Василий Галин - Интервенция и Гражданская война
Борьба за хлеб принимала все более радикальные формы. Она вызвала широкомасштабную Гражданскую войну в деревне, которая началась с создания 11 июня 1918 г. особых чрезвычайных организаций – комитетов бедноты, перед которыми стояло две задачи: распределение конфискованной у кулаков собственности среди сельской бедноты и, главное, содействие в изъятии излишков хлеба у кулаков (за это часть зерна предоставлялась самим комбедам до 15 июля бесплатно, а затем с большой скидкой). Ленин говорил о вынужденности этой меры, противоречившей стратегии большевиков: «Да, революция наша (Октябрьская) буржуазная, пока мы идем вместе с крестьянством как целым. Это мы яснее ясного сознавали, сотни и тысячи раз с 1905 года говорили, что никогда этой необходимой ступени исторического процесса ни перепрыгнуть, ни декретами не отменить»1467. Ленин в марте 1919 года снова возвращался к теме: «В октябре 1917 года мы брали власть вместе с крестьянством в целом. Это была революция буржуазная, поскольку классовая борьба в деревне еще не развернулась… В стране, где пролетариату пришлось взять власть при помощи крестьянства, где пролетариату выпала роль агента мелкобуржуазной революции, наша революция до организации комитетов бедноты, т. е. до лета и даже осени 1918 года, была в значительной мере революцией буржуазной»1468.
С другой стороны, Ленин писал: «Вышло именно так, как мы говорили. Ход революции подтвердил правильность нашего рассуждения. Сначала вместе со «всем» крестьянством против монархии, против помещиков, против средневековья (и постольку революция остается буржуазной, буржуазно-демократической). Затем вместе с беднейшим крестьянством, вместе с полупролетарием, вместе со всеми эксплуатируемыми – против капитализма, в том числе против деревенских богатеев, спекулянтов, и постольку революция становится социалистической»1469. Троцкий указывал: «Уничтожение сословного крепостничества встретит поддержку всего крестьянства как тяглового сословия. Подоходно-прогрессивный налог встретит поддержку огромного большинства крестьянства. Но законодательные меры в защиту земледельческого пролетариата не только не встретят такого активного сочувствия большинства, но и натолкнутся на активное сопротивление меньшинства. Пролетариат окажется вынужденным носить классовую борьбу в деревню и таким образом нарушать ту общность интересов, которая, несомненно, имеется у всего крестьянства, но в сравнительно узких пределах. Пролетариату придется в ближайшие же моменты своего господства искать опору в противопоставлении деревенской бедноты деревенским богачам, сельскохозяйственного пролетариата – земледельческой буржуазии»1470. Ленин и Троцкий таким образом развивали и обосновывали тезисы Маркса о непрерывной революции, данные в конце 40-х годов XIX века. В «Обращении к Союзу коммунистов» и в письме к Энгельсу в 1856 г. Маркс говорил: «Все дело в Германии будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким-либо вторым изданием крестьянской войны»1471. Очевидно, что столь быстрый переход от первого буржуазного этапа революции, ко второму, социалистическому, был вынужденной мерой, диктовавшейся конкретными хозяйственно-экономическими условиями, которым большевики придавали идеологическую окраску.
Осенью 1918 г. большевики предприняли несколько попыток перейти к экономическим методам хозяйствования. Так, 30 октября 1918 г. была сделана попытка ввести продналог, а затем из-за быстрого обесценивания денег перейти к натуральному обмену – бартеру с деревней (в хлебных местностях 85% стоимости товаров крестьяне должны были оплачивать натурой.) Однако все эти попытки ввести экономические отношения потерпели неудачу, рыночные методы не работали, поскольку была разрушена сама экономическая основа общества и речь шла уже об элементарном биологическом выживании.
Сразу после окончания Гражданской войны большевики вернутся к первому варианту пробуржуазного этапа революции в виде нэпа. Даже во время Гражданской войны большевики скоро пошли на попятную и отказались от комбедов. Анархический радикализм комбедов стал представлять угрозу не только кулакам, но и середнякам и самим Советам. В результате в конце 1918 г. на комбеды было возложено проведение перевыборов Советов, которые представляли из себя уже органы государственного аппарата и подчинялись его дисциплине. После выборов комбеды были упразднены в ноябре 1918 г., т. е. они просуществовали всего пять месяцев (а реально действовали еще меньше). На Украине, где социальное расслоение на селе было более резким, чем в России, «комитеты незаможних крестьян» пережили введение нэпа.
В январе 1919 г. Совнарком издал декрет об обязательной сдаче крестьянами государству всех излишков хлеба и фуража – продразверстке. Продовольственная диктатура приобретала черты «военного коммунизма». Государственные органы давали планы по изъятию продовольствия производящим губерниям, уездам, волостям, селениям, крестьянским дворам; при этом использовался в общем-то привычный для общины принцип круговой поруки. В стране была запрещена частная торговля хлебом и другими продуктами, введена карточная система, в том числе и на промышленные товары повседневного спроса. Пайками было обеспечено практически все городское население и часть сельских кустарей (всего 34 млн. человек). В 1920 г. система пайков постепенно была заменена оплатой труда натурой. Пенсиями и пособиями (в натуре, продовольствием) были обеспечены 9 млн. семей военнослужащих. За счет прямого внерыночного распределения городское население получало от 20 до 50% потребляемого продовольствия. Остальное давал черный рынок («мешочничество»), на который власти смотрели сквозь пальцы1472.
Вполне естественно, что деревня оказывала яростное сопротивление изъятию хлебных излишков, что в сочетании с «крестьянским бунтом» привело к массовым крестьянским восстаниям. Только в 20 районах центральной России в 1918 г. вспыхнуло 245 крупных крестьянских восстаний1473. В селах и деревнях разыгрывались настоящие сражения. В августе 1918 г. в Ижевске, где большевики получили всего 12% мандатов на выборах в Советы, вспыхнуло восстание. Восставшие рабочие создали «Ижевскую народную армию», насчитывавшую более 30 тыс. человек. В августе 1918 г. Ленин, озабоченный размахом крестьянского восстания в Пензенской губернии, телеграфирует в губисполком, требуя «провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города»1474. В мае 1919 г. произошло 93 крестьянских восстаний в Киевской, Черниговской, Полтавской губерниях и в окрестностях Одессы. За первые двадцать дней июля официальные данные ЧК сообщают о 210 восстаниях, в которых приняли участие несколько сотен тысяч крестьян…
В феврале – марте 1920 года новое грандиозное волнение, так называемое «вилочное восстание», охватило обширное пространство между Волгой и Уралом, Казанскую, Симбирскую Уфимскую губернии. В этих краях, где наряду с русским населением проживали татары и башкиры, реквизиции были особенно тяжелы. За несколько недель восстание охватило десятки уездов. Численность повстанческой крестьянской армии «черных орлов» в момент наивысшего подъема достигала 50 тысяч человек. Части ЧК и ВОХРа, вооруженные пушками и пулеметами, безжалостно истребляли повстанцев с их вилами и пиками. За несколько дней тысячи крестьян были убиты и сотни сел сожжены1475. Меры, которые использовали большевики, были ужасны. «…Вот красноречивое свидетельство Мартына Лациса, в то время председателя Украинской ЧК: «Заложники – женщины, дети, старики – изолированы в лагере недалеко от Майкопа, выживают в страшных условиях при холоде, октябрьской грязи… Дохнут как мухи…»1476 После быстрого подавления «восстания вил» пламя крестьянских волнений снова распространилось на центральные и средне-волжские губернии, также сильно затронутые реквизициями: Тамбовскую, Пензенскую, Самарскую и Саратовскую.
Тем временем голод, охватывая всю Россию, радикализовывал как села, так и города, и не потому, что большевики вывозили и где-то «прятали хлеб от народа, чтобы закабалить его», а потому, что хлеба просто не было. Французский дипломат писал: «К пробуждению религиозных чувств надо добавить голод, который с каждым днем становится все более и более угрожающим. В Петрограде норма хлеба сейчас 45 граммов в день, причем хлеб из соломы. Три дня его не давали вовсе, а на четвертый его заменили 45 граммами подмороженной картошки. Фунт свинины (450 граммов) стоит двадцать три рубля, а говядина или конина – более десяти. В различных местах прошли стихийные митинги, красногвардейцы стреляли в рабочих. Между властью и рабочими, как когда-то между царем и его народом, встала кровь»1477. В Вологде «организованы отряды красногвардейцев для защиты города от банд голодных крестьян, которые, как говорят, идут на Вологду, чтобы свергнуть там советскую власть. Во всех провинциях происходит нечто подобное. Правительство пытается изменить ситуацию, издав декрет о всеобщей мобилизации и призывая весь народ взяться за оружие против буржуазии, захватчиков и контрреволюционеров. Но сейчас все говорят о том, что народные массы скорее готовы подняться против большевиков. Ведь уже не идет речь о том, чтобы пойти грабить напуганных помещиков, теперь нужно отправляться в деревню, чтобы отнять у крестьянина то немногое, что у него еще осталось. Впрочем, не думаю, что они достаточно сильны для этого»1478. Деникин писал: «То, что открылось впоследствии, превзошло значительно наши тогдашние «оптимистические» предположения. Советские источники приоткрывают нам картину того тяжелого, почти катастрофического положения, в котором победители докатились до Дона. Страшнейшая эпидемия тифа, большие потери и дезертирство выкосили их ряды… У нас был хаос в тылу, но у них вовсе не было никакого тыла. «Железные дороги,- говорит советский официоз,- совершенно разрушенные противником (нами), стали. Между Красной Армией и центром образовалась пропасть в 400 верст, через которую ни подвезти пополнения, ни произвести эвакуацию, ни организовать санитарную помощь было невозможно…»1479 «Какую же силу представляет собой ныне большевизм? Я не стану излагать своего мнения и ограничусь оценкой, данной Троцким на заседании революционного военного совета Южного фронта. «Отсутствие продовольствия, расстройство транспорта, голод, холод, глухое и открытое недовольство нами масс – все это грозит последствиями, которые до конца напряженная власть не в состоянии будет ликвидировать. Наш противник также совершенно выдохся, и весь вопрос в том, кто из нас в состоянии будет выдержать эту зиму. Мы не в состоянии воевать, они тоже, поэтому во что бы то ни стало надо наступать»1480.
