Дэвид Тросби - Экономика и культура
Эти размышления приводят прямиком на политическую арену. В последнее время всячески подчеркивалась роль культурной политики в упрощении и поддержке вклада культурного сектора в экономику. Этот акцент, несомненно, был полезен для того, чтобы убедить упрямых министров финансов и других экономически ориентированных политиков и чиновников принимать культуру всерьез. Но внимание к общим целям общества позволяет увидеть, что культурная политика в равной мере отвечает и за утверждение значения культурной ценности. Тем не менее миру, который по-прежнему руководствуется в вопросах политики экономической повесткой, до сих пор далеко до принятия культурной ценности в качестве мотивирующей силы политических решений. Неслучайно, например, вопросы, связанные с культурными благами в международной торговле, называются культурным «исключением» с негативными экономическими коннотациями, которые подразумевает это слово. Мы уже указывали, что если бы культурная ценность культурных товаров более открыто принималась в расчет в торговых переговорах, то ситуация описывалась бы в более позитивных категориях, скажем, культурного «признания», а не исключения; таким образом, поколения культурной ценности будут признаны и включены в общие расчеты затрат и прибылей.
Наконец, мы возвращается к более широкой концепции культуры как системы общих ценностей, убеждений, традиций и образа совместной жизни. Экономисты обращали мало внимания на роль культуры в экономическом развитии, как в случае процесса роста в развивающемся мире, так и в случае ее более прямого влияния на экономические результаты в промышленно развитых экономиках. В последние годы возник большой интерес к идее того, что культура не только играет далеко не периферийную роль в экономическом развитии, но фактически занимает центральное и неотделимое от процесса развития место, создавая одновременно контекст, внутри которого происходит экономический прогресс, и сам объект развития, когда он рассматривается с точки зрения индивидуальных нужд.
В связи с этими проблемами снова встает вопрос об устойчивости. Модель устойчивого развития с учетом фактора культуры, фактическая реконцептуализация всего процесса развития с учетом всего спектра экономических, социальных, культурных и экологических проблем, закладывает фундамент для новой парадигмы развития, сосредоточенной на людях и признающей целостность их материальных и нематериальных нужд. Отсылка к принципам устойчивости в построении такой парадигмы обеспечивает, среди прочего, включение ключевых требований межпоколенческой и внутрипоколенческой справедливости. Есть положительные признаки того, что наметился сдвиг парадигмы именно в этом направлении.
Все эти соображения, вводящие экономику и культуру и экономические и культурные системы в общую концептуальную рамку, подчеркивая их взаимодополняемость и взаимозависимость, дают четкое представление о нашем общем подходе к двум этим на первый взгляд столь различным областям. Мы постоянно подчеркивали исключительную важность понятия ценности как общего элемента в этих двух дискурсах и постарались показать, как признание различных видов ценности может обогатить наше понимание и отточить наш аналитический подход к важным вопросам в современном мире.
Эпилог
В этой книге поднимались вопросы, касающиеся современной экономической науки. Нет сомнений, что наше понимание экономического поведения индивидуальных агентов и совокупного поведения экономических систем сделало гигантский шаг вперед в связи с подъемом неоклассической экономики в XX в. И все же многое остается без объяснений. Хуже того, наше экономическое понимание не перешло в способность предсказывать экономические результаты или управлять экономической жизнью с большей степенью определенности или надежности. И все же многие экономисты до сих пор убеждены в том, что экономика действительно способна объяснить любого рода поведение, если только точнее разработать модель. Более того, профессиональные экономисты были склонны верить своей собственной риторике, согласно которой их дисциплина свободна от ценности; в результате они были не готовы или не в состоянии допустить, что их собственная эксплицитная или имплицитная система ценностей обусловливает их видение мира и представления о том, как можно его улучшить. В мире растущего неравенства и экономической несправедливости, похоже, потребуется более открытый и ориентированный на человека подход к экономике. Такое предположение может, конечно, выдвигаться в контексте экономического развития третьего мира. Это в равной степени верно в отношении той части мира, которая сейчас живет в беспрецедентном материальном достатке; все более очевидно, что привычный экономический успех сам по себе не приносит ничем не омраченного человеческого счастья. Если наука экономика хочет адекватно реагировать на современные условия, то необходимо расширение мышления экономистов – признание значимости всех аспектов культуры во всех человеческих делах, исследование последствий связей между экономикой и культурой, между экономическими и культурными системами.
На более широкой мировой арене, где разыгрываются региональные, национальные и международные драмы, экономика и культура могут рассматриваться как две фундаментальные движущие силы, формирующие человеческое поведение. Желание контролировать материальные ресурсы, в особенности со стороны тех, кто уже и так достаточно состоятелен, кажется совершенно непреодолимым, и оно управляет большей частью того, что мы рассматриваем как экономическую деятельность. В то же время нематериальные импульсы – потребность в идентичности, принадлежности, творческом самовыражении, связях с другими людьми, т. е. все то, что мы можем обобщить в понятии «культура человека», оказывают глубокое влияние на то, как мы воспринимаем мир, как интерпретируем наше в нем место и как себя ведем.
Эти две основные силы, экономическая и культурная, рассматриваются многими оптимистически. С материальной точки зрения во многих отношениях мы живем в самые лучшие времена. Технологическая революция конца второго тысячелетия обещает еще более впечатляющие достижения в третьем; возможно, мы даже можем предвидеть грядущую утопию, в которой призрак бедности, проклятие болезней, монотонная работа и изнурительное воздействие безработицы будут изгнаны навсегда. Схожим образом положительный взгляд на культурное развитие указывает на появление более артикулированных моделей культурного самовыражения и взаимодействия, когда в глобально взаимосвязанном мире приветствуется локальное культурное многообразие, кооперативное поведение и доверие преобладают над конкуренцией и подозрительностью, где устойчивость замещает эксплуатацию, а креативность и наслаждение искусством процветают.
Однако нельзя отрицать, что двойная энергия экономического желания и культурной веры могут принести с собой гнет и конфликт. История полна войн за территорию и доступ к экономическому богатству; столько же найдется примеров жестокой борьбы между странами и внутри стран, мотивом которой становятся фундаменталистские и слишком жесткие культурные ценности. Взгляд на современный мир – Северная Ирландия, Балканы, бывший Советский Союз, Восточный Тимор – подтверждает, что стремление получить или удержать экономическую власть, с одной стороны, и утверждение культурной идентичности – с другой, продолжают создавать двойной стимул для конфликта. Эти соображения подсказывают, что потребуется более глубокое понимание взаимоотношений экономики и культуры как в позитивном, так и в негативном смысле, если мы хотим прогресса в улучшении мира.
Литература
Abramovitz M. The Welfare Interpretation of Secular Trends in National Income and Product // Abramovitz M. et al. The Allocation of Economic Resources: Essays in Honor of Bernard Francis Haley. Stanford: Stanford University Press, 1959. P. 1–22.
Acheson K., Maule C. Much Ado About Culture: North American Trade Disputes. Ann Arbor: University of Michigan Press, 1999.
Adler M. Stardom and Talent // American Economic Review. 1985. Vol. 75. No. 1. P. 208–212.
Adorno T.W. The Culture Industry: Selected Essays on Mass Culture. L.: Routledge, 1991.
Adorno T., Horkheimer M. Dialectic of Enlightenment. L.: Verso, 1979 [Рус. изд.: Адорно Т., Хоркхаймер М. Диалектика Просвещения: философские фрагменты. СПб.: Медиум; Ювента, 1997].
Agostini P. Valuing the Invaluable: The Case of the Fes-Medina // World Bank Conference on Culture in Sustainable Development. Washington, 28 October 1998.
Amariglio J.L. The Body, Economic Discourse, and Power: An Economist’s Introduction to Foucault // History of Political Economy. 1988. Vol. 20. No. 4. P. 583–613.
Appadurai A. Modernity at Large: Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1996.
Arizpe L. Cultural Heritage and Globalization // Values and Heritage Conservation / E. Avrami, R. Mason, M. de La Torre (eds). Los Angeles: The Getty Conservation Institute, 2000. P. 32–37.
Armour L. Economics and Social Reality: Professor O’Neil and the Problems of Culture // International Journal of Social Economics. 1996. Vol. 22. P. 79–87.
Arrow K.J. The Place of Institutions in the Economy: A Theoretical Perspective // The Institutional Foundations of East Asian Economic Development / Y. Hayami, M. Aoki (eds). L.: Macmillan, 1998. P. 39–48.
