Гуго Фридрих - Структура современной лирики. От Бодлера до середины двадцатого столетия
Тот, кто идет навстречу широким волнам травы; кто дает советы по уходу за древним деревом; он, кто поднимается на железную башню и вдыхает, после грозы, этот вкус мрачного крепа горящего валежника в лесу; он, кто наблюдает в безлюдье судьбу телеграфных линий…
Тот, кто открывает счет в банке для духовных поисков; он, кто экстатически входит в круг нового произведения и три дня только матери дозволено слышать молчание, и только старой служанке дозволено входить в комнату; тот, кто ведет коня к источнику и сам не пьет из источника; тот, кто засыпает в седле и грезит о запахе раскаленней воска…
Тот, кто дает иерархию великим структурам языка; он, кому показывают каменные глыбы, отмеченные настойчивостью огня…
Все они – принцы изгнания и не нуждаются в моей песне.
Jacke Prévert
Le combat avec l’ange (1946)
N’y va pas
Tout est combiné d’avance
Le match est truqué
Et quand il apparaîtra sur le ring
Environné d’éclairs de magnésium
Ils entonneront à tue-tête le TE DEUM
Et avant même que tu te sois levé de ta chaise
Ils te sonneront les cloches à toute volée
Ils te jetteront à la figure
L’éponge sacrée
Et tu n’auras pas le temps de lui voler
dans les plumes
Ils se jetteront sur toi
Et il te frappera au-dessous de la ceinture
Et tu t’écrouleras
Les bras stupidement en croix
Dans la sciure
Et jamais plus tu ne pourras faire l’amour.
Жак Превер
Борьба с ангелом
Все обречено
Все решено заранее
Матч подтасован
И когда Он в магниевых вспышках
Явление на ринге
Они согласно взвоют TE DEUM
И прежде чем ты встанешь со стула
Оглушительно грянут колокола
Они швырнут тебе в лицо
Священную губку
Ты не успеешь вцепиться
в эти крылья
Они накинутся на тебя
Он врежет тебе ниже пояса
И ты
Идиотски скрестив руки
Рухнешь в опилки
И любить не сможешь никогда.
Juan Ramon Jiménez
La luna blanca… (1916)
La luna blanca quita al mar
el mar, y le da el mar. Con su belleza,
en un tranquilo y puro vencimiento,
hace que la verdad ya no lo sea,
y que sea verdad eterna y sola
lo que no lo era.
Sí.
¡Sencillez divina
que derrotas lo cierto y pones alma
nueva a lo verdadero!
¡Rosa no presentida, que quitara
a la rosa la rosa, que le diera
a la rosa la rosa!
Хуан Рамон Хименес
Белая луна…
Белая луна берет у моря море
и потом отдает морю. В своем великолепии,
в нежной и уверенной победе
она берет у истины истину,
и вечная единая истина
уже совсем иное.
Да.
Божественно и просто
ты распыляешь основу, и новая душа
вплывает в истину!
Роза не знает: она возьмет
розу у розы: она
вдохнет розу в розу!
Federico García Lorca
El Grito (1921)
La elipse de un grito
va de monte
a monte.
Desde los olivos
será un arco iris negro
sobre la noche azul.
¡Ay!
Como un arco de viola
el grito ha hecho vibrar
largas cuerdas del viento.
¡Ay!
(Las gentes de las cuevas
asoman sus velones)
¡Ay!
Федерико Гарсиа Лорка
Крик
Эллипс крика
Идет от вершины к
вершине
И там среди олив
застынет черной радугой
над голубой ночью.
!
Как под ударом смычка
трепещут от крика
долгие струны ветра
!
(Люди в пещерах
вздымают светильники)
!
Federico García Lorca
Muerte (1935)
¡Qué esfuerzo!
¡Qué esfuerzo del caballo por ser perro!
¡Qué esfuerzo del perro por ser golondrina!
¡Qué esfuerzo de la golondrina por ser abeja!
¡Qué esfuerzo de la abeja por ser caballo!
Y el caballo,
¡qué flecha aguda exprime de la rosa!
¡qué rosa gris levanta de su belfo!
Y la rosa,
¡qué rebaño de luces y alaridos
ata en el vivo azúcar de su tronco!
Y el azúcar,
¡qué puñalitos sueña en su vigilia!
y los puñales,
¡qué luna sin establos, qué desnudos!
piel eterna y rubor, andan buscando.
Y yo, por los aleros,
¡qué serafín de llamas busco y soy!
Pero el arco de yeso,
¡qué grande, qué invisible, qué diminuto!
sin esfuerzo.
Федерико Гарсиа Лорка
Смерть
Сколь тягостно!
Сколь тягостно лошади стать собакой!
Сколь тягостно собаке стать ласточкой!
Сколь тягостно ласточке стать пчелой!
Сколь тягостно пчеле стать лошадью!
И лошадь
сколь стрелоостро вытягивается из розы,
и сколь серая роза выпадает из ее зубов!
И роза,
сколько суеты бликов и криков
расцвечивают живой сахар ее стебля!
И сахар,
сколько лезвий снится ему в пробуждении!
И ножи,
Что за луна без стойла, сколько обнаженности
в поисках вечного пурпура!
И я, под кровлями,
какого пламенного ищу ангела и я сам!
Но гипсовый лук
сколь велик, сколь невидим, сколь минимален!
совершенно без тягости.
Rafael Alberti
El angel (1927)
Dándose contra los quicios,
contra los árboles.
La luz no le ve, ni el viento,
ni los cristales.
Ya, ni los cristales.
No conoce las ciudades.
No las recuerda.
Va muerto.
Muerto de pie, por las calles.
No le preguntéis. ¡Prendedle!
No, dejadle.
Sin ojos, sin voz, sin sombra.
Ya, sin sombra.
Invisible para el mundo,
para nadie.
Рафаэль Альберти
Ангел
Натыкается на двери
и на деревья.
Свет не видит его, ветер не видит его,
окна не видят.
Даже окна.
Не знает городов,
он их не помнит.
Идет мертвый.
Вертикальный, мертвый, через улицы.
Его задерживают.
Нет, отпускают.
Без глаз, без голоса, без тени.
Даже без тени.
Невидимый для мира,
для никого.
Jorje Guillén
Los nombres (1950)
Albor. El horizonte
Entreabre sus pestañas
Y empieza a ver. ¿Qué? Nombres.
Están sobre la pátina
De las cosas. La rosa
Se llama todavía
Hoy rosa, y la memoria
De su tránsito, prisa.
Prisa de vivir más.
¡A lo largo amor nos alce
Esa pujanza agraz
Del Instante, tan ágil
Que en llegando a su meta
Corre a imponer Después!
¡Alerta, alerta, alerta,
Yo seré, yo seré!
¿Y las rosas? Pestañas
Cerradas: horizonte
Final. ¿Acaso nada?
Pero quedan los nombres.
Хорхе Гильен
Имена
Рассвет. Горизонт
Приоткрывает ресницы
И начинает видеть. Что? Имена.
Они стоят над патиной
Вещей. Роза
Еще сегодня называется
Розой и воспоминание
О ее превращении называется
торопливость.
Жить еще быстрее.
К долгой любви влечет нас
Вне времени расцвет
Мгновения. Оно так проворно,
Что достигнутой целью
Тотчас настигает После.
Внимание, внимание,
Я стану, я буду!
И розы? Ресницы
Сомкнулись. Горизонту
Конец. Может быть, нет?
Но остаются имена.
Jorje Guillén
Los Amantes (1950)
Tallos. Soledades
Ligeras. ¿Balcones
En volandas? – Montes,
Bosques, aves, aires.
Tanto, tanto espacio
Ciñe de presencia
Móvil de planeta
Los tercos abrazos.
¡Gozos, masas, gozos,
Masas, plenitud,
Atónita luz
Y rojos absortos!
¿Y el día? – Lo plano
Del cristal. La estancia
Se ahonda, callada.
Balcones en blanco.
Sólo, Amor, tú mismo,
Tumba. Nada, nadie,
Tumba. Nada, nadie,
Pero… – ¿Tú conmigo?
Хорхе Гильен
Влюбленная пара
Стебли. Одиночества
Легки. Балконы
В полете? Горы,
Леса, птицы, пространства.
Так много, много пространства
Окружает присутствием
Планетного бытия
Судорожное объятие.
Радости, восторги,
Масса, наполненность,
Испуганный свет
И багряная роскошь!
И день? Равнина
Окна. Комната
Молчаливо погружается.
Балконы в белизне.
Только, любовь, ты сама
Могила. Нет, никто.
Могила. Нет, никто.
Все-таки… Ты со мной?
Jorje Guillén
Noche de luna (sin desenlace) (1950)
Altitud veladora:
Descienden ya vigías
Por tanta luz de luna.
¡Astral candor del mar!
Los plumajes del frío
Tensamente se ciernen
Y, planicie, la espera:
Callada se difunde
La expectación de espuma.
¡Ah! ¿Por fin? Desde el fondo
Los sueños de las algas
A la noche iluminan.
Voluntad de lo leve:
Adorables arenas
Exigen gracia al viento.
¡Ascensión a lo blanco!
Los muertos más profundos,
Aire en el aire, van.
Difícil delgadez:
¿Busca el mundo una blanca,
Total, perenne ausencia?
Хорхе Гильен
Лунная ночь (без решения)
Неспящая высь:
Спускаются стражи
Сквозь плотность лунного света.
Звездная белизна моря!
Перья холода
Напряженные, дрожат.
И равнина, надежда
Молчаливо расширяет
Ожидание волн.
Ах! Наконец? Из глубины
Озаряют ночь
Сновиденья водорослей.
Воля ввысь:
Песчаные берега
Требуют милости ветра.
Ввысь, в белизну!
Из бездны мертвецы
Вздымаются, воздух в воздухе.
Прозрачность едва достижимая:
Ищет мир белого,
Тотального, вечного отсутствия?
Jorje Guillén
Perfección del Círculo (1950)
Con misterio acaban
En filos de cima,
Sujeta a una línea
Fiel a la mirada,
Los claros, amables
Muros de un misterio,
Invisible dentro
Del bloque del aire.
Su luz es divina:
Misterio sin sombra.
La sombra desdobla
Viles mascarillas.
Misterio perfecto,
Perfección del círculo,
Círculo del circo,
Secreto del cielo.
Misteriosamente
Refulge y se cela.
– ¿Quién? ¿Dios? ¿El poema?
– Misteriosamente…
Хорхе Гильен
Совершенство круга
Таинственно пропадая
В неприступной вершине,
Он слушается линии
Соразмерной взгляду.
Ясны и приветливы
Стены таинственного,
Невидимые
В границах воздуха.
Его свет – божество:
Тайна без тени.
Тень разбрасывает
Презренные маски.
Совершенная тайна,
Совершенство круга.
Окружность круга —
Это секрет небес.
Таинственно
Сверкает это, сокрыто это,
