Делия Стейнберг Гусман - Игры Майи
Вращаются по кругу циклы времени, и накопленный опыт приближает их к центру круга. Без устали кружатся времена года, кружится и человек, но бессознательно, следуя за игрой Майи и страдая от нее до самой смерти. Пока в конце концов не осознает собственное бессмертие.
X
День и ночь
Это еще одна форма циклических повторений, хотя и более короткая: мы определяем ее продолжительность в двадцать четыре часа. Этот цикл не так пугает нас, как цикл времен года. Он представляется нам более доступным, и хотя наша память слаба, она все же способна припомнить один день или ночь и отличить от другого дня или ночи. Эта возможность удержать в памяти промежутки времени избавляет нас от чувства страха перед ними.
День и ночь соотносятся с периодами активности и отдыха у живых существ. И хотя все живые существа, и мы в том числе, подвержены усталости и вынуждены чередовать работу и отдых, Природа, к счастью, напоминает об этом, принимая эти внешние формы – дня и ночи, которые и побуждают нас действовать или отдыхать.
День начинается с восходом Солнца, призывая приняться за самые разные дела: камни начинают расширяться; растения начинают процесс фотосинтеза; звери издают характерные для них звуки и отправляются на поиски дневного пропитания. А люди… мы делаем то, что можем, хотя самым важным для нас является ощущение, что мы обязаны совершить хоть что-нибудь, пока светит Солнце.
Ночь приходит, когда Солнце скрывается. Тогда сжимается камень, сворачиваются листья, звери и птицы замолкают и ищут убежища в своих логовах и гнездах; и люди тоже чувствуют потребность отдохнуть и поспать.
* * *Это еще одна из игр Майи и еще одна иллюзия, поскольку наш день и наша ночь – величины не абсолютные: когда у нас над головой светит Солнце, какая-то часть Земли погружена во тьму, а когда у нас ночь, где-то в другом месте сияет Солнце. Однако именно эта милосердная иллюзия помогает нам поддерживать жизненный ритм.
Человек так неорганизован, что без мерила, каковым и является смена дня и ночи, он впал бы в одну из крайностей – или в абсолютное безволие, или в лихорадочную активность. В людях, ослепленных Майей, закон страсти побеждает закон активности: страсть приводит либо к чрезмерной активности, либо к бездействию, совершенно пренебрегая золотой серединой.
И все же сколько бы усилий ни прилагала Природа, ей не всегда удается воздействовать на разум людей, заставляя их постичь загадочный ритм смены времен года, и точно так же она не достигает окончательного успеха, когда пытается закрепить в них ритмическое чередование активности и отдыха.
Если над людьми довлеет «страсть к безволию», их жизнь – это нескончаемая «ночь», в которой не то чтобы царит абсолютная бездеятельность, поскольку это невозможно, но почти отсутствует здоровая активность, направленная на творчество и созидание. С другой стороны, отсутствие полезных занятий создает почву для пышного цветения инстинктов и низких эмоций, когда человек весь день напролет изобретает в своем уме все новые и новые наслаждения и психологические удовольствия… если, конечно, это не стоит ему излишних усилий.
Эта психологическая «ночь» очень похожа на смерть; наше сознание продолжает пребывать в таком сонном состоянии, будто мы никогда и не пробуждались к жизни. И Майю не волнует то, что мы, люди, умираем слишком рано; какая-то из ее игл дотянется до этого безвольного существа, кольнет его и выведет из состояния летаргии.
У людей, над которыми властвует страсть к неустанной деятельности, спутником активности является гордыня, и они бы сочли трусостью или безумием даже небольшую остановку в этой сумасшедшей жизненной гонке, хотя им не всегда доподлинно известно, что, собственно, они делают, а также почему и для чего. Такая активность без передышки, такой бесконечный «день» заканчивается расстройством физических, психических и умственных сил человека, иначе говоря, это просто иной путь, ведущий к смерти. И Майю не очень волнует, что мы, люди, умираем слишком рано…
Смена дня и ночи превращается для нас в некую силу, регулирующую нашу деятельность, и мы приступаем к своим трудам, либо прерываем их в полном соответствии с тем, что предполагает в данный момент окружающий нас мир.
Сила примера – это великий учитель, и Майя пользуется этой силой. Что делает Природа, то делаем и все мы, или, по крайней мере, чувствуем сильную необходимость делать, а когда пренебрегаем этим, то испытываем крайнее беспокойство и тревогу.
* * *Все люди различны от природы, а потому одни больше ценят день, а другие – ночь.
Те, кто любит день и солнечный свет, превыше всего ценят живительное сияние, согревающее и украшающее все вокруг; они благословляют возможность видеть, удивляться, восхищаться окружающим миром, звуками, яркостью форм.
Те, кто любит ночь и лунный свет, благодарят этот покров благодетельной тьмы, который делает прекрасными все предметы, и этот легкий серебристый блеск, который порождает таинственные тени и смутные шорохи, сопровождающие наши шаги. Стоит только Солнцу зайти, как на смену ему в небе загораются звезды, весь день остававшиеся невидимыми.
Солнечный день – это гимн проявленной жизни, это поклонение таинству творения, выраженное в самой прекрасной и совершенной форме. Звездная ночь – это образ другого таинства, космического и бесконечного, отраженного в небе, которое полно далекими мирами, заставляющими нас чувствовать себя крошечными перед их безмерностью. В течение дня мы лучше видим Землю и самих себя, и это необходимо нам. В ночное время темнота мешает рассмотреть близкие предметы, и потому мы устремляем свои взоры в звездное небо, и без этого нам тоже нельзя.
И потому Майя играет с этими циклами. И потому нам так трудно выбирать из них. И потому нам так трудно судить непредвзято и принять какую-то сторону – дня либо ночи, ведь мы вовлечены в этот круговорот, который постоянно движется и заставляет нас то засыпать, то просыпаться – в зависимости от положения солнечных лучей.
Если мы снимем завесу и проникнем в суть этого короткого цикла сна и бодрствования, то сможем подняться на уровень великого цикла – цикла жизни и смерти.
XI
Земля
Земля – это живое существо, хотя игры Майи заставляют людей воспринимать ее лишь как место обитания, место, где протекает их существование. А коль скоро это так, сама по себе Земля значит для них не больше, чем какая-нибудь груда плотно сбитых камней; и находятся даже люди совершенно ослепленные иллюзией, которые не могут себе представить, что не человек создал вещь столь «элементарную», как наша Земля.
Тем не менее Земля живая, и одна из ее многочисленных загадок – это то, что она дает нам пристанище на своей поверхности, терпя – по-другому я выразиться не могу – наше отношение к ней и злоупотребление ее богатствами. Подобно тому как наше человеческое тело несет на себе мириады бесконечно малых жизней, о которых мы не имеем представления, так и Земля несет нас на себе, и если те, кто ее населяет, – живые существа, это вовсе не исключает того, что сама она тоже живая.
* * *Как и у всего живого, у Земли есть душа и тело. Мы мало что можем сказать о ее душе – ведь едва ли имеем представление о своей собственной, и еще сложнее нам судить о чужой. Хотя, следуя учению Платона, мы можем сделать кое-какие выводы о том, что происходило с душой Земли начиная с того момента, когда она приобрела почти сферическую форму. Платон говорил, что сфера – это самое совершенное из всех геометрических тел и что все живые формы по мере своего совершенствования тяготеют к сфере.
Напротив, о теле Земли мы как раз можем судить, ибо за занавесом Майи способны неясно разглядеть или угадать довольно много.
Ее огромное – по сравнению с нашим – тело живет точно так же, как и человеческие тела: рождается, растет и умирает. Пока Земля живет, она может болеть, менять положение своего тела, хорошо себя чувствовать, спать или бодрствовать. Если мы примем эту точку зрения, нам легче будет понять множество феноменов, которые при взгляде на них сквозь лупу ученого оказываются неинтересными или непостижимыми.
Так мы сможем дать логическое объяснение многим мифам и легендам, которые настойчиво говорят о великих потопах, страшных оледенениях, необъяснимых таяниях льдов… Представим себе, что Земля заболела и, чтобы облегчить жар, охладиться, покрылась льдом; она спит, отдыхает под прохладным покрывалом, которое при желании сама может поддерживать силой своей воли, пока не отступит болезнь. И тогда начинают таять льды, происходят наводнения… Человеческие существа не способны постичь те процессы, которые происходят с планетой, и способны лишь трагически переживать эти великие катаклизмы, запечатлевая их в своих древних мифах, полных глубокого смысла.
