Александр Ватлин - Австрия в ХХ веке
Заключение конкордата с Ватиканом позволило Дольфусу вывести церковных иерархов из большой политики, взяв на вооружение их программу. Идеи канцлера опирались на папскую энциклику Quadragesimo Anno, которая признавала социальную ответственность современного государства, но требовала от прихожан беспрекословного подчинения «власти от Бога».
Второй идеологической опорой нового режима стали патриотические лозунги (Rot-Weiss-Rot bis in den Tod). Это был далеко не бесспорный фактор в условиях, когда значительная часть населения страны считала себя частью германской нации. Духом малой родины были пропитаны многочисленные фольклорные празднества, на которые власть не жалела денег, на обложках иллюстрированных журналов красовались исключительно альпийские вершины и крестьянки в национальных костюмах. Масштабное празднование 250-летия освобождения Вены от турецкой осады должно было напомнить впавшим в депрессию австрийцам об их героическом прошлом. Научно-популярные работы превозносили сопротивление Марии Терезии пруссакам в середине XVIII века. В целом речь шла об особом историческом пути Австрии, которая всегда была «лучшей Германией».
Опираясь на раздутый чиновничий аппарат в центре и на местах, Дольфус добился того, что в Отечественный фронт вошло более миллиона человек. Однако эта организация так и не стала цепным псом нового режима вроде гитлеровских штурмовиков. Верные своему прагматизму, люди вступали в Отечественный фронт, чтобы быть поближе к власти и обеспечить собственную карьеру. В те годы по стране ходил популярный анекдот: в провинциальный город приезжает проверяющий и спрашивает о политических симпатиях населения. Ему отвечают: «половина горожан за красных, половина за нацистов». Естественно, он удивляется: «А кто же тогда состоит в Отечественном фронте?» – «И те и другие!»
Заявляя о борьбе на два фронта – против левых и правых радикалов, Дольфус считал первых наиболее опасными и действовал в соответствии с такой установкой. Уже 31 марта 1933 г. был запрещен шуцбунд, вслед за этим – Коммунистическая партия Австрии. 19 июня та же участь постигла НСДАП и ее австрийских сторонников. В стране появились лагеря для интернирования политических противников режима (Anhaltelager), пресса подвергалась жесткой цензуре. Социал-демократическая партия балансировала на грани легальности. На ее чрезвычайном съезде в октябре 1933 г. левые выступили с резкой критикой пассивности руководства, потребовав выработать четкие критерии, при которых СДПА выскажется за всеобщую забастовку. Начался отток из партии радикально настроенной рабочей молодежи, которая формировала подпольные группы сопротивления, собирала оружие, готовясь к решительной борьбе.
Восстание и путчРепрессии не прибавляли режиму ни популярности, ни массового влияния. Хаймвер, после долгих дискуссий вошедший в Отечественный фронт, требовал платы за свое соучастие во власти. В сентябре 1933 г. Дольфус назначил одного из лидеров хаймвера Эмиля Фея своим заместителем. Параллельно канцлер искал новых политических союзников. 9 января 1934 он должен был тайно встретиться с лидером австрийских нацистов Теодором Хабихтом. Встречу отменили в последний момент из-за протестов ближайшего окружения, не желавшего делиться влиянием с приверженцами НСДАП. Дольфус сделал несколько примирительных жестов и в адрес СДПА, в Правлении которой группа Реннера выражала готовность к сотрудничеству с властью. Переговоры велись через посредничество социал-демократических депутатов ландтага Нижней Австрии, однако дело так и закончилось взаимным прощупыванием позиций. Сам Реннер 5 января побывал у президента Микласа, но тот заявил, что не может воздействовать на Дольфуса.
Подконтрольная властям пресса требовала «покончить с красными раз и навсегда», вокруг социалистического рабочего движения закручивалась цепь провокаций. Решением канцлера было запрещено празднование дня республики, 23 декабря 1933 г. распущены фабрично-заводские советы на государственных предприятиях. Лидеры СДПА продолжали требовать от своих сторонников сохранения выдержки. 8 февраля 1934 г. последнее легальное заседание Правления партии приняло решение «дождаться атаки сверху, чтобы возложить на правительство ответственность за произошедшее».
Через день были арестованы командиры шутцбундовских отрядов всех районов Вены, здание Правления партии было занято полицией. Вице-канцлер и министр безопасности Фей заявил об успешном предотвращении антиправительственного заговора социалистов. Это стало сигналом для полицейских репрессий по всей стране. Во время обыска в понедельник, 12 февраля Рабочего дома в Линце находившиеся там шутцбундовцы во главе с Рихардом Бернашеком оказали сопротивление. Перестрелка в Линце вылилась в вооруженные столкновения по всей стране. Рабочие сражались с отчаяньем обреченных. Восстание оказалось стихийным и неподготовленным, даже в столице шутцбундовцы зачастую не могли добраться до тщательно спрятанного оружия. Между отдельными очагами сопротивления, в роли которых выступали массивы жилых домов для рабочих, не было связи. 350 шутцбундовцев мужественно обороняли «Карл-Маркс-Хоф». Только после применения правительственными войсками артиллерии они сложили оружие.
Дольфус объявил чрезвычайное положение и сместил социал-демократического бургомистра Вены. Армия и полиция получили полную свободу рук. Объявленная СДПА всеобщая забастовка провалилась – ввиду огромной безработицы мало кто был готов рисковать своим рабочим местом. Еще меньше нашлось тех, кто был готов отдать свою жизнь во имя идеалов «народной республики». В то время как шутцбундовцы на улицах Вены занимали позиции с оружием в руках, мимо них, стыдливо отворачиваясь, спешили на работу мастеровые.
Бои в столице утихли только к ночи на 15 февраля. Правительственные силы не жалели ни снарядов, ни мирных жителей. Несколько рабочих было расстреляно на месте из-за патронов, обнаруженных у них в карманах. Повстанцы отходили к Дунаю по сетям ливневых стоков, под покровом ночи бежали к чехословацкой границе. Потери с обеих сторон достигали нескольких сотен убитых. СДПА объявили вне закона, ее лидеры эмигрировали либо были арестованы.
Что же случилось в Австрии в феврале 1934 г.? Историки говорят о вспышке гражданской войны, вызванной провокацией лидеров хаймвера. Неспособность политических сил к нахождению компромисса сделала подобное развитие событий неизбежным. «Гражданская война 1934 г. выступала как столкновение двух партийных лагерей с идеологической окраской: христианского и социалистического. Один был обращен в прошлое, другой в будущее, и никто не хотел брать на себя ответственность за настоящее» (Л. Рейхольд). И все же симпатии как австрийских исследователей, так и современного общественного мнения на стороне «партии будущего», пытавшейся остановить движение страны вспять.
Был ли у тех, кто взял в руки оружие, шанс на победу? Историки считают, что нет, ибо удел восставших – не защита, а нападение, использование всех средств для уничтожения противника. Рабочие Вены вели себя слишком по-джентльменски, оказавшись «вегетарианцами в роли бомбометателей». «Многие социал-демократы проявили в февральские дни подлинное мужество. Они не боялись смерти. Но победы они боялись…» (И. Эренбург).
Впрочем, и сам Дольфус одержал Пиррову победу. Февраль перечеркнул его надежды на то, что рабочее движение удастся интегрировать в структуру корпоративного государства. Третьим радующимся оказался Гитлер, которому стабильная и независимая Австрия не давала покоя. Жестокое подавление восстания привело к потере режимом Дольфуса остатков международного авторитета. Общественное мнение западных стран, равно как и советская пресса рисовали его в образе фашистского палача, жалкого пособника Муссолини. Это обрекло Австрию на внешнеполитическую изоляцию, и вскоре она оказалась один на один с экспансией германского нацизма.
Эмигрантское правление социал-демократической партии во главе с Ю. Дейчем и О. Бауэром обосновалось в Брно, сосредоточив свое внимание на разоблачении режима Дольфуса. Отколовшееся от партии левое крыло – «революционные социалисты» – пошло на контакт с коммунистами, продолжая подпольную борьбу в рамках единого фронта. Около тысячи шутцбундовцев и членов их семей добрались до Москвы, где им был оказан восторженный прием. Так в нашей стране появилась достаточно крупная колония политэмигрантов из Австрии, разделившая трагическую судьбу советского общества во второй половине 30-х – первой половине 40-х гг. Австрийские историки проследили жизненный путь почти каждого из прибывших в СССР шутцбундовцев. 160 из них отправились добровольцами на гражданскую войну в Испанию, еще около двухсот вернулись в Австрию после ее присоединения к Германии в 1938 г. Наконец, свыше трехсот бывших участников венского восстания вместе с членами их семей попали в застенки НКВД, стали жертвами сталинского террора.
