Минас Багдыков - Лики прошлого
Дворянский пансион в Армянском переулке был одним из лучших в то время, и многие дворяне стремились определить своих детей на обучение именно туда.
Среди учеников был Иван Сергеевич Тургенев, который в своих воспоминаниях подчеркивал, что этот дом был для него родным, близким его душе.
Именно в Лазаревском пансионе он испытал первые сильные литературные впечатления, определившие формирование его личности.
В зрелые годы он пишет С. Т. Аксакову: «Помнится, я находился в пансионе в Москве, и нам по вечерам надзиратель Иван Федорович Краузе рассказывал содержание «Юрия Милославского». Невозможно изобразить то поглощающее и поглощенное внимание, с каким мы все слушали; я однажды вскочил и бросился бить одного мальчика, который заговорил посреди рассказа».
Бывал в Армянском переулке юный Михаил Лермонтов вместе с бабушкой Е. А. Арсеньевой в доме у известного генерала армянина П. М. Меликова, героя Бородинского сражения. Наблюдательный хозяин первым обратил внимание на незаурядность темноглазого мальчика и предложил бабушке отвести Мишеля к художнику Брюллову, который «рисует не только портреты, а и взгляды».
Меликов подружил Мишеля со своим племянником Моисеем Меликовым, художником, учеником знаменитого Карла Брюллова. Моисей-то и оставил для истории верный словесный портрет двенадцатилетнего Лермонтова: «Глаза эти, с умными, черными ресницами, делавшими их еще глубже, производили чарующее впечатление на того, кто бывал симпатичным Лермонтову».
Спустя десять лет после встречи в Петербурге, Моисей Меликов пишет: «Я видел перед собой не ребенка и юношу, а мужчину во цвете лет с томными, но грустными по выражению глазами».
Особое место в деятельности Лазаревского института занимало творчество самих педагогов, высокий рейтинг которых снискал к ним уважение и признательность далеко за пределами России.
Только одно перечисление имен подчеркивает их незаурядность, а порой и величие. Поэты — Ваан Терян и Самбат Шахазиз, писатель Владимир Лидин, филологи Аванесов, Д. Благой, Р. Якобсон, автор известного словаря русского языка Д. Ушаков и многие другие.
Более 35 лет в институте проработал почетный академик изящной словесности А. Н. Веселовский.
Для самого состава педагогов была характерна интернациональность — русские Болдырев, Петров, Корш, Миллер, Холмогоров, Трутовский, Горделевский; украинец Крымский; армяне Назарянц, Эмин, Лазарев, Халатянц, Мсерянц; грузины Гургенидзе, Серебряков-Окрамчеделов, Хаханов (Хаханошвили) и др.
Труды педагогического коллектива оставляли свой благородный след в выпускниках, получавших больше чем диплом. Они уносили с собой глубокие знания, сформировавшийся интеллект, высокую нравственность, духовность.
В разные годы институт посещали великие поэты и писатели России: А. С. Грибоедов, В. А. Жуковский, Н. И. Гнедич, П. А. Вяземский, Н. В. Гоголь, А. С. Пушкин, М. И. Брюллов и др.
Лазаревы были людьми широких взглядов и не чуждыми общественных интересов. Они отстаивали идеи женского образования с изучением русского и иностранных языков.
Выпускники Лазаревского института стали нравственной, интеллектуальной опорой, стержнем пласта интеллигенции в городе Нор-Нахичевани и прилегающих к нему селах.
Через всю судьбу Нахичевани н/Д прошел примером высоконравственный поступок Мартироса Амадана Бабаджана — христианина, армянина родом из города Амадан, выходца из Персии, проживавшего в Индии в городе Калькутте, который, узнав о бедственном положении переселявшихся армян из Крыма, 30 мая 1874 года сделал завещание. Будучи человеком бездетным, он все свои три дома, один из которых был каменным двухэтажным, доходы от них за вычетом высоконравственных распоряжений в адрес служанки его матери, домашних слуг и пожертвований лицам, выпущенным из тюрьмы, и путникам, заходящим в дом, все остальное движимое и недвижимое завещал городу Нор-Нахичевани н/Д. Завещанные средства должны были быть использованы на содержание приюта, читальни, школы.
В дальнейшем он внес в завещание существенные изменения, подарив двухэтажный каменный дом церкви св. Григория Просветителя (Лусоворича). Этот благороднейший человек завещал деньги людям, которые попали в беду, которых он никогда не видел и лично никого не знал. Он хотел, чтобы они выстроили и благоустроили город, построили дом для нищих, детский приют, школы, чтобы «там, среди них, осталась память о нем».
Судьбой этого завещания занимались Микаэл Налбандян и доктор Св. Беделян. Только в 1889 году на деньги Масеха Бабаджана было основано «Попечительство армянской церкви о бедных армянах». Деньги от доходов дома и поныне поступают в казну армянской церкви Эчмиадзина.
Георгий Иванович Чубаров (1864–1930 г.) был бессменным председателем «Общества любителей драматического искусства» г. Нахичевани н/Д, основанного в 1879 году и просуществовавшего до 1920 года, когда на его смену пришла армянская драматическая труппа на Дону.
Им был составлен проект устава этого общества, где первым пунктом записано: общество ставит своей задачей построить в г. Нахичевани театр стоимостью 1000 рублей, для чего образовать театральный комитет. Ими было собрано 4000 рублей и при участии городского головы М. И. Балабанова и архитектора Н. Н. Дурбаха театр был построен и открыт 16 декабря 1899 года. Это был первый на Дону общественный городской театр, остальные были частные. Открывался театр спектаклем Л. Н. Толстого «Плоды просвещения» при участии труппы Н. Н. Синельникова. Пролог к нему был написан Сергеем Яблонским в аллегорическом стиле. В нем участвовало девять муз, вестник царя Эдипа, Гамлет, Чацкий, Митрофанушка, Городничий, Тяпкин-Ляпкин, Земляника, Скупой рыцарь. Спектакль заканчивался живой картиной.
Георгий Иванович был одаренным самобытным актером, сумевшим создать два мужских образа в пьесе «Дети Ванюшина», которую он перевел на армянский язык. Им замечательно была сыграна роль Яго в «Отелло».
На его организаторские способности обратил внимание еще М. И. Балабанов, возглавлявший в то время армянскую любительскую труппу, и он первый предложил кандидатуру Георгия Ивановича Чубарова на должность председателя театрального общества.
К Георгию Ивановичу шли актеры за советами и помощью, он охотно давал им путевку в жизнь, многие стали блестящими проповедниками, искусства на театральных подмостках различных столичных и провинциальных городов нашей страны. Вспомним хотя бы такие фамилии, как Л. Хаджаев, Н. Балиев, К. П. Хатранов, Г. И. Тусузов, и многие другие. В молодости Георгий Иванович получил прекрасное образование в Лазаревском институте восточных языков, а затем закончил юридический факультет Московского университета. Владел семью языками. Им было написано много пьес на местном армянском нахичеванском языке, раскрывающем красоту диалекта, сделаны переводы с английского, французского, русского языков. Им производились переводы произведений классиков мировой поэзии на армянский, а произведений Рафаэла Патканяна на русский язык, знакомство россиян с мудростью армянского народа.
Георгий Иванович сотрудничал с газетой «Приазовский край», где вел фельетон под общим заголовком «Зигзаги» под псевдонимом «Фигаро». Им писались критические статьи «Персидские письма Раффи», иногда материалы занимали «подвалы» в нескольких номерах газеты, подписанные ГИ или Г. Чубаров.
Он уговаривал своего друга Э. X. Бахчисарайцева писать комедии на своем нахичеванском языке. «Пиши, Манук, пиши, как бы хороши или плохи твои комедии не были, твои рукописи останутся. Мы с тобой умрем, Нахичевань останется, нахичеванский язык исчезнет, но даже по твоим рукописям будут судить о том, как появился, как изменился армянский язык в Крыму и как исчез, а он обязательно исчезнет, как тот — кусок сахара в стакане чая, обязательно исчезнет. Только мы можем еще оставить материальный след в истории».
Изучая прошлое представителей своего рода и те ответвления или же прививки к его родовому генеалогическому стволу, возможно и влияние, хоть малейшую связь в человеческих отношениях, оказывающих влияние на их судьбы, невольно пришлось прикоснуться к законам наследственности.
Шесть поколений людей, порой сложной судьбы, легли в основу хоть и не глубокого представления о возможности передачи генетической информации о закрепленных признаках в поколениях.
К человеческим идеалам приходится прибегать, как к живительному роднику, наполнявшему душу чистотой, силой, уносящему жар волнений за судьбы людей, вселяющему уверенность в завтрашнем дне, будущей счастливой жизни.
Удивительно и то, что люди, прожившие долгую жизнь, как правило, более мудры и, давая советы, как бы считывали генетический код той или иной фамилии. Четко представляя себе, к какой ветви необходимо отнести сформированный характер человека, его способности или же дурные наклонности.
