Игорь Дамаскин - Вожди и разведка. От Ленина до Путина
В марте 1942 года Разведуправление доложило в Генштаб:
«Подготовка весеннего наступления подтверждается переброской немецких войск и материалов… Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта со вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы…
Наиболее вероятный срок наступления — середина апреля пли начало мая 1942 года».
Речь шла о готовящейся гитлеровской операции под кодовым названием «Блау» («Синева») — главный удар в направлении на Кавказ и Сталинград с тем, чтобы после захвата Сталинграда повернуть основную ударную группировку на север, отрезать Москву от тыла и начать наступление на нее со всех сторон.
Эти сведения были подтверждены документами, обнаруженными в сбитом 19 июня 1942 года немецком самолете.
Однако Сталин заявил, что он не верит ни одному слову об операции «Блау» и осудил службу разведки за то, что она поддалась на явную дезинформацию. В действительности же сам Сталин оказался жертвой немецкой дезинформации (операция «Кремль») о том, что главный удар в 1942 году гитлеровские войска нанесут по Москве. В результате было принято ошибочное решение о наступлении Юго-Западного фронта на Харьковском направлении в мае 1942 года, закончившемся катастрофическим поражением наступавших войск. Противник перехватил стратегическую инициативу и перешел в наступление на Сталинград и Кавказ.
На пути к ПобедеВидимо, эти неудачи заставили Сталина изменить свое отношение к разведке, поэтому наступление советских войск под Сталинградом готовилось с учетом разведданных, что и явилось одной из причин полного успеха этой величайшей военной операции.
То же можно сказать и о Курской битве. О намерении Гитлера взять реванш за Сталинград и именно под Курском поступали сведения из ряда источников как внешней, так и военной разведки. Так, агент внешней разведки Кернкросс из Лондона передал данные о готовящемся наступлении немцев на Курской дуге, указал примерные сроки наступления, технические параметры нового немецкого танка «Тигр» и другие сведения. Сведения о плане немцев «взять реванш под Курском» поступили от знаменитого разведчика Кузнецова, от руководителей разведывательно-диверсионных групп.
3 апреля 1943 года Сталин подписал директиву Ставки, которой военной разведке поручалось «постоянно следить за всеми изменениями в группировке противника и своевременно определять направления, на которых он проводит сосредоточение войск и особенно танковых частей». Эту задачу выполняла как стратегическая агентурная разведка, так и разведка фронтовая, использовавшая все возможности агентурной, войсковой, воздушной и радиоразведок.
Об активности, с которой военная разведка готовилась к Курской битве, могут сказать сухие цифры: разведотделы Брянского и Центрального фронтов имели в тылу противника по 20, а Воронежского — 30 разведгрупп. В соединениях и частях Центрального и Воронежского фронтов с апреля по июль 1943 года было организовано 2700 разведывательных наблюдательных пунктов, проведено свыше 100 разведок боем, более 2600 ночных вылетов, устроено около 1500 засад, захвачено 187 «языков»
Именно войсковая разведка установила, что операция «Цитадель» должна начаться в 3 часа 50 минут 5 июля 1943 года. Это обстоятельство позволило советскому командованию провести артиллерийскую контрподготовку по войскам противника, приготовившегося к атаке.
Войсковая разведка столь же активно действовала и в ходе самой Курской битвы. Оценивая работу разведок в этот период, Жуков писал:
«Благодаря блестящей работе советской разведки весной 1943 года мы располагали рядом важных сведений о группировке немецких войск перед летним наступлением… Хорошо работающая разведка была также одним из слагаемых в сумме причин, обеспечивших успех этого величайшего сражения».
Летом 1944 года военные действия были перенесены за рубежи нашей родины. В связи с этим, 24 июля 1944 года Сталин подписал директиву, предписывающую начальникам штабов и разведотделов фронтов создавать активно действующие агентурные сети на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран путем внедрения агентуры на важные объекты на глубину до 500 километров от линии фронта, а также в различные националистические и другие организации и формирования.
А в приказе по агентурной разведке № 001 наркома обороны за 1945 год требовалось по мере приближения к территории Германии усилить разведывательно-диверсионную деятельность и увеличить число забрасываемых в тыл противника разведгрупп.
Приказ 001 можно расценивать по-разному. С одной стороны, заброшенные на немецкую сторону разведчики смогли передать некоторую информацию, с другой же — практически все они, истинные герои и патриоты, были обречены на верную гибель.
Вспоминает Никольский, руководивший заброской групп из Бреста и Кобрина:
«Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Еще до окончания войны нам стало известно, что почти все наши разведывательно-диверсионные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся в свое время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, явилась фактически авантюрой. По малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлялись моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая «хазенягд» — «охота на зайцев», где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики.
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трэдом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».
В числе погибших оказалась и Анна Морозова, руководительница Сешинского подполья, которая после освобождения Сешн вместо предложенной ей должности в райкоме комсомола пошла в школу радисток. Окончив ее, была заброшена в Восточную Пруссию. После гибели двух разведгрупп, в которые она входила, Аня присоединилась к польскому партизанскому отряду. 11 ноября 1944 года во время облавы, будучи раненой, под угрозой захвата взорвала себя и рацию гранатой. В 1965 году ей было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, и она была награждена польским Крестом Грюнвальда II степени.
Докладывались ли Сталину плачевные итоги выполнения его приказа 001? Вполне возможно, так как разведка получила указание перейти к заброске во вражеский тыл немцев из числа перебежчиков, военнопленных или репрессированных фашистами. К сожалению, и эта акция окончилась печально. Яркая иллюстрация этого в следующем документе:
«Начальнику Разведуправления ГШ Красной Армии генерал-полковнику Кузнецову.
С августа 1944 по март 1945 года подготовлено 18 разведгрупп из числа пленных — 14 радиофицированных, 4 группы маршагентов. С тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, так как выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали, 9 работали от 8 дней до 3 месяцев… 4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна.
Начальник разведотдела штаба 3-го Белорусского фронта
Генерал-майор Алешин».
Фронтовая войсковая разведка продолжала активно действовать до самой Победы. Тысячи захваченных «языков», успешная работа воздушной и радиоразведки способствовали победоносным операциям Красной Армии на завершающем этапе Великой Отечественной войны.
* * *Несмотря на то что Сталин не всегда доверял сообщениям разведки, он, по вполне понятным причинам, старался использовать все ее возможности.
В 1939 году во время польской кампании НКВД захватило графа Нелидова — двойного агента абвера и английской разведки. Без особого труда его удалось «убедить» стать и советским агентом. Будучи наблюдательным и неглупым человеком, за годы «службы» в абвере он познал многие его тайны, в частности, основные установки абвера по разведывательно-диверсионной работе в условиях, как говорил Канарис, «решающих сокрушительных ударов в скоротечной военной кампании», то есть блицкрига. Своими наблюдениями и выводами о том, что немцы не готовы к длительной войне, Нелидов поделился с нашими разведчиками (Журавлев, Судоплатов, Рыбкина), которые не придали им должного значения.
Однако первые же наши поражения подтвердили показания Нелидова. О них было доложено Сталину. Тот немедленно отдал соответствующее распоряжение. Для подробных допросов Нелидова и ознакомления с оперативными документами, полученными еще в 1937 году о военно-стратегических играх вермахта в духе блицкрига, в НКВД прибыли начальник Разведуправления Красной Армии Голиков и заместитель начальника оперативного управления Генштаба Василевский. Их заключение было доложено Сталину и Жукову. Результатом стала установка Сталина на упорное, порой безнадежное сопротивление наших войск в окружении, чтобы сбить теми наступления немцев, втянуть их в затяжную войну, на которую они не рассчитывали.
