны были вновь собраться в октябре 1944 года, чтобы принять за основу обобщающие тезисы новой социальной концепции общества. Можно даже утверждать, что в 1944 году была предпринята попытка сконструировать социальный уклад, который некоторое время спустя будет называться евросоциализмом. В одном из ключевых докладов на конференции говорилось: «Нынешняя война позволит сформировать принципы, на основе которых европейские народы создадут свой социальный порядок. Ни либерализм, ни марксистский большевизм не в состоянии указать путь для их спасения от социального кризиса. Издавна здоровые инстинкты европейских народов направляли их против любых материалистических реформ и революционных планов. Европейские народы надеются, что ответственные руководители смогут наконец-то создать истинно социалистический порядок, который будет отвечать не только требованиям разума, но и нравственной справедливости и естественным народным чувствам». Пройдет тринадцать лет и слова, прямо-таки позаимствованные у выступавших на конференции в Бад-Зальцбрунне, будут звучать во время подписания Римских договоров: «Социальная политика сообщества многообразна… Необходимо улучшать условия труда и жизни с тем, чтобы создать возможность гармонизации в ходе таких улучшений… Договор рассматривается как путь социального прогресса, непрерывного улучшения жизни народов, объединившихся в Сообщество».
