Карел Мандер - Книга о художниках
Хендрик и Мартин ван Клеве — представители многочисленной династии антверпенских художников, сыновья Виллема ван Клеве. Учились у своего отца и затем в мастерской Франса Флориса в Антверпене. Хендрик ван Клеве (1525, Антверпен — между 1590 и 1595, там же) — живописец, рисовальщик и гравер. По завершении обучения совершил поездку в Италию. Затем работал в Антверпене, став членом местной гильдии живописцев в 1551 или 1553 г. Рисовал и писал пейзажи и виды городов, а также пейзажные фоны в картинах Франса Флориса и своего брата Мартина. В старинных антверпенских инвентарях, а также в каталоге Королевского собрания в Лондоне от 1687 г. упоминаются его живописные произведения, однако в настоящее время известна единственная достоверная картина художника — «Вавилонская башня» (Оттерло, Государственный музей Крёллер-Мюллер), которую относят к позднему периоду его творчества. В Вене (Альбертина), Берлине (Кабинет гравюр) и Париже (Лувр) хранятся подписанные монограммой рисунки Хендрика ван Клеве с видами Рима, Флоренции, Неаполя и Генуи. Некоторые из его поздних листов предназначались для гравюр серии «Regionum, rurium, fundorumque, varii atque amoeni prospectus», изданной Филиппом Галле в 1587 г.
Мартин ван Клеве (1527, Антверпен — 1581, там же), принятый в антверпенскую гильдию живописцев в 1551 г., одновременно с Питером Брейгелем Старшим, испытал сильное влияние последнего. Он писал главным образом сцены из крестьянской жизни, иногда — картины на религиозные сюжеты, а также фигуры в пейзажах Гиллиса ван Конинксло и других художников. Сохранился целый ряд живописных работ мастера. Некоторые из них подписаны его монограммой и датированы: «Танец с яйцом» (1566, Вена, Художественноисторический музей), «Карнавал в деревне» (1579, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж), «Крестьянская девушка, идущая к свадебному ложу» (1580, Шлейсхейм, Государственная галерея). Авторство других подтверждено документами, например «Ферма, или Визит дедушки» (Вена, Художественноисторический музей), «Туша быка» (1566, там же). Некоторые картины, приписываемые Мартину ван Клеве, являются, скорее всего, повторениями не дошедших до наших дней оригиналов художника, которые были исполнены его мастерской, активно работавшей в 1560-1570-х гг. (например, «Детские игры», «Сельская свадьба», «Ограбление крестьян солдатами», «Пирушка» из собрания Государственного Эрмитажа). Среди учеников и сотрудников этой мастерской были четверо сыновей Мартина ван Клеве: Гиллис II, Мартин Младший, Йорис и Николас (Клас).
Жизнеописание Антониса Мора (Antonis Mor), знаменитого живописца из Утрехта
большинстве случаев причинами, побуждающими людей изучать и заниматься искусством, бывают почести и материальные выгоды. Ибо если дерзновенная юность, надеющаяся на свои природные дарования, видит пред собою пример какого-нибудь славного художника, достигшего высоких почестей и пользующегося особенным расположением знатных особ, ею овладевает страстное желание подражать этому примеру, чтобы достигнуть такой же славы. Так было и с искусным живописцем Антонисом Мором, который, будучи свидетелем славы знаменитого живописца каноника Яна Скорела, пожелал поэтому поступить к нему учеником в школу и здесь употребил все свое старание, чтобы изучить искусство и сделаться хорошим мастером. Этого он достиг вполне, проявив особенные дарования в написании портретов с натуры.
После того он отправился путешествовать и в 1552 году был в Испании, где при мадридском дворе писал портрет короля Филиппа, так как еще раньше, по ходатайству кардинала Гранвеллы[193], был определен на службу к императору. Сначала император послал его в Португалию, где он написал инфанту, невесту короля Филиппа, а также короля Иоанна и королеву, младшую сестру императора. За эти три портрета ему заплатили помимо жалованья и великолепных подарков шестьсот дукатов. Правители Португалии, где он пользовался особенно радушным гостеприимством, поднесли ему в дар золотую цепь стоимостью в тысячу гульденов.
Он писал там еще много портретов с разных знатных особ, получая от них по сто дукатов за каждый или около того, смотря по их состоянию. Кроме прочего, он получил еще несколько золотых цепей. При дворе Карла V он также написал много разных произведений.
Потом император послал его в Англию писать королеву Марию, вторую супругу короля Филиппа[194]. За этот портрет ему заплатили сто фунтов стерлингов, золотую цепь и, кроме того, годовое жалованье в сто фунтов. С лица королевы, которая была очень красивой женщиной, он сделал несколько копий на досках в натуральный размер и раздарил их разным высокопоставленным особам, как, например, членам ордена Золотого руна и кардиналу Гранвелле. Один такой портрет он преподнес императору, который заплатил ему за него двести гульденов. Но рассказывают и так, что Мор привез один из этих портретов в Брюссель кардиналу Гранвелле, а тот велел ему отвезти его и предложить императору. Но император сказал: «Я не держу больше двора; я все передал моему сыну». Потерпев неудачу, живописец вернулся к кардиналу, и тот сказал: «Теперь предоставь действовать уже мне». Он поехал к императору и, чрезвычайно расхвалив там его портрет, а в особенности красоту принцессы, спросил, что он пожаловал живописцу. «Ничего», — отвечал император и в то же время спросил, сколько должен он заплатить за это. «Тысячу гульденов или триста дукатов», — сказал кардинал. Затем император и поручил ему завершить дело. Все это произошло, как надо думать, через полтора года по возвращении его из Испании.
Когда между Испанией и Францией был заключен мир, Мор вместе с королем снова поехал в Испанию, где при его дворе, окруженный высокими почестями и находясь в дружеских отношениях с самим королем, писал портреты как с него, так и со многих знатных особ. Здесь Мор держал себя настолько вольно, что, когда однажды король потрепал его рукой по плечу, Мор, в свою очередь, ради шутки положил ему муштабель на плечо, что было весьма рискованным поступком, так как прикасаться ко львам очень опасно. Эта вольность могла бы обойтись ему очень дорого, если бы один высокопоставленный дворянин, из дружбы и расположения, не предостерег его. Ибо инквизиция начала уже беспокоиться и подозревать, что он чересчур посвящает короля в нидерландские дела, а потому намеревалась дать приказ о взятии его под стражу. Вследствие этого Мор, получив отпуск, под каким-то наскоро выдуманным предлогом и обещанием вернуться, покинул Испанию и возвратился в Нидерланды.
Король, высоко ценивший Мора и его искусство, неоднократно писал ему письма с приглашением вернуться к нему работать, но он постоянно под самыми благовидными предлогами отказывался или уклонялся от этих приглашений вплоть до тех пор, пока, наконец, не приехал в Нидерланды герцог Альба[195], который письма короля стал прятать, а Мора взял к себе на службу и заставил его в Брюсселе писать с натуры всех своих любовниц.
Король, заботясь о детях Мора, делал им щедрые подарки и давал такие великолепные места, как каноников и подобные. Когда также и герцог Альба осведомился о его детях, то Мор сказал, что у него есть дочь, находящаяся замужем за очень ученым человеком. Вскоре после того герцог дал его зятю в Западной Фландрии место сборщика податей, приносившее огромные доходы, так что он жил потом очень широко и нередко приезжал в Брюссель с большой пышностью, окруженный многочисленной конной свитой. Одним словом, Мор через свое искусство достиг блестящих успехов в жизни.
Рассказывают еще, что, когда герцог Альба предложил ему переехать из Утрехта в Брюссель, он сжег все свои мольберты и раздарил много произведений. Вообще он был человек статный, внушавший почтение и красноречивый. В молодости он путешествовал по Италии и был в Риме.
Кроме портретов Мор писал также и другие произведения, из которых «Воскресение Христа с двумя ангелами и апостолами Петром и Павлом» было замечательно и по исполнению, и по краскам[196]. Он удивительно умел обольщать глаз зрителя своими красками, так как обладал способностью до того близко подходить во всем к природе, что это вызывало изумление.
Для короля он превосходно скопировал «Данаю» Тициана и несколько других картин. Наконец, картина, изображавшая Обрезание Христа, которую он писал для церкви Богоматери в Антверпене и работая над которой умер, была бы, несомненно, также великолепным произведением.
Много потратил я труда, чтобы собрать о Море такое большое количество сведений, ибо ни от кого из детей я ничего не мог узнать о нем, хотя и просил их об этом самым настоятельным образом. Они, кажется, вовсе не заботились о том, чтобы сохранить память об отце. Это обстоятельство служит причиной, что я не могу с твердостью установить время его смерти. Но все-таки имя его никогда не будет забыто в потомстве.
