Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса
Но главное — то, как со смещением Генриха Льва и с реорганизацией Империи, ставшей его результатом, все отчетливее выкристаллизовывалось отдельное сословие имперских князей[592], характерную особенность которого следует видеть в непосредственной связи с Империей, в наделении ленами исключительно от лица имперского главы. Правда, и в отношении данного феномена исследователи смогли установить, что первые шаги на этом пути были сделаны уже в первой половине XII столетия, что в Барбароссе и здесь тоже надо видеть не столько подлинного «новатора», сколько человека, который по преимуществу дал ход уже имевшимся налицо возможностям, расширил их и максимально эффективно применил на деле. И все же не подлежит сомнению, что имперские князья как подлинное сословие должны восприниматься только со времени около 1180 года.
В первую очередь графы стали теми, кого четкий барьер отделял отныне от прямого доступа к главе Империи. Этим все-таки были достигнуты концентрация решающих сил в Империи, особенно тесная, даже неразрывная связь носителей княжеской власти с государем и, тем самым, подведение под его господство обновленного, гораздо лучше защищенного фундамента.
Именно пример Генриха Льва показывает, что к средствам «княжеской политики» Фридриха Барбароссы наряду с похвалой и порицанием, награждением и наказанием относились также главным образом умелые тактические действия в отношении его социального окружения, покровительство одним персонам при одновременном отстранении других и, таким образом, в конечном счете постоянно присутствующий во всей политике Штауфена принцип «divide et impera». Существенные основания для отношений императора с княжеским миром его времени должны усматриваться далее в узких и широких родственных союзах между Штауфеном и многочисленными родами высшей знати[593]. Так, сам император через свою мать Юдифь состоял в ближайшем родстве с Вельфами, которые при его предшественниках находились в открытой оппозиции к Империи. Бабенберги — Генрих Язомирготт, Оттон Фрейзингенский и Конрад Пассауский (с 1164 года архиепископ Зальцбургский) — были связаны с ним через свою мать, Агнессу из рода Салиев, приходившуюся также бабкой Барбароссе. Виттельсбахи тоже были родственниками (consanguinei) Штауфена.
Через его родную сестру Берту, состоявшую в браке с герцогом Маттиасом Верхнелотарингским, осуществлялись тесные контакты с крайним западом Империи. Брак его сводной сестры Юдифи с ландграфом Людвигом II Тюрингским навел мосты с областью, имевшей значение прежде всего в связи с позицией Вельфов в Саксонии. В 1156 году после смерти Германа фон Шталека, женатого на сестре Конрада III, Гертруде, Фридрих титуловал в качестве пфальцграфа Рейнского своего сводного брата Конрада. Сам Штауфен в своем первом, расторгнутом в 1153 году браке, имел супругой Аделу фон Фобург и в результате смог распространить свою власть и свое влияние вглубь восточнофранконских земель. В июне 1156 года он взял в жены Беатрису, наследницу графства Бургундии, после того как были сорваны переговоры о заключении брака с Восточной Римской империей. Эта женитьба открыла для штауфеновской территориальной политики совершенно новое поле, на котором она могла проводиться, будучи направленной в особенности против конкурентов-Церингенов.
От брака с Беатрисой Бургундской произошло не меньше одиннадцати детей — восьми сыновей и трех дочерей, даты жизни, а отчасти даже и имена которых исследователям удается реконструировать лишь с большим трудом[594]. В любом случае, свидетельства лучше удостоверяют сыновей монаршей четы: в июле 1164 года в Павии родился первый сын, получивший главное для Штауфенов имя Фридрих. Годом позже, в ноябре 1165-го, в Нимвегене появился на свет второй сын Генрих (данное ему имя отсылает к салической традиции) — впоследствии наследник престола, уже в четырехлетием возрасте избранный королем. Во время военного похода против Рима и Южной Италии в феврале 1167 года в замке Модильяна близ Фаэнцы увидел этот мир третий сын императора, Конрад, который после смерти своего старшего брата в конце 1169 года получил его имя и стал герцогом Швабии. Затем, в промежутке между 1170 и 1177 годами, родились Оттон, впоследствии пфальцграф Бургундский, Конрад, впоследствии герцог Швабский, и Филипп, пробст Ахена, затем герцог Тосканский и Швабский и с 1198 года король. На те же годы — очевидно 1173 и 1175-й — выпало известное лишь из более поздней традиции рождение сыновей Райнальда и Вильгельма, которые умерли еще в детском возрасте. Вообще же, с весьма высокой долей вероятности, первым ребенком от этого брака была дочь Беатриса (умерла около 1174 года), а следующей, осенью 1168 года, появилась на свет девочка, имя которой до нас не дошло. Этот ребенок умер где-то в конце 1184 года, найдя упокоение вслед за своей сестрой Агнессой, скончавшейся 8 октября того же года.
В связи с интересующим нас контекстом — отношением Барбароссы к княжескому окружению — важен прежде всего вопрос о том, в какие брачные союзы вступали дети государя или какие из этих союзов намечались. Уже в случае с первым свидетельством, которое было здесь приведено, о договоренности по поводу брака старшего сына императора с дочерью английского короля, достигнутой весной 1165 года, обращает на себя внимание тот факт, что при этом продумывались преимущественно связи с крупными зарубежными властителями, с королевскими домами. Таким образом, матримониальную политику Штауфена следует рассматривать в свете его «интернациональной» политики. Также и дочери государя в первую очередь, наряду со старшим сыном, призваны были помогать выстраивать и укреплять подобные контакты Империи посредством оговоренных или только еще планируемых брачных связей. Для Беатрисы, старшей дочери Барбароссы, около 1173–1174 годов предусматривалось заключение брака с королем Вильгельмом II Сицилийским — план, который, впрочем, впоследствии оказался неудачным[595]. Примерно в то же самое время к Штауфену через посланника обратился султан Саладин, причем Беатриса была избрана в качестве невесты для сына мусульманского правителя[596]. Ее младшая сестра уже в раннем детстве была определена в невесты Ричарду Львиное Сердце, в то время еще графу Пуату, или принцу Эммериху (Имре), сыну короля Белы III Венгерского[597]. Генриху VI его оговоренным в 1184 и заключенным в 1186 году браком с Констанцией Сицилийской суждено было после смерти Барбароссы открыть для штауфеновской имперской истории совершенно новое измерение[598]. Его младший брат, Фридрих Швабский, в первые годы своей жизни носивший имя Конрад, был сначала — в 1181 году — обручен с дочерью короля Вальдемара Датского[599]. Бракосочетание, впрочем, не состоялось, и во время похода крестоносного войска через Венгрию была достигнута договоренность о его женитьбе на дочери венгерского короля[600].
Таким образом, в матримониальной политике штауфеновского императора находили свою опору рубежи большой политики Империи. Однако устанавливаемые при этом контакты все же никоим образом не были свободны от обратного влияния на них связей с имперскими князьями, как и от учета их интересов. Особенно отчетливо это проявляется применительно к отношениям императора со своим вельфским кузеном Генрихом Львом[601], если рассматривать брачные договоренности 1180-х годов с датским и английским королевствами еще и на фоне закрепления Вельфов на этой чужой политической сцене. Благодаря своему браку с Матильдой Английской, согласованному в 1165 году и заключенному в Миндене в 1168 году, Вельф располагал поддержкой в державе Плантагенетов, которой с 1182 года суждено было стать местом его изгнания. Связи Генриха с Данией основывались, с одной стороны, на его положении фактического вице-короля у северной границы Империи, но нашли свое выражение и в браке Гертруды, его дочери от брака с Клеменцией фон Церинген, с сыном короля Вальдемара, впоследствии унаследовавшим трон под именем Кнута VI. В первом браке, с 1166 года, Гертруда была замужем за двоюродным братом Барбароссы, герцогом Фридрихом фон Рутенбургом, сыном короля Конрада III, который, впрочем, уже летом 1167 года умер под Римом от малярии.
Чтобы, приняв во внимание родственные связи Штауфена с различными княжескими домами его Империи, еще более расширить панораму его отношений с князьями, необходимо учесть важный ракурс, который раскрывает феномен подлинно дружеских контактов императора с отдельными персонами, простирающихся в приватную сферу Фридриха Барбароссы уже как человека. Традиция не часто позволяет проследить дружбу такого рода столь же полно, как в случае с графом Рудольфом фон Пфуллендорфом[602], происходившим из южношвабских земель и именовавшимся еще и по другим своим главным владениям — Брегенцу, Рамсбергу и Швайнсхуту. Уже при разделе наследства его тестя, графа Рудольфа фон Брегенца, в начале правления Фридриха I бросается в глаза, что этот человек, уже тогда близкий к государю, получил ту часть владений, которая имела решающее значение для связей с югом, с Италией. Пфуллендорфец всегда относился к числу персон, входивших в непосредственное окружение Штауфена, занимая при дворе почетное место близкого доверенного лица императора. Характерно, и не в последнюю очередь, то обстоятельство, что летописец из Лоди Ачербо Морена помещает пфуллендорфца в ряд своих описаний избранных персон императорского двора. Доверительные взаимоотношения и дружба с императором, пожалуй, нашла наиболее знаменательное выражение в территориальной политике графа, развивавшейся в полном соответствии со штауфеновскими интересами. Даже тяжелая личная утрата Рудольфа, смерть его единственного сына Бертольда летом 1167 года возле Рима, не нанесла никакого ущерба отношениям с главой Империи и никак их не омрачила. Напротив, начиная с 1168 года он фактически сделал императора (и его род) своим наследником. Уже в 1170 году Барбаросса смог распорядиться пфуллендорфским фогтством над епископством Кур и передать его своему сыну, герцогу Фридриху Швабскому. Когда граф Рудольф предпринял затем, в 1180 году, паломничество в Святую землю, из которого ему не суждено было вернуться, его фамильные владения, но также и особенно ценное, приобретенное в 1166 году имперское фогтство в отношении монастыря Санкт-Галлен, были приняты Штауфеном. В результате, но также и благодаря своему соглашению с Вельфом VI о наследовании Штауфенами его территорий и приобретению фогтских прав на островной монастырь Райхенау, прежде подчинявшийся как фогту Генриху Льву, император в начале 1180-х годов сумел решающим образом упрочить и расширить позиции своей фамилии в южношвабских землях, в области Боденского озера и на важнейших коммуникациях с Италией.
