Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса
В конце мая в лагерь под Анконой пришло несравненно более радостное известие о колоссальной победе, одержанной 29 мая 1167 года под Тускулом имперскими легатами Райнальдом и Кристианом над римлянами. Ввиду такого успеха Фридрих прекратил дальнейшую осаду приморского города, который при посредничестве пизанцев неохотно согласился подписать договор о подчинении государю. Барбаросса быстро двинулся дальше, совершив прежде вылазку в Апулию со стороны имперской границы возле Тронто[221]. Кто бы тогда мог догадаться, что эта июньская акция окажется единственной военной операцией против норманнов? Штауфеновский антипапа из Витербо торопил императора действовать как можно скорей, чтобы наконец окончательно низложить папу Александра III, все еще находящегося в Риме.
22 июля 1167 года император вместе с папой Пасхалием III подошли к Риму. Под Римом Штауфен объединил свои войска с победоносными вооруженными силами своих имперских легатов, получив чрезвычайно внушительную рать. В последующие дни Фридрих вел штурм Вечного города с холма Монте-Марио. Бои велись в основном вокруг церкви Святого Петра, также пострадавшей во время пожара в близлежащей церкви Санта-Мария в Турри. Переговоры, проводимые от имени проалександровских кардиналов бывшим архиепископом Майнцским Конрадом фон Виттельсбахом, который с 1(65 года находился в курии, результатов не дали. Однако самому Александру удалось, к величайшему замешательству монарха, бежать в Беневент.
Римляне, долгое время сохранявшие враждебность, были вынуждены наконец уступить превосходству императорских сил. Фридрих заключил с ними пакт, гарантировавший сохранение их сената, и тем самым привлек город на свою сторону[222]. 30 июля Пасхалия III торжественно возвели на престол в церкви Святого Петра, а через два дня папа совершил коронацию супруги Штауфена Беатрисы императорской короной. Успех и крах штауфеновской политики нерасторжимо смешались в эти дни: в самом начале августа в Риме вспыхнула типичная для тибрских болот эпидемия летней малярии, частая гостья города. Болезнь унесла цвет императорского войска, и триумф штауфеновской власти рассыпался как карточный домик. Современники сочли это событие ужасной Божьей карой, причем в упрек императору ставилась не только его позиция в схизме, но и разрушение домов Божьих во время сражений в Риме. Жертвами катастрофы под Римом пали архиепископ Райнальд Кёльнский, епископы Конрад Аугсбургский, Александр Льежский, Даниил Пражский, Эберхард Регенсбургский, Готфрид Шпайерский и Герман Верденский, герцоги Фридрих Швабский и Вельф VII, князь Депольт Чешский, многочисленные графы и «благородные свободные». Имперскому войску в целом пришлось оплакивать тысячи погибших.
6 августа Фридрих тронулся в путь, оставив в Риме многих больных и обреченных на смерть. Через Витербо он вышел в более высокие районы горной области Монте-Амиата. Сам император имел значительный иммунитет против этой болезни из-за перенесенных ранее (возможно, еще в крестовом походе с Конрадом III) лихорадок[223]. Крайне растерянный, глубоко подавленный, с жалкими остатками войска, столь великолепного еще несколько дней назад, он продолжил путь по традиционному маршруту — по Виа Франчигена[224]. При поддержке Лукки и Пизы, а также при помощи местной знати, например сеньоров Буджано и Маоны, 31 августа он достиг города на реке Арно, по-прежнему стоящего на его стороне.
На предложение пизанцев отправить его дальше на корабле император не согласился, но уже через несколько дней он держал путь в Ломбардию. Свободный проход по отрезку дороги Виа Франчигена, идущей через Монте-Бардоне (ныне перевал Ла-Чиза[225]), издавна обеспечивали имперские власти. Еще в феврале 1167 года Барбаросса дал привилегию жителям Понтремоли. Теперь же он обнаружил, что путь под этим городом перекрыли понтремолийцы и ломбардцы. Так он впервые столкнулся с военным сопротивлением возникшей этой весной Ломбардской лиги. В самом деле, во время чрезвычайно успешного наступления Барбароссы вражеские города сумели расширить и укрепить свои позиции. 27 апреля миланцы демонстративно вернулись в свой город и тем самым вновь основали «ломбардскую метрополию». До 22 мая военному давлению подвергался город Лоди, принуждаемый вступить в союз против императора, а в августе поднакопившие сил миланцы с отрядами бергамасков сумели отбить замок Треццо, за который шли бои еще в 1158–1159 годах.
Слабость его войска не оставила императору под Понтремоли иного выбора, кроме отступления. Взяв проводником маркграфа Обиццо Маласпину, уже много лет занимавшего проштауфеновскую позицию, он повел армию трудным, утомительным путем[226] через западные непроходимые перевалы Апеннин. Пройдя по областям Тортоны и Пьяченцы (несомненно, в обход самих городов), 12 сентября Фридрих с супругой и остатками поредевшего войска добрался до верной ему Павии. Этот город, всегда стоявший на его стороне с начала его правления, оказал ему лучший прием и предоставил необходимое убежище. 21 сентября на публичном народном собрании была объявлена опала вражеским городам, за исключением Кремоны и Лоди. Фридрих бросил им вызов, разыграв весьма драматичную сцену.
Военные позиции императора находились в величайшей опасности. После катастрофы под Римом его войска сильно поредели, а большинство ломбардских городов теперь выказывали ему враждебность. Тем из оставшихся с ним князей, кто просил о дозволении вернуться домой, он едва ли мог отказать. Видимо, еще в сентябре ему пришлось отправить на Север Бертольда фон Церингена и Кристиана Майнцского — для устранения беспорядков в Саксонии, где против Генриха Льва объединили свои усилия архиепископ Магдебургский, ландграф Тюрингский, Альбрехт Медведь и примкнувший к ним с 12 июля 1167 года Райнальд фон Дассель, теперь уже покойный[227]. Таким образом, в операциях, проводимых против вражеских городов (сводившихся к осени исключительно к действиям против сельских окрестностей этих коммун), Штауфен был вынужден использовать только ломбардские вооруженные силы — отряды городов Павии, Новары и Верчелли, маркграфов Вильгельма Монферратского и Обиццо Маласпины, а также графа Гвидо ди Бьяндрате. Богатая добыча, попавшая в его руки в областях Милана и Пьяченцы, ничуть не улучшала его положения. Рано или поздно из Италии нужно было уходить — правда, традиционно используемые альпийские перевалы стали недоступными из-за враждебности городов.
Когда в ноябре 1167 года положение императора стало осложняться и в Павии, он покинул город. Взяв с собой ломбардских заложников, в том числе из Брешиа, на рубеже годов он остановился сначала в землях графа ди Бьяндрате, а потом — в землях маркграфа Монферратского. В это время, 1 декабря, Венеция, Веронская лига и Ломбардская лига заключили договор об объединении[228]. В последующие недели от Империи отпали также Новара и Верчелли. Фридрих оказался в крайне бедственном положении, в его распоряжении не оставалось никаких средств принуждения. Но в этой тяжелейшей ситуации Штауфен проявил большой политико-тактический талант: всю ставку он сделал на переговоры. Он с готовностью принял конверса картезианцев Дитриха из Сильве-Бените (не только близкого человека, но и родственника императора) для переговоров о завершении схизмы[229]. Ко двору пригласили приора картезианцев Базилия, аббата из Сито Александра и епископа Петра Павийского, изгнанного из своего епископства. Государь вел беседы и с посланцем архиепископа Зальцбургского, оказавшегося в последние годы под сильнейшим давлением, причем высказывался император об иерархе вполне благосклонно.
В то же время он предпринял переговоры с графом Гумбертом Савойским[230], отношение которого к Империи сформировали его безуспешные притязания на графство Туринское, а также, возможно, брак с Клеменцией фон Церинген, которая в 1162 году была разведена с Генрихом Львом. В начале 1168 года при посредничестве Вильгельма Монферратского, родственника савойца, а также, возможно, герцога фон Церингена, вернувшегося к тому времени из Германии, было, наконец, достигнуто соглашение. За уступки, подробности которых неизвестны — предание гласит о «горах золота», — Гумберт согласился сопровождать Штауфена: проходы через Западные Альпы были свободны! Проходившие одновременно с этим переговоры по церковному вопросу Фридрих тут же прервал, не дожидаясь того, чтобы они привели к какому-либо результату.
В начале марта император, достигнув города Сузы, велел демонстративно казнить нескольких из ломбардских заложников, которых он все еще возил с собой. Этот поступок Штауфена, совершенный в последние дни пребывания в Италии, едва не стал для него роковым — во всяком случае, горожане Сузы заставили его выдать оставшихся заложников. После этого Фридриху удалось бежать из Италии при помощи авантюры. Следуя плану, придуманному Бертольдом фон Церингеном, он поменялся одеждой с похожим на него мужчиной из свиты (согласно Оттону Санкт-Блазинскому[231], с рыцарем Хартманом фон Зибенэйхом) и ускользнул из становившейся все более враждебной Сузы, где был вынужден оставить даже свою жену. По узкой полосе земли, принадлежавшей графам Савойским, Фридрих быстрым маршем достиг города Женевы[232]. 1 5 марта он в сопровождении Церингена вступил в Базель. Его отношения с герцогом Бертольдом стали тогда особенно близкими: тяжелый конфликт 1162 года был давно забыт, и брату герцога Церингена Рудольфу[233], обойденному во время майнцских выборов 1160 года, следовало найти достойную компенсацию — опустевшую с лета 1167 года кафедру епископа Льежского. При помощи ловких переговоров Фридриху все же удалось организовать бегство из Италии, но катастрофа под Римом и крах господства Империи в Ломбардии в дальнейшем поставили перед ним новые проблемы и задачи, разрешить которые оказалось трудно.
