Грэм Робб - Жизнь Гюго
Кроме того, Гюго вел осадный дневник, который, к счастью, так и не превратился в связный, гладкий рассказ. Следующие отрывки показывают, как хорошо развитое чувство времени помогало Гюго выживать во время осады: непосредственное настоящее и вечное будущее, между которыми неминуемая оккупация или голод в Париже, занимали его меньше всего.
Нерасшифрованные имена, которые встречаются в дневнике, можно разделить на две группы. Стихи из нового издания «Возмездия» зачитывали в театрах; на собранные деньги покупали пушки. В результате целая вереница молодых актрис приходила к Гюго, чтобы получить урок декламации или насладиться минутой близости с божеством. Другие имена свидетельствуют о том, что Гюго не разучился радоваться жизни. Несмотря на голод и инфляцию, два товара оставались дешевыми и всегда имелись в наличии: горчица и секс.
«29 сентября. Придется расстаться с привычкой выпивать утром по два сырых яйца. В Париже больше нет яиц. Молока тоже…
Малышке Жанне сегодня год.
30 сентября. Сегодня утром я написал «Письмо к парижанам». Оно будет датировано 2 октября и выйдет в воскресенье.
В доме по-прежнему полно гостей.
Эжен [то есть Эжени. – Г. Р.], 6б, ул. Мучеников; n. sec. 3 фр.[52]
2 октября. …Мы объехали Париж по кольцевой железной дороге… Захватывающе. Париж разрушает себя, чтобы защищаться, – величественное зрелище. Превращает свои развалины в баррикады.
Туль и Страсбург пали.
4 октября. На улицах продают мой самый известный дагеротип. Я купил один снимок (25 сантимов).
8 октября. Сахара в Париже осталось на десять дней. Мясо начиная с сегодняшнего дня по карточкам…
Прусские пушки постоянно грохочут, призывая объединиться.
9 октября. Приходили пять делегатов от 9-го округа, чтобы «запретить мне подвергать себя опасности. Конечно, убить могут каждого, но только Виктор Гюго может делать что делает».
10 октября. Визит Эрнеста Пикара, министра финансов. Я просил издать декрет о выдаче всех закладов на сумму менее 15 франков, поскольку сейчас невозможно выкупить некоторые вещи вроде постельного белья. Я сказал ему, что бедняки не могут ждать. Он обещает издать такой декрет к завтрашнему дню.
13 октября. Декрет в пользу нуждающихся, о котором я просил, появился в утреннем выпуске «Журналь оффисьель». Паллен… сообщил, что такой декрет обойдется в 800 тысяч франков. Я ответил: «800 тысяч франков? Так тому и быть! Отнимите у богатых. Отдайте бедным!»
16 октября. Нет больше ни масла, ни сыра…
Уже подтвердили, что бульвар Осман назовут в мою честь. Я не пошел смотреть.
17 октября. Завтра на площади Согласия запустят почтовый воздушный шар «Виктор Гюго». Воспользуюсь им и отправлю письмо в Лондон.
Sec. С. Монтобан, 10 фр.
18 октября. За мной зашел ЖЖ. Мы отправились на ул. Фельянтинок. Дом и сад моего детства исчезли. На их месте проложили дорогу.
20 октября. В газетах пишут, что шар «Виктор Гюго» приземлился в Бельгии. Это первый воздушный шар, который пересек границу [победив таким образом шар «Жорж Санд» и еще 66. Далее следы «Виктора Гюго» теряются. – Г. Р.].
22 октября. Мы ели конину во всех видах…
28 октября. Sec. Жюстин Жюллиан, ул. Сен-Лоран, 60, 3-й этаж, последняя дверь; 20-летний сын пропал без вести. Poêle; 10 фр.
31 октября. Стычки в «Отель-де-Виль». Бланки, Флоранс и Делеклюз хотят свергнуть временное правительство Трошу – Фавра. Я отказываюсь к ним присоединиться. Военный парад. Огромная толпа. Мое имя включили в правительственные списки{1277}. Упорно отказываюсь…
10 ноября. Идет снег.
Osc. А. Дезормо. Р. Руссель».
По версии, вытянутой из Гюго Жюльеттой, Амели Дезормо одну ночь пряталась за его дверью и внезапно напала на него, когда он вернулся домой. Она просила называть ее «Козеттой» и подарить ей ребенка{1278}.
Подробности, предоставленные мадам Мерис, позволили Эдмону Гонкуру воссоздать более широкую картину: «Каждую ночь, часов в десять, он выходил из отеля «Роан» [на улице Риволи, дом 10. – Г. Р.], где он поселил Жюльетту… Затем он возвращался в дом Мериса, где его уже ждали одна, две или три женщины. Они пугали других жильцов, натыкавшихся на них на лестнице, – женщины самых разных типов, от порядочных до грязнейших нищенок. Похоже, это стало главным занятием Гюго во время осады»{1279}.
«12 ноября. После репетиции [читки «Возмездия». – Г. Р.] раненые, которых привезли в театр «Порт-Сен-Мартен», попросили мадам Лоран уговорить меня, чтобы я навестил их. Я ответил: «С удовольствием!» – и пошел.
Их положили в нескольких палатах. Главная – бывшее театральное фойе с большими круглыми зеркалами, где я в 1831 году читал труппе «Марион Делорм»…
Войдя, я сказал раненым: «Я завидую вам. Мое единственное желание – получить одну из ваших ран. Приветствую вас, дети Франции, любимые дети республики, избранных пострадать за отечество».
Похоже, мои слова их растрогали. Я пожал руки всем. Один из них протянул отрубленное запястье. Другой потерял нос… Сестры милосердия в белых передниках (актрисы «Порт-Сен-Мартен») были в слезах.
Уходя, я дал 100 франков на больницу{1280}.
15 ноября. Мальвина де Ш., ул. Фрошо, 5, 6-й этаж; osc. Порекомендую ее министру финансов.
Вдова, старая. Порекомендую ее мэру 8-го округа, г-ну Карно.
23 ноября. Шел дождь. Пушка увязла на болотистой равнине… Париж уже два дня на диете из солонины… Крыса стоит 8 су.
27 ноября. Некоторые готовят крысиный паштет. Говорят, это довольно вкусно…
У меня перестали спрашивать разрешения на читку моих произведений в театрах. Их читают повсюду без моего согласия. Так и должно быть. Мое творчество мне не принадлежит. Я нахожусь в общественной собственности.
29 ноября. Вылазку пресекли [неудачная попытка Трошу вырваться из Парижа и соединиться с армией Гамбетта на Луаре. – Г. Р.]».
Мания изобретать чудесные решения находилась на пике. Замысел Гюго, который он вскоре после осады объяснял сэру Сидни Колвину, демонстрирует его развитую интуицию и дар предвидения: «Следует, заявил он, выслать огромное количество захваченных воздушных шаров из осажденного города на самую большую высоту над прусскими позициями, на такую высоту, куда не достанет их артиллерия; в воздухе между парами или группами таких шаров следует натянуть платформы; и с этих платформ лучшим химикам города следует разбрызгивать на вражеские ряды смертельно опасные разъедающие составы, из-за чего они загорятся, ссохнутся и уничтожатся»{1281}.
«1 декабря. …На бульваре Виктора Гюго открыли приют имени Виктора Гюго…
3 декабря. …Я сказал Шельхеру, что хочу пойти с сыновьями, если Национальная гвардия устроит вылазку… Мы будем вместе в бою. Собираюсь заказать себе колпак зуава[53]. Ночной холод меня беспокоит.
Вчера мы ели оленину, позавчера – медвежатину, а два дня назад – антилопу. Дары Сада растений…
4 декабря. Только что к моей двери прикрепили извещение о мерах предосторожности на случай бомбардировки…
14 декабря. Мадемуазель Маргарита Эрикур (донья Соль). Osc. …
Сегодня вечером мы смотрели на «Бедствия войны» Гойи, кот. принес Берти. Красиво и ужасно.
16 декабря.
29 декабря. Канонада всю ночь…
У Т. Готье есть лошадь. Лошадь арестовали. Ее съедят. Готье написал мне, просил добиться для нее прощения. Я обратился к министру…
Меня еще настоятельнее упрашивают войти в правительство…
30 декабря. …Бомбы начали разрушать форт Росни. Первая бомба упала на Париж. Пруссаки сегодня выпустили по нас 6 тысяч бомб…
По слухам, король Пруссии объявил: если меня захватят в плен, меня отвезут умирать в крепость Шпандау.
Коробка с оловянными солдатиками для малыша Жоржа, 2 фр. 50…
То, что мы едим сегодня, – даже не конина. Возможно, это собака или крыса… У меня начались желудочные боли. Мы едим Неизвестность…
Январь 1871 [Гюго написал стихотворение, озаглавленное «Пушке под названием „Виктор Гюго“», одной из нескольких, купленных на деньги, собранные после читки «Возмездия». – Г. Р.]
Вы, те, кто сеет слепую смерть в воздухе,
Будьте благословенны! …Вчера
Вы покинули кузницу, грозные и гордые.
Женщины шли за вами, говоря: «Как они красивы!»
…Между разрушенными трущобами вы отправитесь в путь
И займете достойное место на огромных амбразурах,
Где стоит негодующий Париж с саблей в кулаке!
2 января 1871 г. …Убит слон из Сада растений. Он плакал. Мы собираемся его съесть.
