Юрий Сокольский - За кулисами истории
— Надо им немного заплатить, а потом это окупится, — уверяла Берта.
— Я не дам им ни пфеннига! — упорствовал Карл.
Тогда Берта решила действовать самостоятельно.
Ранним августовским утром 1888 г., когда муж еще спал, Берта встала, надела белое выходное платье, разбудила детей, собрала немного провизии. Затем втроем они выкатили из сарая наиболее совершенную, третью из построенных, повозку. Откатив ее подальше от дома, чтобы не разбудить Карла шумом мотора, Берта с детьми уселись в автомобиль и поехали.
— Куда мы едем, мама? — поинтересовались невыспавшиеся мальчики.
— В Пфорцгейм, к дедушке и бабушке.
— О, да ведь это 120 километров! — воскликнули дети.
— Да! — решительно ответила мама. — Смелее вперед!
Конечно, машина не была приспособлена для столь далеких путешествий. Вскоре закончилось горючее. В то время бензин продавался… в аптеках, и наши путешественники смогли дозаправиться.
Они проезжали различные населенные пункты — Райдельсберг, Баутлотт, повсюду прохожие с любопытством смотрели на быстро бегущее чудовище (скорость была 20 километров в час, быстрее почтовой кареты). Особенно умиляло то, что повозкой, оказывается, легко управлять, раз за рулем сидела мило улыбающаяся женщина, везущая с собой детей.
Но потом начались поломки. Сначала отказали тормоза. Карл сделал два деревянных башмака, обитых кожей, но кожа быстро сгорела. Поэтому перед каждым пригорком они вылезали из повозки, толкали машину в гору, а при спуске придерживали ее.
Забарахлил мотор, так как засорилась трубка подачи топлива в карбюратор. Но Берта недаром помогала Карлу собирать машину — она легко устранила неисправность. Шпилькой, вынутой из своей прически, Берта уверенно прочистила бензопровод.
Перетерлась изоляция электрического провода системы зажигания — в дело пошла подвязка от чулка.
Заскрипела ось переднего колеса — смазали ось сливочным маслом от взятых в дорогу бутербродов.
Из-за вынужденных остановок средняя скорость машины резко снизилась, ее стали догонять и перегонять велосипеды, и это оказалось самой большой удачей. Самодвижущаяся повозка была в диковину, велосипедисты проявляли любопытство. Они с интересом расспрашивали путешественников об устройстве их удивительного средства передвижения, о конечном маршруте их поездки. Заполучив необычайную информацию, велосипедисты мчались вперед, сообщая потрясающую новость всем встречным. Сведения стекались на почту, а оттуда по телеграфу их передавали в Пфорцгейм.
Когда к концу дня путешественники — усталые, перепачканные и счастливые — прибыли в Пфорцгейм, их ожидала восторженная толпа во главе с бургомистром города. Были и вездесущие репортеры газет, они сфотографировали и самодвижущуюся повозку, и Берту с сыновьями, а также дедушку и бабушку, жителей славного города Пфорцгейма.
Карл Бенц сначала страшно прогневался, обнаружив исчезновение членов семейства и своей лучшей самодвижущейся повозки. Но когда на следующий день увидел в газете описание торжественной встречи в Пфорцгейме, понял, что получил долгожданную рекламу, причем бесплатно. Когда через несколько дней семья вернулась в Мангейм, Карл был в прекрасном расположении духа. Очень скоро пошел поток заказов, просьб о покупке лицензий, предложений о сотрудничестве.
Именно с этого автопробега началась история знаменитого автоконцерна «Мерседес-Бенц».
Резерфорд
Когда хотят подчеркнуть международное признание заслуг ученого, указывают, сколько иностранных академий избрало его своим членом. Из справочников мы узнаем, что француз Ж. Б. Фуко кроме Парижской академии был избран академиком еще в Лондоне, Берлине и Петербурге, датчанин Н. X. Бор состоял в 20 академиях, а вот англичанин Э. Резерфорд был членом всех академий мира. О таком ученом надо рассказать подробнее.
Эрнест Резерфорд родился, вырос и получил образование в Новой Зеландии, далеком английском доминионе. Дипломная работа, которую он выполнил в местном университете, привела его вплотную к открытию радиосвязи. Думая, что ему посчастливилось сделать выдающееся изобретение, 24-летний Резерфорд перебирается в метрополию, в Лондон. Там он поступает в лучшую физическую лабораторию страны, которая называется Кавендишской.
Сделаем небольшое отступление и расскажем о Генри Кавендише. Он родился вторым сыном в семье лорда, поэтому не получил в наследство ни титула, ни богатства (все досталось его старшему брату). Считая это несправедливым, Генри обиделся на все человечество, создавшее столь нелепые порядки. Кавендиш жил одиноко, не имел друзей, не разговаривал даже с прислугой: слуги подавали еду в столовую и удалялись, только после этого Генри входил и усаживался за стол. Раз в год к нему приходил портной, молча снимал мерку, потом приносил новый костюм, сшитый по предыдущему фасону. Идя по улице, Кавендиш шел по мостовой, а не по тротуару, предпочитая встречаться с лошадьми, а не с людьми. Чтобы чем-то заняться, создал дома физическую лабораторию, ставил опыты, результаты записывал в журнал, но ничего не опубликовывал — из неприязни иметь дело с людьми. Только после смерти Кавендиша его рабочий журнал с записями опытов попал в руки ученого-физика (Д. К. Максвелла). Оказалось, что Генри Кавендиш открыл закон Кулона за 14 лет до Ш. О. Кулона, закон Ома — за 30 лет до Г. С. Ома, закон Фарадея — за 95 лет до М. Фарадея. Но так как о трудах Кавендиша никто не знал, человечеству пришлось вторично открывать эти основные законы физики. Так Кавендиш отомстил всему человечеству.
Директором Кавендишской лаборатории в 1895 г. был Дж. Дж. Томсон. Он предоставил Резерфорду возможность построить радиопередатчик, чтобы убедиться в способностях молодого экспериментатора. Томсону понравился Резерфорд, но он сказал молодому ассистенту, что первым радио изобрел русский А. С. Попов, работы по практическому применению радио широко развернул итальянец Г. Маркони, продолжать заниматься радио — значит быть позади них, а в Кавендишской лаборатории предпочитают всегда и во всем быть впереди (обязывает имя!). Поэтому Томсон предложил Резерфорду заняться вопросами, связанными с только что открытым во Франции А. Беккерелем урановым излучением (сейчас оно называется радиоактивным, тогда его считали Х-лучами, как и рентгеновское излучение, открытое за год до этого).
Вскоре Резерфорд уехал в другой английский доминион, в Канаду, где стал профессором физики университета города Монреаля. Продолжая заниматься исследованием уранового излучения, он установил его сложную природу: кроме электронейтральных лучей (подобных рентгеновским) излучались также электрически заряженные положительные и отрицательные частицы. Затем Резерфорд стал исследовать радиоактивное излучение других веществ, например тория, полония, радия. Оказалось, что разным веществам присуще и различное по природе излучение. Пригласив к сотрудничеству химика Ф. Содди (который работал в университете лекционным демонстратором), он вместе с ним установил закон радиоактивных превращений.
Закон следующий: если вещество излучает положительно заряженные частицы, то оно превращается в элемент, стоящий на две клетки влево по таблице Д. И. Менделеева, а если вещество излучает отрицательно заряженные частицы, то оно превращается в элемент, стоящий на одну клетку вправо по таблице Менделеева. Так впервые была выявлена фундаментальная связь между физикой и химией. В 1908 г. физик Резерфорд получил Нобелевскую премию по химии.
Но радиоактивный распад — процесс не химический, а физический (это тоже показал Резерфорд). Распад протекает за счет высвобождения энергии, запасенной в глубине атома — в атомном ядре. Наличие в атоме плотного образования — ядра также было впервые обнаружено Резерфордом в 1911 г.
Решив систематизировать все полученные им самим и его коллегами сведения о радиоактивности, Резерфорд стал писать книгу-монографию. Обдумывая ее, он пришел к двум догадкам.
Первая связана с тем, что по данным о радиоактивности можно определить возраст Земли (теперь так определяют возраст археологических находок, древних рукописей и др.). Ранее У Томсон (лорд Кельвин), исходя из термодинамических расчетов, определил возраст Земли в 100 миллионов лет. Резерфорд, исходя из данных по радиоактивности, получил другое число: 700 миллионов лет. На конференции, где Резерфорд делал свое сообщение, присутствовал и Кельвин. Не желая раздражать старого джентльмена (которому было 83 года), Резерфорд сказал: «Лорд Кельвин вывел свои ограничения для возраста Земли при условии, что не будет открыт новый источник энергии». Старик подобрел: получалось, что его труды нужны даже тем, кто работает в совершенно другой области науки. В отличие от Кавендиша, Кельвин хотел быть полезным человечеству. Кстати, титул лорда он получил именно за научные заслуги. Остается добавить, что ныне возраст земли оценивают в 4,7 миллиарда лет.
