Жорж Корм - Религиозный вопрос в XXI веке. Геополитика и кризис постмодерна
Итак, единственной угрозой мировой безопасности представляется «транснациональный терроризм», который прикрывается знаменами ислама. Таким образом, тезис о войне цивилизаций торжественно закрепляется самой ООН. Однако ранее генеральный секретарь ООН созывал экспертный совет высокого уровня, который в 2004 году был собран для изучения рисков, с которыми предстоит столкнуться на уровне международного мира и безопасности. Совет составил великолепный доклад под названием «Более надежный мир: наша общая ответственность»[239], в котором упоминались многие конфликты, в том числе и палестинский, которые требуется урегулировать, а также говорилось о необходимости работать с причинами терроризма, который, как отмечается, возникает в «контексте безнадёжности, унижения, бедности, политического подавления, экстремизма и нарушения прав человека, а также региональных конфликтов и иностранной оккупации»[240]. В то же время доклад предостерегал против «попыток решить проблему терроризма исключительно за счёт военной или полицейской силы, а также секретных служб, поскольку всё это ставит под вопрос усилия, направленные на укрепление качественного правления и прав человека, и может привести к отчуждению значительной части мирового населения»[241].
К несчастью, в докладе генерального секретаря «При большей свободе» ни одна из этих взвешенных и мудрых оценок не приводится вовсе. Более того, этот доклад, подаваемый как защита прав человека и дорожная карта, позволяющая обеспечить повсюду в мире экономический рост и утвердить человеческое достоинство, не колеблясь отводит экономическим санкциям, применяемым ООН, роль главного инструмента коллективной безопасности[242]. Но такую позицию невозможно отстаивать даже с точки зрения принципов самой Хартии ООН и декларируемого стремления защитить человеческое достоинство, поскольку, как мы знаем, единственным результатом экономических санкций против Ирака в период правления Саддама Хуссейна стало то, что погибли десятки тысяч детей и стариков, а диктатура перешла к ещё более жестким средствам контроля населения.
Американский политический дискурс, поддерживаемый ООН, создаёт гнетущую и удушливую атмосферу в общественном мнении арабских стран, которые, стремясь, несомненно, к демократическом изменениям, с тревогой взирают на то, как Запад проводит в жизнь международную «коллективную безопасность»: тезисы Бернарда Льюиса и Сэмюэля Хантингтона о конфликте цивилизаций стали, похоже, самоисполняющимся пророчеством – вместе с двумя параллельными дискурсами новых американских евангелистов, безоговорочно поддерживающих оккупацию Израилем той территории, что еще остались от Палестины, и джихадистских движений, проповедующих тотальную войну с тем, что они называют иудео-христианским крестовым походом.
Союз или война, цивилизаций
Как мы неоднократно убеждались по мере продвижения наших рассуждений, понятие Запада определить непросто. Если сплоченность Европы не вызывает сомнений, когда речь идёт об образе жизни и социально-экономической модели, США, находящиеся в сердцевине Запада, обладают несколько иной моделью, а их внешняя политика не может встретить единодушного одобрения. Если же добавить такие страны, как Япония и другие члены ОЭСР, у нас получится группа ещё более разношерстных наций. Другое серьёзное затруднение связано со статусом Израиля в группе западных стран: каким должно считаться это государство – «восточным» или «западным»? Ответ далеко не очевиден. Как, с другой стороны, объяснить ту безусловную поддержку, которую оказывают ему западные правительства, несмотря на постоянные нарушения международного права, совершаемые им безо всяких санкций?
Однако Запад может обозначать и НАТО, являющуюся военным воплощением солидарности в области международных отношений. Неотступное стремление американцев добиться участия этой организации в иракской операции нацелено на то, чтобы увязать военную солидарность других членов альянса с интересами США, что вызвало немалое недовольство со стороны отдельных европейских стран, которые не согласились с логикой «превентивной войны». Это понятие и в самом деле не может похвастать всеобщей признанностью на Западе, особенно внутри Европейского Союза, которому, впрочем, пока не удалось определить действительно общую внешнюю политику.
Следует напомнить, что НАТО была рождена потребностями холодной войны, которую можно считать Третьей мировой войной. Потом её главный враг – Советский Союз – исчез. Какова же её функция в современном мире? Если речь идет о борьбе с терроризмом, считающимся главной угрозой мировой безопасности, то намного лучше для этой задачи подходит ООН, да и НАТО, по сути, не располагает механизмами её решения. Если Советского Союза больше нет, значит ли это, что единственной целью продвижения понятия Запада является борьба с терроризмом? Направлено ли оно на поддержание боевой готовности, необходимой для противодействия другим будущим угрозам, в частности растущей мощи Китая? Не достаточно ли для обеспечения мира и безопасности огромного влияния на действия ООН крупных западных держав, тем более что в течение более десяти лет ни Китай, ни Россия не пользовались правом вето в Совете безопасности, а их влияние в развивающихся странах заметно упало?
Всё это вопросы, которые важно поставить, если мы обращаемся к проблеме конфликтов или союзов цивилизаций. В действительности, тот ансамбль, который обычно называют Западом, сам представляется скорее союзом цивилизаций, а не однородным цивилизационным блоком, поскольку помимо господствующей англосаксонской культуры в нём обнаруживаются такие различные культуры, как культуры Японии, Кореи, Турции, романских стран, стран германской, фламандской, скандинавской и славянской Европы. Европа, восстановившая себя после Второй мировой войны, с её различными национальными культурами и соответствующими сферами влияния (пространства французского, испанского, португальского, немецкого языков…), оказывается, таким образом, ещё одной моделью союза цивилизаций, который был выстроен не как НАТО на основе идеи общей военной защиты, а на основе идей непринятии войны, свободного обмена, принципов демократии и прав человека.
Что касается арабских и мусульманских стран, которые также всё чаще воспринимаются в качестве однородного цивилизационного блока, враждебного блоку, образованному Западом, эту группу привести к единому знаменателю также непросто. Понятие «арабо-мусульманской» цивилизации столь же сложно, как понятие Запада, и в той же мере оно опирается на мифологемы, лишенные всякого влияния на действительную солидарность государств в этом цивилизационном пространстве. В самом деле, арабо-мусульманская цивилизация времён величия омейядских и аббасидских халифов давным-давно исчезла. Начиная с IX века эта цивилизация была одновременно ирано– или тюрко-мусульманской и арабо-мусульманской, не говоря уже о роли североафриканских берберов в создании классической исламской цивилизации. Империя Моголов была последней великой цивилизацией, которая могла считаться такой цивилизацией-прародительницей, поскольку осуществила интересный синтез ислама и индуизма.
В течение последних десятилетий между мусульманскими странами произошло множество смертоносных конфликтов. Достаточно упомянуть войну за отделение бенгальских мусульман с Пакистаном, войну Ирака и Ирана, восстания курдских общин; если вспомнить историю, на ум сразу же приходят войны между Османской империй и персидской монархией, которые в итоге привели к упадку этих мусульманских обществ, создав возможности для русской экспансии на Кавказе и в Центральной Азии. Точно также с жесточайшими гражданскими войнами столкнулись многие мусульманские страны Африки. К этим конфликтам можно добавить и те, в которых арабские страны сталкивались друг с другом: вторжение Ирака в Кувейт, гегемонию Сирии в Ливане, конфликт между Алжиром и Марокко из-за сахарских территорий, конфликт в Йемене, гражданскую войну в Судане… Наконец, можно заметить, что Турция, обладающая несомненной военной мощью, давно является членом НАТО, а Пакистан, Египет, Марокко, Тунис, Саудовская Аравия, Кувейт, Катар и Бахрейн – безусловные военные и политические союзники США, центрального элемента Запада.
Впрочем, сегодня существуют две параллельные, если не конкурирующие друг с другом организации межгосударственной солидарности: Организация исламского сотрудничества (ОИС), основанная в 1969 году, и Лига арабских государств, основанная в 1945 г. Последняя сегодня пребывает в упадке: несмотря на многочисленные договоры между её членами, относящимися к областям обороны и безопасности, свободного обмена, культуры или коммуникаций, она никогда не могла добиться действительной солидарности этих стран. Что касается ОИС, она была создана в период холодной войны, чтобы составить конкуренцию Лиге арабских государств, которая тогда находилась под патронажем арабских националистических и радикальных государств, более близких к Москве, чем в Вашингтону, а также к Движению неприсоединения. Основная опора ОИС – Саудовская Аравия: нефтяные богатства этого королевства, а также финансовые средства, поступающие в Исламский Банк развития и состоящие из щедрых вкладов этой страны и богатых нефтью соседей по Арабской полуострову, сделали ОИС главным инструментом распространения различных форм «реисламизации» обществ третьего мира, запущенной для борьбы с националистическим и социалистическим радикализмом, которым была отмечена эра деколонизации. С другой стороны, ОСИ никогда не удавалось избежать конфликта между мусульманскими странами и гражданских войн внутри них.
