Патрик Шампань - Делать мнение: новая политическая игра
Политическое представление
Специалисты по опросам и, в частности, политологи СМИ, внесли свою лепту в поддержку научно нелегитимного использования предвыборных опросов в политико-медиатической среде, делая это не столько сознательно, сколько вследствие растерянности и банальной заботы о том, чтобы оправдать ожидания "клиентов". Они, впрочем, не столько уязвимы с точки зрения технического качества проводимых ими исследований, сколько с точки зрения презентаций и интерпретаций, которые им позволяют полученные результаты (или которым они позволили развернуться в прессе). С научной точки зрения погрешности в этих исследованиях находятся в пределах нормы и всегда касаются лишь распределения переменных, возможных между ними, или расчетов коэффициентов корреляции, которые могут быть осуществлены в рамках того или иного исследования/310/ социальных факторов голосования. Эта высокая научная точность, наоборот, оказывается недостаточной, если, (поддерживая тем самым замешательство), специалисты по опросам берутся определить, кто должен быть избранным, - то есть начиная с того момента, когда они перемещаются в политическое пространство, где считается каждый голос (поскольку один голос может решить исход выборов и, следовательно,опровергнуть конечный результат консультационных мероприятий). Однако, несмотря на то, что сами они это отрицают, специалисты по опросам под давлением своих заказчиков часто выходят за рамки того, что их наука может сознательно гарантировать, и забывают об элементарной осторожности, которая особенно требуется в такого рода исследованиях.
Бурные реакции политиков против опросов, которые проводятся и публикуются в конце избирательной кампании и которые должны (и напрасно) давать результаты голосования, скрывают тот факт, что политически наиболее структурированными являются не эти, а "предвыборные" опросы (для их вычленения впредь будем пользоваться кавычками), которые осуществляются в начале и в течение всей избирательной кампании и которые более всех других являются артефактами, если не сказать фантазиями. Многочисленные и повторяющие друг друга, эти скороспелые "предвыборные" опросы воздействуют на политические круги, а также на прессу, и в частности, на крупные СМИ (радио и телевидение), которые приглашают политических деятелей, организуют дискуссии и комментируют избирательную кампанию в зависимости от результатов, ежедневно поставляемых этими исследованиями.
Между тем, опросы, которые играют определяющую роль в организации кампании в партиях и в СМИ, оказываются самыми сложными для интерпретации и, во всяком случае, наименее достоверными относительно того, что они берутся измерять, а именно - возможных результатов будущих выборов. Они фиксируют не мобилизованные мнения, а простые заявления, в значительной степени спровоцированные самим исследованием. Такого рода избирательные намерения часто носят фиктивный, потенциальный или еще не сформулированный характер. Спрашивать о намерениях относительно голосования накануне выборов совсем не то же самое, что спрашивать о них за три месяца (если не за год, а то два), то есть когда еще неизвестны все кандидаты и избирательная кампания практически еще не началась, или, во/311/ всяком случае не достигла одинакового накала для всех кандидатов. В этом случае речь идет о гипотетическом и в высшей степени нереальном вопросе, поскольку он задается в какой-то степени вне контекста, который, собственно, и вызывает такой вопрос и сообщает ему смысл в глазах простого избирателя. Интерес политико-медиатических кругов к выборам неизбежно формируется раньше, чем та заинтересованность, которую проявляет по отношению к ним среднестатистический избиратель и которая возникает ближе к дате проведения выборов. Электоральная кампания по мобилизации населения на выборы с помощью СМИ и общественных дебатов, которые они организуют, постепенно пробуждает у населения интерес к выборам, внимание которым первоначально уделяют лишь те кто интересуется политикой и кто от выборов чего-то ожидает. Тем более, что совершенно невозможно зафиксировать момент, зависящий от динамики мобилизационного процесса, свойственного каждым выборам, начиная с которого избирательные намерения отдельных индивидов начинают составлять пропорцию, достаточную для того, чтобы "предвыборный" опрос приблизился к электоральной консультации и позволил делать не предсказания-фантазии, а, если можно так сказать, квази-прогнозы.
В этих "предвыборных" опросах доля колеблющихся и не ответивших, которая часто бывает очень высокой в начале избирательной кампании (более 60% в начале последней президентской кампании), является самой важной информацией, во всяком случае более важной, чем распределение голосов тех. кто уже окончательно выбрат свой лагерь и своего кандидата. Если, как не устают повторять руководители институтов опросов, эти исследования предлагают не прогнозы, а дают лишь "моментальный снимок" избирательных намерений, по меньшей мере можно сказать, что они сами себе противоречат, поскольку представляют результаты таких исследований так, как если бы речь шла о реальных выборах, то есть когда даются распределения с предварительным исключением доли не ответивших и сомневающихся. Конечно, политические журналисты, вслед за специалистами по опросам обычно упоминают эти данные в своих комментариях, как бы заранее стремясь поскорее от них избавиться, и предлагают распределения избирательных намерений, исключив не определившихся. Они (или комментаторы) поступают так под воздействием спонтанных политических схем восприятия этих исследований, которые, несмотря на то, что их регулярно опровергает сама действительность, продолжают/312/ оказывать свое давление. Такой способ представления результатов предполагает, с одной стороны не проверенную гипотезу о том, что не определившиеся распределятся позднее в тех же соотношениях, что и те, кто уже твердо высказал свое мнение; с другой стороны, и это главное, такой способ подсчета нарушает представление о реальной политической ситуации, переоценивая значимость уже выраженных избирательных намерений. Когда говорят, как это было в ходе, например, последней президентской кампании, что за такого-то кандидата намерены проголосовать 30%, тогда как за его соперника лишь 18%, а при этом только 50% опрошенных дали точные ответы, то искажаются данные о политической реальности (валидные данные составляют соответственно лишь 15% и 9%). Такой способ подачи результатов, которые с виду похожи на данные о реальном голосовании (в котором, как известно, не учтены не проголосовавшие как практически незначащие величины) не обоснован; эти итоги опросов не могут быть точно сопоставимы с самим голосованием, они являются лишь простым механизмом фиксации состояния электоральной мобилизации в определенный момент времени.
Воздействие опросов на политическую игру
Искаженные представления которые чаще всего создаются об этих опросах приводят, тем не менее, к реальным политическим последствиям. Проблема влияния, оказываемого опросами на политическую игру, возникла в 60-е годы, когда пресса начала публиковать их результаты. Основное внимание было уделено предвыборным опросам, поскольку для политических деятелей и журналистов они были наиболее "интересными", озадачивающими и сенсационными. Ритуал выборов и тайна голосования, которые гарантируют торжественность и искренность голосования, могли быть вытеснены этими опросами, правомерными, как считалось, показать результаты выборов еще до начала голосования. Одни политики уже с самого начала были обеспокоены деморализующим влиянием, которое могла бы оказать публикация таких исследований, другие - с некоторой иронией задавались вопросом, стоит ли теперь вообще ходить на выборы.
Профессиональные политики более всего были обеспокоены тем влиянием, которое эти опросы могли оказывать непосредственно на избирателей, они не замечали того, что/313/ самое главное воздействие сказывалось на собственно политико-медиатических кругах. Политологи СМИ привнесли в эту спонтанную и непосредственно заинтересованную озабоченность политических актеров и журналистов определенную научность, трансформируя в предмет исследований примитивные вопросы типа "Влияют ли опросы на голосование?", "Влияют ли опросы на выбор кандидатов", "Определяются ли выборы на телевидении?" и т.п. Эти политологи, озабоченные прежде всего тем, чтобы доказать "непорочность" этой новой практики, инициаторами и специалистами которой они являлись и которой они были обязаны своей новой исключительной позицией в политическом поле (между "экспертом" и "гуру"), поспешили прийти к заключению, - ссылаясь на тот или иной опрос или противоположный ему пример, - что опросы не влияют на голосование, не приняв при этом в расчет то мощное воздействие, которое оказывают они сами: либо непосредственно навязывая новый тип политического комментария в крупных СМИ, либо опосредованно - глубоко модифицируя с помощью своих исследований "медиатическое обеспечение СМИ" политических кампаний и тем самым - определенное преподнесение политической игры и представление о ней [12].
