Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
Неудачи дипломатии Ф.Миттерана породили критику внутри страны
и привели к снижению международной роли Франции, а её трения с США
по вопросам европейской безопасности создавали угрозу маргинализации
внутри НАТО. Опыт преодоления кризисных ситуаций первой половиы 90-
х годов, а также неуспех большинства односторонних
внешнеполитических инициатив Франции на фоне прогресса европейской
интеграции подвели правящую элиту Франции к выводу о неизбежном
сужении возможностей независимой внешней политики любого
государства в условиях интеграции и глобализации. Логическим
продолжением этой идеи было движение в сторону возвращения в
военную организацию НАТО и участие в натовской операции против
Югославии.
Такое движение не было бесконфликтным, поскольку оно не
означало отказа от собственной позиции в международных делах. В 1995 г.
выдвижение голлистов на авансцену французской политики было
ознаменовано новыми дипломатическими инициативами Франции,
призванными усилить её международное влияние, вернуть дипломатии
449
Парижа активное конструктивное начало. Важной материальной основой
для такого прорыва должна была стать задуманная Ж.Шираком
«революция в обороне», отвечающая характеру новых задач в обеспечении
безопасности.
Середина 90-х годов – время утверждения глобального верховенства
США, когда обнаружились, с одной стороны, последствия крушения
СССР, и снижение международного влияния его наследницы - России, а с
другой стороны, неспособность европейцев самостоятельно разрешить
международные конфликты в ближайшем окружении ЕС. Притом, что
внешнеполитический курс Франции характеризовался достаточно резкими
поворотами, он имел в основе одну цель – противостояние тенденции к
однополярному миру. В этих условиях французская дипломатия сделала
ставку на многополярность международной системы и выработала
двойную стратегию реализации этого замысла. Её первым слагаемым стал
прогресс европейской интеграции, превращение Европейского Союза в
фактор умножения международного влияния Франции, в самостоятельный
силовой полюс. Второе стратегическое направление – усиление роли
международных (межгосударственных) организаций в урегулировании
кризисов и в обсуждении глобальных вопросов. Они тесно связаны и
дополняют друг друга. Когда международные инициативы Франции
пробуксовывают из-за отсутствия согласия внутри ЕС, её дипломатия
обращается к стратегическому диалогу с Россией и Китаем, в рамках
избранного клуба постоянных членов СБ ООН, как это случилось в период
иракского кризиса 2002-2003 гг. В последние годы на обоих направлениях
Франция всё более может опереться на поддержку Германии.
В своё время де Голль противопоставлял верховенству двух
сверхдержав идею «равновесия», подразумевавшую отказ от гегемонии и
торжество системы ценностей, разделяемых всем международным
сообществом. В пропаганде этих ценностей видит Франция свою особую
450
миссию. Парадоксальность ситуации состоит в том, что Франция
оспаривает эту миссию у США, а в годы холодной войны именно общность
ценностей была идеологическим стержнем атлантической солидарности. И
эта солидарность пережила холодную войну. В конце 90-х годов, в связи с
расширением НАТО и югославским кризисом стало очевидным, что
окончание холодной войны снизило, но не уничтожило напряжённости в
Европе между Западом и Востоком, хотя граница отчуждённости была
отодвинута на восток. В то же время, рубеж ХХ-ХХ1 веков был отмечен
ростом новых глобальных угроз, источники которых не связаны более ни с
национальной, ни с коммунистической идентичностью и происходят из
конфликта между центрами и периферией высокотехнологичной
индустриальной цивилизации.
Новая система международных отношений рождалась из кризисов, отмеченных печатью этих цивилизационных конфликтов так же, как
данностью глобализации. В конце 90-х годов взгляды французской
политической элиты на вопрос о том, каким должен стать новый мировой
порядок, будь-то голлист Ж.Ширак или социалист Л.Жоспен, совпадали с
позицией европейских и американских приверженцев так называемого
“третьего пути”557: Б.Клинтона, Т.Блэра, Г.Шрёдера, В.Кока и др., унаследовавших дух своей молодости - агрессивного гуманитарного
активизма “молодёжного бунта” 60-х годов. Их знаменем становится
глобализация – создание мирового порядка на основе расширения зоны
демократии и либеральных ценностей во всемирном масштабе. Методы
разрешения косовского, а позже афганского и иракского кризисов
позволили предположить, что это будет система, основанная на моральном, 557 Речь идёт об идейно-политической ориентации, провозглашённой рядом ведущих государственных
деятелей Запада во второй половине 90-х годов. «Третий путь» в политике противостоит как
неоконсерватизму 80-х годов (тетчеризму, рейганомике), так и классическому социал-демократическому
идеалу, показавшему свою недееспособность в преодолении мирового экономического кризиса 70-х – 80-х гг.
Во внешнеполитическом плане сторонники «Третьего пути» являются приверженцами глобализации, которую
они видят в торжестве либеральных и демократических ценностей во всемирном масштабе.
451
военном и технологическом превосходстве западных демократий.
Конфликты 90-х годов, венцом которых был косовский кризис, проявили
его контуры. Они показали реальность установления такой системы
международных отношений, поставив в повестку дня пересмотр принципа
невмешательства, закреплённого правилами холодной войны.
Параллельно в политике и в политологии развивалось представление о
неизбежном размывании государственного суверенитета не только в
пользу наднациональных институтов интеграционных объединений, но и в
смысле пересмотра сложившихся представлений о суверенности права
государства на законное насилие в рамках собственных границ. В
западной политологии и в общественном мнении утвердилось
представление о международной ответственности государства за
нарушение прав человека на собственной территории и о законности
гуманитарного вмешательства, в том числе военными средствами, в дела
суверенных государств. Это представление соответствовало и французской
мессианской традиции, и принципам ангажированной французской
интеллигенции, задававшей тон в обществе.
В то же время, французский проект глобализации отличает идея
многополюсного мира. Лозунг Ширака – многополярность. Он стал
стержнем французской дипломатии с середины 90-х, когда партнёры
Франции по ЕС готовы были признать геополитическое преобладание
США, противостоять которому не в силах тогда были ни ЕС, ни Россия, ни
Китай. «Моментом истины» для определения отношения французского
президента к этой тенденции стал 1999 год. С одной стороны, страх
маргинализации в условиях военно-технического превосходства США
вкупе с отсутствием единой для ЕС концепции обеспечения безопасности, с другой стороны – сознание общности целей гуманитарного
вмешательства и представлений о единой ответственности западных
452
демократий за судьбы Европы, привели к ассоциации Франции с США в их
политике в отношении Югославии.
Чтобы участвовать в “пире победителей” на развалинах Ялтинско-
Потсдамской системы, стране необходимо было опереться на согласие
внутри ЕС и солидаризироваться с США в решении геостратегических
вопросов, что было продемонстрировано участием в натовской операции.
Хотя она разделяла решимость Запада всеми средствами, включая
военные, утвердить либеральные ценности на европейском континенте, и
хотя Ж.Ширак назвал главной ставкой в воздушной войне 1999 г. против
Югославии создание единой демократической Европы, ни качество, ни
условия участия в акциях, направляемых Вашингтоном, не устраивали
Францию. Франция не разделяет американской концепции сдерживания
посредством превентивной войны, а односторонность решений и действий
американской администрации не позволяет говорить о союзе, но только о
соучастии. Именно после Косово ключевым становится призыв к
