Мусса Дахкильгов - ВЛАСТЬ И ПОРЯДОК
В семидесятые годы политотдел МВД возглавлял некомпетентный во всех отношениях, но амбициозный и придирчивый подполковник. Он жил рядом с центральным рынком, считал необходимым ежедневно проверять работу оперпункта милиции и на каждом совещании при руководстве МВД критиковал Карева А.А. за мелочные недостатки в работе этого пункта. Александр Андреевич воспринимал критику спокойно, в пререкания не вступал, терпеливо ждал опрометчивого шага со стороны критикана. Как то начальник политотдела оставил на хранение в оперпункте рынка свою покупку. Вернулся за нею в отсутствии дежурного. С его молчаливого согласия милиционеры услужливо отжали дверь от косяка. Случайно узнав об этом, Карев направил одного из своих заместителей для разбирательства со взломом двери служебного помещения. Получив объяснения о причастности к этому начальника политотдела, поручил пригласить его на беседу. Напуганный таким оборотом, в общем то мелкого события, тот начал объясняться и извиняться. Карев спокойно указал ему на постыдность допущенного и, как бы между прочим, сообщил, что пока он начальник – не даст ход материалу, сохранит его у себя в сейфе. Этого оказалось достаточно чтоб начальник политотдела прекратил критику Заводского РОВД.
Принимавшиеся Каревым А.А. последовательные и настойчивые меры мобилизации подчиненных на борьбу с преступностью оказались достаточно эффективными. За два года отдел из самого отстающего превратился в передовой и был признан базовым в республике. Я активно помогал ему в этом в меру своих сил и способностей. Для пресечения постоянных нападок со стороны прокуратуры ввел практику ежемесячного привлечения надзирающего за милицией помощника прокурора к составлению совместных справок об отслеживании состояния учетно-регистрационной дисциплины, своевременности и законности решений по заявлениям и сообщениям о преступлениях. Готовил эти справки я, а ленивый помощник прокурора подписывал их не вникая. Этим лишался возможности принятия запоздалых решений по отказным материалам и отдельным, практически допускавшимся случаям нарушений учетно-регистрационной дисциплины. Он, как и ряд других завистливых сотрудников, предпринимал неоднократные попытки поссорить Карева и меня. В конечном итоге такой случай все же представился.
Как то в октябре 1972 г. один из заведующих отделом редакции газеты «Грозненский рабочий» заинтересовался несколькими случаями зарегистрированных происшествий. Выяснив, что обратившийся возглавляет не отдел писем, а сельхозотдел, Карев возмутился его вмешательством и стал прогонять. Я сгладил конфликтную ситуацию, переговорил с представителем прессы и, получив заверения в лояльности, успокоил Карева. На самом деле оказался обманут сам и невольно ввел в заблуждение начальника – через неделю появилась разгромная статья, в которой со ссылкой на шесть примеров была дана негативная оценка деятельности РОВД. Из указанных шести четыре постановления были утверждены мною. Эти решения, как и 2 остальных были совершенно законны. Я подготовил развернутые обоснования по каждому из них. Доказал какие моменты были в газете преднамеренно искажены. Кареву понравились составленные мною документы, которые и послужили основанием для принятия служебным расследованием решения о законности действий милиции. Согласилась с этим и прокуратура. Спустя 5-6 дней после этого Карев резко изменил отношение ко мне. Стал сдержан в общении, проявлял неприсущую сухость и настороженность. Меня это неприятно поразило и очень обидело. Гордость не позволила спросить Карева о причинах его поведения. Осведомленный о сложившихся отношениях начальник инспекции по личному составу МВД сообщил мне по секрету, что в его присутствии Карев, на вопрос министра кто, по его мнению мог организовать публикации в газете, ответил – мой заместитель Дахкильгов.
Ценой неимоверных усилий я смог получить в редакции газеты материал, послуживший основанием для корреспондентского расследования. Им оказались анонимное письмо с приобщенным вторым экземпляром списка ГАИ республики о зарегистрированных кражах и угонах транспорта. Печатавшая указанный список машинистка ГАИ пояснила, что он был исполнен в 2х экземплярах, из которых первый у начальника ГАИ, второй – у его заместителя. По моей просьбе инспекция по личному составу затребовала оба экземпляра списка, но второго в наличии не оказалось.
Вместе с начальником инспекции по личному составу доложил министру о добытых нами сведениях. Получил заверения министра, что он не сомневался в моей честности.
Показав Кареву анонимку и приобщенный список ГАИ я поинтересовался обоснованностью сделанного им министру заявления о моей причастности к публикации. Карев признал, что был введен в заблуждение нашептыванием о моей дружбе с работниками газеты и стремлением занять его место. Попросил забыть опрометчивость своего поступка и продолжить прежние отношения. Не восприняв эти извинения я заявил, что никогда таким образом карьеру не делал и дальше работать с ним не намерен. Тут же обратился с рапортом о переводе. Исполнявший в то время обязанности министра Буз А.Ф. внес на рассмотрение Обкома КПСС предложение о моем назначении начальником Веденского РОВД. Это был отдаленный район и я отказался, попросил найти приемлемую должность в г. Грозном. В ожидании перемещения продолжил работу с Каревым.
В январе 1973 г. по плану МВД, я должен был возглавить одну из специальных групп разгона ингушей, митинговавших на площади перед Чечено-Ингушским Обкомом КПСС. Поскольку предусматривалось применение против мирных демонстрантов резиновых дубинок, отказался участвовать в этом мероприятии. Отказ привел к окончательной ссоре с начальником РОВД и я подал рапорт об освобождении от должности. Оставив это прошение без рассмотрения, министр включил меня в свою свиту для встречи и сопровождения в Назрань председателя Совета Министров РСФСР Соломенцева, министра внутренних дел СССР Щелокова и заместителя министра обороны Соколова.
После их отбытия получил распоряжение оказать Назрановскому РОВД практическую помощь, а через две недели был отозван и назначен на должность заместителя начальника отдела уголовного розыска МВД. До этого и после лица ингушской национальности на такую должность в МВД республики не назначались. Начальник уголовного розыска республики Коряпин А.И. готовился на пенсию, поэтому с первых же дней практически переложил свои обязанности на меня.
Проверив обоснованность отправленных в архив перед моим назначением оперативных материалов я обнаружил накопительную папку сведений о жителях Грозного с нетрадиционной половой ориентацией. Поручив скрытое наблюдение за отдельными из них, получил свидетельства о причастности к этой категории всех сотрудников отделения розыска и курировавшего их второго заместителя начальника ОУР МВД. Доложил об этом министру. Хотя в то время предусматривалась уголовная ответственность за мужеложство, министр не захотел афишировать эти сведения.
Постепенно почти все сотрудники этого отделения были разогнаны, а курировавший их заместитель начальника ОУР спустя несколько лет заразился сифилисом и в связи с этим уволился.
В других подразделениях отдела, курируемых мною, я произвел кадровые перемещения, внес изменения в организацию управленческой деятельности службы, ужесточил требовательность за исполнительской дисциплиной и, в течение нескольких месяцев, добился значительного улучшения результатов оперативно-розыскной работы.
Следует отметить, что совершенствованию борьбы с преступностью способствовала внедренная курирующим заместителем министра Бузом А.Ф. практика ежедневных, перед началом рабочего дня, селекторных совещаний, на которых заслушивались отчеты об оперативной обстановке за прошедшие сутки, вскрывались и устранялись имевшие место недоработки при раскрытии преступлений по горячим следам, контролировалось состояние взаимодействия всех служб. Эти совещания были очень полезны для каждого оперативного работника, следователя, участкового инспектора, руководителя подразделения, так как вынуждали находиться в постоянном напряжении, стремлении сделать все что требуется и не допустить ошибок.
Буз Алексей Федорович, был переведен на службу в Чечено-Ингушетию из управления внутренних дел Кемеровской области. С первых же дней работы в республике проявил себя деятельным и компетентным руководителем, способным организатором взаимодействия с прокуратурой, партийными и советскими органами. Постоянно занимался поисками новых способов борьбы с преступностью, внедрением передового опыта работы в этом направлении. Был сдержан в оценках и гибок в общении. Старательно готовился к каждому заседанию коллегии министерства, выездным совещаниям и республиканским партийно-хозяйственным активам. Являлся очевидным претендентом на должность министра и не скрывал этого, хотя послушно подчинялся воле последнего, был подобострастен в общении с ним (в 1975г. он сменил Гусинина Н.И. на посту министра, а в 1979г. был назначен на должность начальника управления внутренних дел крупнейшего в Северо-Кавказском регионе Краснодарского края).
