Уильям Литл - Личная жизнь духов и привидений. Путешествие в занятный мир шарлатанов
Я сижу напротив Иэна. Он элегантно одет, как юрист или банковский служащий, и с виду кажется совершенно нормальным. Но потом он начинает говорить.
— Меня все время окружают духи, и мне нужно научиться отгораживаться от них, закрываться. Они сводят меня с ума. Не хотят уходить. Они ко мне прикасаются, и это меня изматывает, — говорит он.
Лиззи понимающе кивает, словно Иэн только что описал обычное состояние студентов Колледжа парапсихологических исследований.
Рядом с Иэном сидит крупный ирландец по имени Кирон, он поднимает ставки.
— С самого рождения я видел мертвецов. Я должен их остановить, иначе они причинят вред людям, — говорит он.
Я замечаю, как Иэн ерзает на стуле. Кирон бросил ему вызов, и тот основательно разозлился. Даже в мире медиумов мужчины продолжают соревноваться друг с другом. Я пытаюсь придумать что-нибудь еще более впечатляющее для следующего раза.
По сравнению с этими студентами мне предстоит многое наверстать. Я подумываю попросить Лиззи, чтобы та перевела меня в группу для отстающих, но не успеваю это сделать. Занятие начинается, и Лиззи читает нам лекцию о мире духов, рассказывая, как зарождалась Вселенная. Медиумы не любят легких путей, верно ведь?
— Представьте — это всего-навсего теория, но она мне нравится, — в начале времен было лишь одно большое круглое зеркало, и все… одно только огромное зеркало, — говорит она.
Я хмурюсь и понимающе киваю.
— А потом люди стали говорить о большом взрыве, который, я думаю, начался с одной безумной мысли, одной сумасшедшей, уникальной мысли в общем сознании, которое я представляю себе зеркалом. И это сознание вдруг решило: «А что, если бы я ни от кого не зависело, что, если бы я могло познать самое себя?»
Лиззи рассказывает, что зеркало тогда раскололось и создало Вселенную, в центре которой был Бог. Первые взрывные волны создали царство ангелов, где сохранилась память о том, что мы были едины. А потом появились мы — «взорвались и стали собой». Я не совсем понимаю, но не тревожусь по этому поводу. Я уже осознал: я встречу много неясного на своем пути и порой безопаснее даже не вникать.
Слова Лиззи напоминают мне теорию Дина Радина о том, что во Вселенной мы все связаны. Только в его понимании мы связаны при помощи элементарных частиц, а Лиззи считает нас осколками одного разбившегося зеркала. Если внимательно посмотреть в зеркало Вселенной, можно связаться с миром духов.
Мне неожиданно становится не по себе. Я вдруг понимаю, сидя среди всех этих людей, что рано или поздно придется проявить некую духовную силу. Если мне это не удастся, я буду опозорен.
Очень скоро мы переходим к делу. Как только Лиззи заканчивает рассказывать о большом зеркале, нам предлагается раскрыть чакры, расположенные на наших телах: на стопе, в животе, несколько других, расположенных в различных органах, и самую главную — на макушке. Через это отверстие к нам будут приходить послания из мира духов. Но прежде чем раскрыть его, Лиззи велит нам оградить себя. Это очень важно. Я помню, как австралийский медиум Джорджина Уокер столкнулась с нехорошим призраком, выстрелившим ей в задний проход. И мне совсем не хочется испытать такое. Мы закрываем глаза, и Лиззи советует нам представить, что наши ноги проникают сквозь пол, как корни, достигающие земли. Как только мы соединимся с землей, нужно с закрытыми глазами и подождать, когда Лиззи прикажет чакрам открыться. Вот и все дела.
Когда все предосторожности соблюдены, Лиззи дает нам задание. Мне придется поменяться местами с женщиной, сидящей рядом со мной, и принять энергию, оставленную ею на стуле. Потом я должен буду расшифровать информацию и рассказать что-то о ее жизни. Я волнуюсь. Эта женщина не говорила, что ей не хватает уверенности. Она призналась, что ее переполняет сверхъестественная энергетика. Она единственная, помимо двух мужчин, призналась в своих парапсихических способностях, и теперь мне надо убедить ее, что я медиум. Это куда хуже, чем сдавать на права.
Я сажусь на ее стул, закрываю глаза и тут же ощущаю тепло, оставшееся от ее тела. А больше ничего. Ничего не приходит. Я приоткрываю правый глаз и пытаюсь прикинуть расстояние до двери. Потом решаю сказаться больным. Или нет, еще лучше просто упасть в обморок. Лиззи прерывает мои размышления над планом бегства, сообщая, что настало время поделиться парапсихическими открытиями.
Соня, моя напарница, смотрит на меня с теплой улыбкой и сразу же начинает говорить.
— Я чувствую, что вы очень устали, полностью истощены, это так? — спрашивает она, вопросительно выгибая бровь.
— Да, — отвечаю я. — Вчера я долго ехал по Франции, возвращаясь из отпуска. И жутко устал, — говорю я, зевая.
Это так. За день до этого я под проливным дождем перегонял старый фургончик с южного побережья Франции. Если бы я побольше поспал, должно быть, понял, что Соня заметила мои зевки. Но в полусонном состоянии я впечатлен.
— Еще я чувствую боль здесь, — добавляет она, потирая спину.
— О да, — соглашаюсь я. — У меня тоже проблемы со спиной.
Я забываю, что боль ушла недель пять назад и спина меня больше не беспокоит. Но, знаете ли, может Соня вспомнила старую боль? Похоже, у меня отлично получается вписывать предположения Сони в мою жизнь.
Она смотрит на меня с улыбкой.
Я улыбаюсь в ответ.
— Ну? — спрашивает моя напарница.
— Что «ну»?
— Вы что-нибудь обо мне почувствовали?
— О, ну я…
Она улыбается.
— Я… М-м-м… Бедра! — вырывается у меня прежде, чем я успеваю себя остановить.
— «Бедра»? — Ее улыбка замирает на губах.
— Бедра, да. В смысле я… я чувствую теплые бедра. Не ваши. Нет, конечно же, ваши. Но… я не хочу их потрогать или еще что, я просто…
О боже…
— Боль, — добавляю я, отчаянно пытаясь спасти ситуацию. — Э-э-э… просто теплые бедра, возможно, покалывание? — Я смотрю на нее, надеясь, что мне на выручку придет теория профессора Вайзмена. Сейчас Соня попытается превратить сказанную мою чушь во что-то значащее. Мне не приходится долго ждать.
Соня размышляет, пытаясь понять, как же слово «бедра» вписывается в ее жизнь.
— Ну, я сюда бежала, — признает она. — Я занимаюсь спортом и бегаю, — добавляет она, потирая бедра. — Вот и все.
Соня снова улыбается.
— Что-нибудь еще?
Я тупо смотрю на нее и произношу то, что всегда говорю в ситуациях, когда мне нечего сказать:
— Откуда вы родом?
— Из Бельгии.
— Это прекрасная страна.
Следующие пять минут мы обмениваемся историями о Брюсселе, но потом Лиззи снова привлекает наше внимание. Я вздыхаю с облегчением, но потом, в конце занятия замечаю, как Соня просит Лиззи перевести ее в продвинутый класс.
Уже дома, на кухне, я рассказываю о первом дне занятий Никки и признаюсь, что мне не по себе.
— Я не могу туда вернуться, — говорю я.
— Почему? — Никки смотрит на меня так, словно я шучу, но я абсолютно серьезен.
— Просто не могу. Я ужасно себя показал. Понятия не имел, что им сказать. И мне еще одиннадцать недель мучиться и выдумывать ерунду. Я с ума сойду к концу занятий. Я не медиум и не умею убедительно врать.
— Как она выглядела? — спрашивает Никки.
Я говорю, что Соня темноволосая и полная, хоть и уверяет, что занимается спортом. На самом деле она даже сказала Лиззи, что никак не может понять, почему она такая крупная, а Лиззи ответила, что все медиумы полные, потому что им нужно спускаться на землю. Мы смеемся.
— Так почему же ты не сказал, что у нее проблемы с пищеварением, что у нее часто раздувается живот? — спрашивает Никки.
— Что?
— Ну, она же толстая, — говорит Никки.
— Да, но я пытался быть медиумом, а не выдумывать небылицы. Ты же сама знаешь, что это ложь.
Никки не отвечает. Она просто смотрит на меня.
Я обещаю своей девушке, что в следующий раз попытаюсь выступить лучше. Мне надо связаться с человеком, который сможет мне помочь. Я не в лучшем положении. Через несколько недель я должен провести сеанс для подруги моей подруги, и одна мысль об этом повергает меня в ужас. Меня предупреждали, что по этому номеру стоит звонить только в крайних случаях, но я уверен — настало время обратиться к Деррену Брауну.
В недавней телепередаче Деррен посетил Соединенные Штаты и убедил ведущих медиумов, что он один из них. Он и не стал раскрывать все использованные трюки, но признался, что во всем этом не было ни капли мистики. Только психология и игра на публику. Я звоню Деррену, но мне приходится подождать, потому что он очень-очень занят. Я выжидаю, читая его последнюю книгу «Уловки ума».
Она отвлекает меня от собственного грядущего провала, потому что книга потрясающая. Я знал, что Деррен Браун умеет развлекать публику, но чтобы настолько хорошо…
