Филипп Бассин - Проблема «бессознательного»
...В заключительной части своей статьи проф. Musatti затрагивает две проблемы, представляющие особый интерес и важность, но, может быть, слишком сложные, чтобы можно было их достаточно глубоко осветить мимоходом, в рамках журнальной полемики. В первую очередь сюда относится вопрос о механизмах излечения, возникающего при осознании подавленного влечения. Проф. Musatti указывает, на существование определенной эволюции представлений Freud о механизмах выздоровления, в результате которой от старого учения о катарзисе психоаналитическая теория перешла к пониманию зависимости терапевтического эффекта от личности в целом, от отношения, которое устанавливается между вытесненным импульсом и всей совокупностью аффективных и интеллектуальных переживаний больного. Особенно отчетливо эта эволюция видна, по мнению проф. Musatti, в работе Freud «Erinnern, Wiederholen und Durcharbeiten».
Проф. Musatti полагает, что в свете этой эволюции мое заявление о том, что психоанализ трактует всю проблему функциональной организации человеческой деятельности схематически и упрощенно, остается непонятным. Он полагает, что я проглядел упомянутую им выше эволюцию взглядов и только поэтому смог утверждать, что выведение терапевтического эффекта осознания из факта включения в новую психологическую установку, в новое отношение к действительности всегда оставалось Freud чуждым.
Я, действительно, это утверждаю, хотя мысли, развитые в названной работе Freud, могут произвести, на первый взгляд, впечатление аргумента в пользу правильности представления проф. Musatti. Однако я уже отметил, что весь этот вопрос, заставляющий нас обратиться к теории психологической структуры деятельности, слишком сложен, чтобы его можно было развернуто обсудить сейчас. Положение особенно затрудняется в связи с тем, что проф. Musatti, как он сам указывает, не знакомы работы Д. Н. Узнадзе и его школы, в которых интересно и глубоко поставлены вопросы этой теории. Я полагаю поэтому, что проф. Musatti меня извинит, если на эти его критические замечания я сейчас развернутого ответа не дам. Принципиальное положение, от которого я отправлялся бы, если бы такой ответ стал давать, можно выразить так: основным элементом, функциональной «единицей» в системе представлений Freud является напряженный импульс к действию. Теории же функциональной структуры деятельности, теории той реальной психологической системы, в которой происходит «движение импульсов», Freud не дал. Отсюда абстрактность и неадекватность представлений Freud о законах, определяющих динамику напряженных аффектов и их реализацию в поведении. Я полагаю, что при дальнейшем развертывании нашей дискуссии этой важной и сложной проблеме стоило бы уделить, может быть, специальное внимание[106].
Другим не менее интересным вопросом, затрагиваемым проф. Musatti в конце его статьи, является проблема методов психоанализа и тесно с нею связанная, занимающая видное место в психоаналитической теории, проблема символики как средства выражения неосознаваемого.
Проф. Musatti задает мне два вопроса из области методики, вызвавшие у меня, сознаюсь, некоторое удивление. Первый: считаю ли я оправданным пользование методикой исследования ассоциации. Второй: какие методы (кроме, очевидно, психоаналитического) я мог бы предложить для изучения «неосознаваемых» форм психической активности.
Отвечая на первый из этих вопросов, я хотел бы подчеркнуть следующую принципиальную, как мне кажется, установку. Я полагаю, что было бы чрезвычайно трудно (если вообще возможно) привести такой из выработанных в экспериментальной психологии методов, о котором можно было бы сказать, что пользование им ни при каких условиях не оправдано. Мне представляется не требующим дальнейших доказательств, что главное — это не метод как таковой, а интерпретация данных, которые он дает, и цель, которой он служит. А таковые в разно ориентированных исследованиях могут быть, конечно, очень различными. Я полагаю поэтому, что оправданным может быть не только пользование ассоциативным методом в его разнообразных вариантах, методом исследования по Rorschach и разными другими приемами, определяемыми на Западе как «клинические» психологические методики, но даже (horribile dictu!) таким «психоаналитическим» привхмом, как анализ сновидений, который может давать очень интересные данные при исследовании, например, отражения в сновидном сознании различных форм внешней ситуации и предшествующей напряженной умственной работы, при изучении связей между сновидением и степенью глубины сна, при исследовании возможностей влиять на характер сновидений гипнотическим внушением, при анализе отношений между объективной длительностью сновидения и субъективным переживанием длительности времени во сне и во многих других случаях.
Что касается вопроса о том, какие методы исследования могут быть рекомендованы для изучения «неосознаваемых переживаний», помимо применяемых психоаналитиками, то, во-первых, сам проф. Musatti перечисляет их, говоря об экспериментальных психологических методах, могущих служить средством объективного контроля психоаналитических данных. Эти методики предназначены для выявления «глубоких и скрытых» психологических феноменов и оказываются в состоянии, по мнению ряда психологов и психиатров (как указывает проф. Musatti), заменить длительную и трудоемкую работу психоаналитиков. Это, с одной стороны. А с другой — в моей статье, критикуемой проф. Musatti, упомянуто большое число работ, выполненных при помощи весьма разнообразных методик, но во всех случаях имеющих целью раскрытие влияний на поведение факторов остающихся неосознаваемыми. Я не буду снова их напоминать и скажу только, что их важным, общим принципом является прослеживание в поведении или в вегетативных проявлениях сдвигов, провоцируемых смысловым раздражителем, не доходящим до осознания, либо в силу особого функционального или патологического состояния соответствующей физиологической системы (как, например, в экспериментах с больными, страдающими функциональной глухотой, или с лицами, погруженными в нормальный или гипнотический сон), либо в силу особенностей (обычно сублиминальности) самого раздражителя.
На основе разнообразных модификаций подобного рода приемов, а также на основе анализа так называемых «установок» по методике Д. Н. Узнадзе оказалось возможным накопить за последние годы много интересных данных, относящихся к особенностям и к динамике неосознаваемых адаптационных реакций. Поэтому мне кажется, что указание проф. Musatti на нависшую надо мной опасность стать «метафизиком» (поскольку, (мол, я соглашаюсь с существованием подобных реакций, но не располагаю методикой их исследования) не должно вызывать у меня панического настроения.
Наконец, последняя теоретическая проблема — о символике, как средстве выражения «неосознаваемого». Я позволю себе прежде всего подчеркнуть, что сам проф. Musatti подходит к этой проблеме с большой осторожностью и со стремлением к объективности, внушающим уважение к нему как к исследователю также со стороны тех, кто не разделяет его теоретических убеждений. Видимо, чувствуя, насколько зыбки построения психоаналитиков в этой области, проф. Musatti высказывает мнение, что истолкование символов — это только вспомогательный метод при психоаналитическом обследовании, которым надо пользоваться с чувством меры и оговорками. Далее проф. Musatti откровенно сообщает, что в начале своей работы в качестве психоаналитика, он испытывал такое же недоверие (даже «отвращение») к интерпретации символов, какое он чувствует в противниках психоанализа. Мало того, как он указывает, это чувство не покинуло его до сих пор. Тем не менее он полагает, что «неосознаваемые переживания» имеют тенденцию проявляться в области осознаваемого в форме символов. Для раскрытия подлинного значения последних им был разработан особый метод, который он называет «конвергентным анализом». Он полагает, что закономерности символизации были раскрыты в исследованиях Schretter и Silberer и что в моем отношении ко всей этой проблеме проявляется отсутствие у меня ясного представления о функции символического выражения неосознаваемых переживаний.
