Бронислав Малиновский - Избранное. Аргонавты западной части Тихого океана
Целомудрие – добродетель, которую эти аборигены не знают. Они начинают половую жизнь невероятно рано, и многие невинного вида детские забавы не так уж невинны, как это кажется. Подрастая, они живут в промискуитете и предаются свободной любви, которая мало-помалу перерастает в более длительные связи, одна из которых заканчивается браком. Но прежде чем до этого дойдет, незамужним девушкам откровенно разрешается быть совершенно свободными в том, что им нравится. Девушки одной деревни церемонно готовятся к тому, чтобы всем вместе отправиться в иную местность; они выставляют себя там на публичное обозрение, в результате которого каждую из них выбирает тот или иной местный юноша, с которым она проводит ночь. Это называется катуйауси (см. снимок XII). Когда же приходят прибывшие из другой местности гости, то еду им приносят незамужние девушки, от которых также ждут удовлетворения сексуальных вожделений. Когда большие похоронные процессии приходят воздавать почести новопреставленному, из соседних деревень приходят большие группы людей, чтобы принять участие в причитаниях и пении. От девушек-посетительниц ожидают, что они, согласно принятому обычаю, ублажат юношей из осиротевшей деревни, – ублажат так, что это очень огорчит их официальных любовников. Есть еще одна примечательная форма церемониальной вольности, инициативу в которой берут на себя женщины. В период земледельческих работ, во время прополки, которой женщины занимаются совместно, каждый посторонний мужчина, осмелившийся в это время проходить тут, подвергает себя большому риску, так как женщины побегут за ним, схватят его, сорвут с него набедренную повязку и оргиастически изнасилуют его самым позорным способом. Помимо этих обрядовых форм вольности существуют еще и свои чередом развивающиеся события, постоянные личные романы, наиболее интенсивные во время праздников и менее явные тогда, когда земледелие, торговые экспедиции или уборка урожая поглощают все силы и энергию племени.
Супружество не связано с каким-либо общественным или индивидуальным обрядом или церемонией. Женщина просто переходит жить в дом мужа, а затем происходит ряд обменов дарами, что, однако, ни в коем случае нельзя трактовать как плату за жену. По сути же, важнейшей особенностью тробрианского брака является то, что семья жены должна внести весьма существенный вклад в ее хозяйство, а также оказывать всякого рода услуги ее мужу. Предполагается, что жена в браке остается верной мужу, однако это правило никогда чересчур строго не соблюдается и не навязывается. Во всем остальном женщина в значительной степени сохраняет свою независимость, а муж должен относиться к ней хорошо и с уважением. Если он этого не делает, женщина его просто оставляет и возвращается в свою семью, а поскольку муж, как правило, несет на этом экономические убытки, он должен постараться вернуть ее домой, чего он добивается с помощью подарков и увещеваний. Если она так решит, она может оставить его навсегда, и она всегда может найти себе в мужья еще кого-нибудь.
В племенной жизни положение женщин тоже очень высокое. Хотя они, как правило, не принимают участия в советах мужчин, но во многих случаях они действуют по-своему и держат под контролем некоторые аспекты племенной жизни. Так, некоторые виды земледельческого труда являются исключительно их делом, и это считается как привилегией, так и обязанностью. Женщины осуществляют надзор и над некоторыми стадиями большой, церемониальной дележки продуктов, связанной с очень сложным и разработанным погребальным ритуалом обитателей Бойова (см. снимок IV). Некоторые формы магии (магии, совершаемой над первенцем, совершаемой во время племенных церемоний магии красоты, некоторые виды черной магии) также являются монополией женщин. Женщины высокого ранга имеют связанные с этим положением привилегии, и мужчины из низшей касты должны склоняться перед ними и соблюдать все те формальности и табу, которые следует воздавать вождю. Женщина в ранге вождя, если она замужем за обычным членом племени, сохраняет свой статус даже и по отношению к собственному мужу, и он должен относиться к ней соответственно.
Для тробрианцев характерна матрилинейность, то есть установление происхождения и права наследования идет по женской линии. Ребенок принадлежит к тому клану и к тому деревенскому сообществу, к которым принадлежит мать, а богатство, равно как и социальное положение, переходит не от отца к сыну, но от дяди по материнской линии к племяннику. Это правило допускает некоторые важные и интересные исключения, с которыми мы еще столкнемся в ходе этого исследования.
III
Возвращаясь к нашему воображаемому первому визиту на побережье, отметим, что, достаточно хорошо изучив внешность и манеры туземцев, потом мы пойдем прогуляться вокруг деревни. И на этот раз мы заметим много такого, что для опытного наблюдателя станет свидетельством глубоких социологических фактов. Однако на Тробрианах будет лучше всего первые наши наблюдения сосредоточить на одной из больших островных деревень, расположенных на ровной и плоской местности, которая достаточно просторна для того, чтобы можно было бы построить ее по типичному образцу. В прибрежных деревнях, построенных на болотистых почвах коралловых рифов, неровность поверхности и ограниченность пространства так искажают традиционную схему расположения деревни, что там их размещение кажется довольно хаотическим. Но, с другой стороны, большие деревни центральных областей все без исключения построены почти с геометрической правильностью.
Большое круглое пространство в середине деревни окружено кольцом амбаров для ямса. Построенные на сваях, они демонстрируют свои изысканно декорированные фасады со стенами из больших круглых бревен, положенных крест-накрест одно на другое так, чтобы оставались широкие щели, сквозь которые можно увидеть запасы ямса (снимки XV, XXXII, XXXIII). Нас сразу поразит то, что некоторые хранилища выстроены лучше, что они больше и выше других, причем и в них тоже имеются большие украшенные доски, идущие вдоль и поперек фронтона. Это хранилища ямса вождя или особ высокого ранга. Перед каждым хранилищем имеется, как правило, еще и помост, на котором вечерами сидят и беседуют мужчины и могут отдохнуть гости.
Концентрически по отношению к этому круговому ряду хранилищ для ямса расположено кольцо жилых хижин, так что окружающая всю деревню улица идет между этими двумя рядами (снимки III, IV, VIII). Жилые дома ниже, чем хранилища для ямса, и построены не на сваях, но прямо на земле. Внутри у них темно и очень душно; единственным отверстием в них являются двери, которые обычно закрыты. В каждой хижине живет одна семья (снимок XV), то есть муж, жена и малые дети, тогда как подростки, взрослые мальчики и девочки живут в отдельных маленьких домах для неженатых и незамужних, где обитают от двух до шести жильцов. Вожди и люди высокого ранга имеют особые, свои собственные дома, помимо тех, где живут их жены. Дом вождя зачастую расположен в центральном круге хранилищ, выходящих фасадом на главную площадь.
Этот общий обзор деревни позволяет нам осознать роль декоративных элементов как признака ранга, убедиться в существовании домов для неженатых мужчин и незамужних девушек и в той важности, которая придается урожаю ямса – на все эти незначительные симптомы, которые, если пойти по их следу, выведут нас к глубинным проблемам социологии туземцев. Более того, такой обзор должен побудить к исследованию той роли, которую в жизни племени играют разные части деревни. Потом мы узнаем, что баку, центральное округлое пространство, является местом проведения публичных церемоний и празднеств – таких как пляски (снимки XIII, XIV), распределение пищи, племенные праздники, траурные бдения, короче говоря, все те действия, которые представляют деревню как одно целое. На круговой улице между хранилищами продуктов и жилыми домами протекает повседневная жизнь, то есть готовится еда, поглощается пища и идет обычный обмен сплетнями и привычными знаками внимания. Внутренним помещением дома пользуются только ночью или в дождливые дни, и он является местом скорее для сна, чем для проживания. Задворки домов и прилегающие рощи – это места детских игр и женских занятий. Более отдаленные части рощ отведены для гигиенических целей, причем у каждого пола там есть свое отхожее место.
Баку (центральная площадь) – это самая живописная часть деревни, где в какой-то мере монотонная цветовая гамма бронзового и серого нарушается нависающей листвой рощи, виднеющейся над опрятными фасадами, и цветной орнаментацией хранилищ ямса, а также украшениями, которые туземцы носят во время плясок или других церемоний (см. снимки XIII, XXXIII). Танцы происходят только раз в году в связи с праздниками урожая под названием Миламала: именно в это время и духи умерших возвращаются с Тума, подземного мира, в те деревни, откуда они родом. Иногда время танцев продолжается всего несколько недель или даже дней, а иногда оно растягивается на особый период, называемый усигола. Во время празднеств жители деревни танцуют день за днем целый месяц или дольше, причем сам этот период открывается пиром, перемежаемым еще несколькими, и завершается большим кульминационным представлением. На нем в роли зрителей присутствуют люди из многих деревень, и здесь происходит распределение продуктов. Во время усигола танцы совершаются в полном наряде, то есть люди разрисовывают лица, украшают себя цветами, ценными украшениями и убирают головы белыми перьями какаду (см. фото XIII, XIV). Главное представление всегда – это танец, происходящий в кругу под аккомпанемент песен и ударов в барабан, причем и пение, и музыка исполняются группой стоящих в центре людей. Некоторые танцы исполняются с резными танцевальными щитами.
