Инна Богатырева - Что такое грамматические категории (статья)
Инна Богатырева - Что такое грамматические категории (статья) краткое содержание
Инна Ивановна Богатырева
Что такое грамматические категории
Основное различие между языками состоит не в том, что может или не может быть выражено, а в том, что должно или не должно сообщаться говорящими.
P.O. ЯкобсонВ школьном курсе русского языка почему-то не принято использовать целый ряд лингвистических понятий и именующих их терминов, несмотря на то, что их употребление не только не вызовет явных затруднений у школьников, но и поможет более адекватно представить структуру и сущность языка. При этом часть такого рода понятий является для средней школы по сути persona non grata, поскольку о них в стандартных учебниках предпочитают просто молчать, а некоторые другие явления представлены, но как-то завуалированно, «под маской» иного термина. Так, в частности, нигде не вводится понятие грамматическая категория: его фактически подменяют морфологическими признаками, которые могут быть постоянными или непостоянными. Даже в экспериментальных учебных материалах по русскому языку (Русский язык. Экспериментальные учебные материалы для средней школы: В 4 частях / Под ред. И.С. Ильинской и М.В. Панова. — М., 1979–1980.), разработанных под руководством М.В. Панова и написанных под его редакцией коллективом научных сотрудников Института русского языка, говорится не о категориях, а о грамматических классах слов и присущих им грамматических значениях и морфологических признаках.
Конечно, понятие категория является достаточно сложным и абстрактным, но не более сложным и абстрактным, нежели многие математические, физические или биологические понятия, которыми вволю оперируют наши школьные учебники, рассчитанные на старшеклассников обычных средних школ. Представляется, что оно не сложнее для понимания, чем интеграл, иррациональное число, логарифм, энтропия, дисперсия, интерференция, мейоз или митоз и т. п. И чрезвычайно важно, что понятием категория пользуются почти все вузовские учебники и пособия, справочные издания, энциклопедии, с которыми неизбежно сталкивается сегодняшний старшеклассник или студент-первокурсник.
Информация
Михаил Викторович Панов — выдающийся российский лингвист, автор многочисленных научных работ по различным проблемам русистики, научно-популярных изданий для детей и методических пособий по преподаванию русского языка в русских и национальных школах; инициатор создания «Энциклопедического словаря юного филолога» (1984 г.) и тома «Языкознание. Русский язык» в серии «Энциклопедия для детей» издательства «Аванта +» (1999 г.).
Что же это такое — грамматическая категория? По определению В.В. Лопатина (Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. 1990. —С. 115.), это «система противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с однородными значениями», это некоторое множество однотипных, сходных явлений, имеющих какой-то общий признак. И хотя само понятие категория, безусловно, представляет собой некое обобщение, но оно существует не вообще, абстрактно, а вполне реально и конкретно, выражаясь как общее в своих частных проявлениях.
У каждой части речи в любом языке есть свой собственный набор грамматических (морфологических) категорий, которые ее характеризуют, выделяя на фоне других частей речи.
У существительных и прилагательных в русском языке есть такие грамматические категории, как род, число и падеж, а в ряде германских и романских языков у прилагательных может не быть категории падежа или числа, но при этом существительным в этих языках присуща особая категория определенности-неопределенности, которая отсутствует у других именных частей речи.
У прилагательных во многих индоевропейских языках есть категория степени сравнения, отличающая их от существительных. Но нужно понимать, что и это утверждение применимо далеко не ко всем языкам. Так, в древнегреческом и в санскрите суффиксы, образующие форму степени сравнения, могли иногда добавляться и к основам существительных — в тех случаях, когда в значениях существительных имелся качественный оттенок. Например: др. — гр. βασιλενς'царь' — βασιλεντεроς — 'в большей степени царь' (царь в сравнительной степени) — βασιλεντεроς'самый царственный царь' (царь в превосходной степени). Санскр. Kavitara 'в большей стенени (лучший) поэт' — это сравнительная степень от kavi 'поэт, мудрец'; a gajatama самый лучший слон; слон из слонов (т. е. слон, лучше всех воплощающий в себе самые характерные слоновьи качества)' — превосходная степень от gaja 'слон'. Можно смело утверждать, что одним из важных признаков той или иной знаменательной части речи в большинстве языков мира является наличие у нее особого, присущего только ей состава грамматических категорий.
Итак, в каждой категории обобщаются соотносительные грамматические значения, непременно объединенные каким-то общим признаком, но при этом они противопоставлены друг другу по этому признаку и даже (что чрезвычайно важно) являются взаимоисключающими. И здесь нет никакого противоречия и тем более какой-то сверхсложности или надуманности. Возьмем, к примеру, глагольную категорию лица, представленную в русском языке тремя грамматическими значениями, или граммемами. Сходство этих граммем состоит в том, что все они выражают общую идею разграничения участников процесса коммуникации. Но при этом 1-е лицо указывает на то, что говорящий является производителем действия, обозначенного глаголом; 2-е лицо указывает на действие, производимое собеседником, или адресатом; 3-е лицо сообщает, что действие совершается тем, кто непосредственно не участвует в акте коммуникации (т. е. не является ни говорящим, ни собеседником). Таким образом, мы видим, что есть и сходство, и одновременно противопоставленность этих трех граммем друг другу. Что же касается последнего из названных выше свойств — их взаимоисключения — то оно проявляется в том, что конкретная глагольная словоформа может быть формой либо 1-го лица, либо 2-го, либо 3-го. Все три граммемы никак не могут быть совмещены и одновременно выражены в пределах одной словоформы. И это касается всех грамматических категорий: именная часть речи может стоять в форме какого-то одного падежа (либо именительного, либо родительного, либо дательного и т. д.), одного числа (или единственного, или множественного) и т. п.
Следует обратить особое внимание на то, что грамматическая категория объединяет два плана — некое внутреннее содержание, о котором только что было сказано, и его внешнее формальное выражение. Это действительно очень важно: у грамматического значения непременно должен быть (и зачастую даже не один) какой-то внешний, т. е. наблюдаемый в устной или письменной речи способ его выражения.
Так, у грамматической категории лица в русском языке обычно есть возможность заявить о себе при помощи специальных окончаний в формах настоящего или будущего времени в обоих числах: говорю, говоришь, говорит; скажем, скажете, скажут. А в прошедшем времени для этой цели используются личные местоимения, поскольку непосредственно внутри самого глагола указать на его лицо невозможно: я говорил, ты говорил, он говорил.
В древних индоевропейских языках (санскрите, древнегреческом, латыни и др.) категория лица обычно выражалась внутри глагольной формы не зависимо от времени, наклонения или залога, и по специальному личному окончанию всегда можно было определить лицо и число глагола. Поэтому формы именительного падежа от личных местоимений в этих языках встречаются довольно редко: как правило, это бывает в тех ситуациях, когда на них падает логическое ударение или когда одно лицо противопоставляется другому. Например, как в следующих латинских фразах:
Temporamutanturetnosmutamurinillis. — Времена меняются, и мы меняемся [вместе] с ними (здесь есть местоимение nos'мы', хотя на 1-е лицо множ.ч. указывает и окончание — тиг в глаголе mutamur).
Tarnegohomosum, quamtu. —Я такой же человек, как и ты (здесь стоит местоимение ego'я', хотя на 1-е лицо ед.ч. указывает и соответствующая форма от глагола быть — sum).
Однако в подавляющем большинстве случаев местоимения в роли подлежащих оказываются в древних языках просто избыточными, не нужными, и их не встретишь, например, в тексте на латыни, но при переводе таких латинских (или древнеиндийских, древнегреческих) предложений принято добавлять соответствующие русские местоимения:
Cogito, ergosum. —Я мыслю, следовательно, существую.
Facile omnes, cum valemus, recta consilia aegrotis damus. —
Когда мы здоровы, то легко даем больным хорошие советы.
