Дороти Батлер - Кушла и ее книги
Речь Кушлы в это время все еще была довольно ограниченной в употреблении существительных и глаголов, но к двум с половиной годам стало ясно, что она понимает очень много слов. Теперь главное место заняли книги с простыми, гармоничными рассказами. «Гарри — грязная собака» (Harry the Dirty Dog) Джин Зайон (Gene Zion) и «Загородная прогулка мистера Гамни» (Mr Gumpy’s Outing) Джона Бернингема (John Burningham) Кушла готова была внимательно слушать снова и снова, а «Коробка с красными колесами» совершила триумфальное возвращение. И Беатрикс Поттер снова появилась в читательской жизни Кушлы — «История свирепого кролика» (The Story of a Fierce Bad Rabbit). С огромным вниманием были выслушаны очаровательные рассказы Майнарика (Minarik) «Медвежонок» (Little Bear) с иллюстрациями Мориса Сендэка. Эти книги объединяет нечто, обеспечивающее им прочный успех у самых маленьких.
Прежде всего, они подходят детям по теме или по содержанию. Дети в возрасте между восемнадцатью месяцами и тремя годами все больше осознают мир вокруг себя и ценят правильное изображение этого мира. Но для полной идентификации мир в книге должен изображаться через посредство знакомых объектов и фона. Для Кушлы, как и для большинства ее ровесников, игрушечная собачка, которая стала такой грязной, что превратилась из «белой собаки с черными пятнами в черную собаку с белыми пятнами», совершенно понятна, так же как и сама фраза, ее односложные[2] существительные и прилагательные, могут оказаться их первым опытом в том особом удовольствии, которое доставляет человеческому ухо остро отточенное слово.
В этом состоит второе требование к книгам для самых маленьких: употребление слов точных и, тем не менее, свидетельствующих о богатстве языковых запасов, искусно и красноречиво описывающих сцену и само действие. Немногие писатели способны сделать это; немногие издатели считают это существенным для самых маленьких.
А сама история должна развиваться прямолинейно. Отклонения и отвлечения не для детей одного-трех лет. Их просто сбивает с толку избыток информации, они теряют нить повествования.
«Мистер Гамни» служит классическим примером: каждый из героев кажется живым и в действии, и в речи, никакие описания здесь не требуются:
— Не могу ли я войти, мистер Гампи? — спросил поросенок.
— Хорошо, входи, но не пачкай здесь…
Конечно же, он все испачкал, как мы и думали, и вместе с детьми (которые ссорились), цыплятами (которые махали крыльями), козлом (который бодался) опрокинул — о чем мы догадывались — лодку. Но здесь нет никакого комментария, никакой морали, нет нужды в извинениях; все это подразумевается в действии, в диалоге и, разумеется, в иллюстрациях.
Живая радость кульминации для двухлетних, как и для взрослых, не нуждается в объяснениях — или, возможно, отвергает их. С одной стороны, кульминация дает ощущение разрешения проблемы, повествование непременно достигает высшей точки, которую ребенок с наслаждением предчувствует и которой бывает удовлетворен. С другой стороны, это опыт, который пригодится ребенку при общении с книгами в будущем; диапазон реакций ребенка расширяется. Можно предположить, что в результате этого раннего контакта с прекрасными произведениями пробуждаются критические способности ребенка, что в будущем он недоуменно пожмет плечами, столкнувшись с банальной или претенциозной литературой.
Продолжающееся увлечение Кушлы рифмой, замеченное, когда она была еще совсем маленькой («Кот и Сова», «Дом, который построил Джек»), натолкнуло ее родителей на мысль в два с половиной года почитать ей А. А. Милна. С самого начала Кушла сосредоточенно слушала, даже когда не могла понять текста, фокусируя взгляд на странице и рассматривая маленькие черно-белые контурные рисунки Эрнста Шепарда. (Это оказалось началом длительной привязанности. Ко времени написания этих строк книгу «Когда мы были совсем маленькими» (When We Were Very Young) не сумела превзойти ни одна.)
«Поиграй со мной» (Play With Me), с чудесными рисунками, обманчиво простая история, впервые прочитанная в этот период, пережила увлечение Кушлы другими, более яркими книгами и осталась в числе неизменно любимых. В ней маленькая девочка, удивительно похожая на саму Кушлу, по очереди приглашает маленьких зверей поиграть с ней. Они не испытывают особого восторга, но один за другим снова приходят к ней, когда попадают в беду.
Каждая иллюстрация во всю страницу изображает одну и ту же сцену с небольшими, но значимыми изменениями. Кажется, действие почти понятно без текста, только по картинкам, поэтому так тщательно и точно изображено каждое изменение в позе или движении.
Мери Холл Этс во всех своих книгах проявляет телепатическую осведомленность в области интересов маленьких детей, осведомленность, которой, к сожалению, часто не хватает работам многих современных писателей. Она воплощает ограниченное видение ребенка и смотрит на мир с высоты роста ребенка: кузнечик на листке, лягушка на земле. Она знает о том, как важно приобрести друзей, и верит в это.
Книга «Поиграй со мной» была опубликована в 1955 году и с тех пор постоянно печаталась одним американским издательством. С 1977 года она публикуется в серии «Паффин».
Книга «Мой брат Шон» (My Brother Sean) Петронеллы Брейнберг (Petronella Breinburg) была совсем другой: поразительно живое изображение маленького негритенка и его пребывание в младшей группе детского сада. Но автор обращается непосредственно к самым маленьким, выражая всеобщие надежды и страхи (хотя Кэрол, которую смутила книжка Роуз Файлмен (Rose Fyleman) «Я думаю, мыши хорошие» (I think mice are nice) и которая спрашивала: «Кто думает?», могла бы и в этом случае задать вопрос: «Чей брат Шон?», если бы книжка уже была написана к ее трем годам).
В период от двух с половиной до трех лет Кушла (не так критично относившаяся к языку) постоянно требовала перечитывать книги. Ее несколько раз оставляли на короткое время (всегда с близкой подругой родителей, которая хорошо ее знала) в Игровом центре, и, возможно, она понимала смешанные чувства Шопа, отчаяние по поводу ухода матери и восторг при виде чудесных игрушек и игр. Кушла при каждом чтении заботливо целовала его плачущее личико и сияла улыбкой, когда в конце книги он «чуть-чуть улыбнулся». Фраза «чуть-чуть улыбнулся», повторяемая вновь и вновь, стала «припевом» в этот период, и она всегда волновалась, когда читали эту часть истории. Она полностью отождествляла себя с Шоном.
В два года и девять месяцев Кушле сразу же понравилась «История Питера-кролика» (The Tale of Peter Rabbit). Вспомнив, что Дороти Уайт подробно описывала реакцию Кэрол на эту книгу, я справилась в «Книгах до пятилетнего возраста». Было интересно обнаружить, что прочитанная впервые именно в этом возрасте книга стала, по словам Дороти Уайт, «в нашей семье, как и в тысячах других, классическим чтением на ночь». Сколько же тысяч детей оказались во власти неувядающего обаяния этой книги за четверть века, разделяющую Кушлу и Кэрол!
В отличие от Кэрол Кушлу никогда не волновало отсутствие на картинке части предмета или части тела героя — в данном случае тела Питера, спрятавшегося в лейку, откуда торчали только уши. «Где все остальное?» — спрашивала Кэрол. Кушла не задавала такого вопроса, тогда ее мать сама спросила ее. «Вот здесь», — уверенно сказала Кушла, показывая пальчиком на лейку. Могла ли глубокая сосредоточенность на изображаемых образах с такого раннего возраста дать ей хотя бы одно преимущество перед ребенком, чья энергия должным образом тратилась на множество занятий, невозможных для Кушлы?
«Очень голодная гусеница» (The Very Hungry Caterpillar) Эрика Карла (Eric Carle) произвела большее впечатление на новозеландскую публику, чем какая-либо другая книжка с картинками за последние десять лет; она действительно поставила рекорд продаж. Кушла увидела ее незадолго до того, как ей исполнилось три, и, реагируя точно так же, как тысячи других трехлеток, тут же попросила: «Прочитай еще раз». Легко отметить характерные черты книги, труднее точно определить природу ее величайшей притягательности. У книги есть цвет, стиль, кульминация, она предлагает ребенку восхитительную пищу, которая радует его. Взрослым нравится преподанный в книге урок природы (стадии от гусеницы до «бабочки-красавицы» воспроизведены здесь с точностью) и ненавязчиво предложенное знакомство со счетом («В понедельник она съела одно яблоко, но все еще была голодна. Во вторник она съела две груши») и возможность, которую она предоставляет для запоминания дней недели.
Но дети редко принимают в расчет (если принимают вообще) суждения родителей по таким поводам. Книга основана на повторах, и мы верим, что они благотворны (мы знаем, что они популярны), а каждая прочная, плотная страница имеет особый «приз» в виде дырки, в которую проходит палец, чтобы показать, где проползла гусеница. Дырка прекрасно прорезана и отделана — настоящее произведение искусства. Кушла видела ее в перспективе; она понравилась девочке, но не стала для нее потрясением. И большую часть своего времени для чтения она вдруг стала посвящать «Бабушке Люси и ее шляпам» (Grandmother Lucy and Her Hats), оставляя время только для «Гарри», «Мистера Гампи» «Питера-кролика» и бесконечных историй в стихах А. А. Милна.
