Станислав Долецкий - Мысли в пути
— А что Ольга Андреевна?
— Как всегда. Спросила, сколько времени продолжалась остановка дыхания, похвалила Татьяну. Взяли Славку в перевязочную. Дали наркоз. Сделали промывание бронхов. Сейчас он спит. Вот так и живем.
— Достается вам в реанимации.
— А ты как думала!
Утром
Последние рабочие минуты. Таня вводит в капельник лекарство. Делает запись в дневнике. Сдает дежурство и спускается в подвал, в раздевалку для сестер.
Она испытывает непонятное радостное чувство. Почему? Поправляется Слава? Похвалил шеф? Не устала?.. Таня выходит на двор, залитый солнцем. И сама она сейчас необыкновенно красивая, счастливая. Навстречу ей идет Виктор и улыбается.
— Таня!
— Татьяна Никодимовна.
— Хорошо, пусть будет так. Можно проводить вас?
Они молча идут до ворот, изредка поглядывая друг на друга. Им очень хорошо.
— Вам куда?
— Направо, — говорит Виктор.
— А мне налево. — Таня быстро поворачивается и почти бежит вперед…
Родители: помощь или помеха?
Одно из самых необычных и вместе с тем достоверных «открытий», которое я сделал в последние годы, — это то, что родители недостаточно или совсем плохо знают своих детей. Несколько в меньшей степени это относится к старшему поколению — бабушкам и дедушкам.
Когда я спрашиваю: «Скажите, пожалуйста, что представляет собой ваш ребенок? Его характер? Отношения с окружающими? Мне это нужно знать для того, чтобы представить, как он поведет себя в больнице, как отреагирует на операцию», — мать с отцом растерянно переглядываются и, будто вспоминая плохо выученный урок, запинаясь, начинают говорить. Порой я жалею, что у меня на работе нет магнитофона. Потрясающая поверхностность! Словно речь идет о приехавшем недавно погостить из другого города племяннике! Краткость. Бессистемность.
Например:
— Молчалив. Сидит, как увалень. Возится с игрушками. Много спит. Много ест.
И дальше в таком духе.
Подробнее рассказывают о том, что их раздражает:
— Прыгает, как коза. Трещит, как сорока. Почерк плохой…
Создается впечатление, что многие родители, занимаясь воспитанием своего ребенка, даже не считают необходимым серьезно задуматься, с каким же человеком они имеют дело. Что ему угрожает в связи с некоторыми его чертами. В какой помощи он может нуждаться. И какую помощь от них самих потребуем мы, врачи, если понадобится.
Впрочем, слово «требовать» здесь употреблено не очень-то к месту. Нас скорее свяжут другие понятия — «понимание» и «поддержка», причем взаимные. Только гармония многоцветья характеров — хирургов, медицинских сестер, маленьких пациентов и их близких — приведет к желанному единству.
О чем не должен забывать врач? О том, что на пороге больницы все волнуются. Больше всего родители ребенка, единственного в семье, никогда раньше не покидавшего дома. Они не без основания считают всякую операцию тяжелой. И любая, на их взгляд, легковесная оценка предстоящего вмешательства, недостаточно вдумчивое и серьезное отношение хирурга даже к простой диагностической процедуре вызывают их смущение и неудовольствие.
В связи с этим расскажу о случае, который, вероятно, в нашей практике не единичен. В приемный покой родители привезли девочку с подозрением на аппендицит. Дежурил опытный врач, который, узнав в отце известного поэта, повел себя несколько необычно — шутил, сверкал остроумием, развеселил испуганного ребенка (что в общем-то было правильно). Но ведь взрослые в это время с замиранием сердца ждали решения: будут оперировать или нет? И они не поняли неуместного юмора, не поверили хорошему специалисту — взяли девочку на руки и уехали в другую больницу… Конечно, они поторопились, но винить их нельзя. Есть ряд специфических профессий, у которых свои законы. Стюардесса, даже в критической ситуации, должна быть улыбчивой и спокойной. Учитель — ровным и внимательным. Хирург, особенно детский, — чутким, вызывающим к себе доверие…
Отношения с родителями составляют важную сторону нашей работы. Вряд ли существует еще одна область медицины, где столько времени и терпения приходится затрачивать на объяснения с родственниками больных детей и знакомыми медиками этих родственников. А если перед хирургом родители, уже потерявшие одного малыша и глубоко травмированные перенесенным несчастьем? Или немолодые супруги, которые поздно обзавелись наследником? Или мать, лишенная возможности иметь следующего ребенка? Все они намного тяжелее реагируют на отклонения в обычном течении заболевания у детей. И это в свою очередь должно мобилизовать самое пристальное внимание врача.
Недоразумения, огорчения и конфликты можно в большинстве случаев предупредить, соблюдая выработанные опытом правила.
Именно практика подсказывает круг обычных вопросов, на которые следует отвечать конкретно и немногословно. Родителям при всех обстоятельствах, даже если прогноз приходится ставить с большой осторожностью, лучше говорить правду. Излишний оптимизм может оказаться вредным при осложнениях и несчастьях. С. Д. Терновский предупреждал: «Безопасных операций у детей не бывает». Однако это не значит, что взрослых надо запугивать.
Правда, здесь существует одно не бесспорное исключение. Периодически в приемном покое возникает тяжелая ситуация, когда родители отказываются от необходимого вмешательства (непроходимость кишечника, аппендицит). Так, например, при перитоните объективно состояние ребенка не соответствует тяжести поражения брюшной полости, что вызывает необоснованный оптимизм даже у хирурга, а тем более у непрофессионалов. Вот тут-то и важно этот оптимизм развенчать без всяких оговорок.
Наилучший результат дает беседа с растерянными родственниками пожилого, умудренного жизнью врача, который в спокойном разговоре найдет неопровержимые доводы. Ну, а уж если и это не поможет, то для сохранения жизни ребенка закон допускает выполнение операции без согласия его близких, при консилиуме трех специалистов.
Пропуск родителей в хирургическое отделение или постоянное их там пребывание связаны со многими условиями, которые не нашли еще своего разрешения в нашей стране и за рубежом: возраст детей, состав больных, размер палаты (одно- или многоместная), тяжесть состояния ребенка, его индивидуальные особенности и многое другое.
По-моему, в отделении новорожденных матери находиться не должны, а кормить они могут в специальной комнате. В одноместной палате постоянное присутствие родителей или родственников с детьми в возрасте до трех лет, а то и старше — более желательно. В многоместных палатах, где сестер пока не хватает, удобно назначать на дежурство одну мать, но чтобы она обслуживала не только своего ребенка, а и других — читала им книжки и т. п.
В день операции родителей лучше не допускать: польза от этого минимальная, а переживаний хоть отбавляй.
Невропатичные или истеричные родители способны оказать неблагоприятное влияние на больного ребенка: на его аппетит, активность, настроение, реакцию на окружающее, общую картину течения послеоперационного периода. И наоборот, волевые, спокойные родители в самой напряженной и драматической обстановке становятся нашей опорой. Опытные детские хирурги не без основания склонны в отдельных случаях выздоровление крайне тяжелых больных связывать с правильным поведением матери и отца. Их оптимизм и спокойствие передаются ребенку любого возраста. Не преувеличивая, можно сказать, что дети обладают острой восприимчивостью к настроению родителей, нередко полностью отражая их душевное состояние.
Всем нам памятна такая история. Машенька М. четырех лет заболела ангиной. Потом у нее начался понос с зеленью и слизью. Оказалась обычная дизентерия, подтвержденная бактериологически, но на четвертый день появились боли в животе. Они были расценены как следствие дизентерии.
Здесь я хочу отвлечься, чтобы передать разговор, который мы вели позднее с матерью ребенка. Она сказала мне: «Какие же это врачи, если даже простой аппендицит определить не умеют? А теперь ребенок погибает от его осложнений». Почему-то среди многих родителей существует представление об аппендиците как о весьма простом и банальном заболевании. Вероятно, потому, что аппендицит наблюдается часто. И при своевременно выполненной операции пациент, особенно взрослый, практически выздоравливает. Однако у детей диагностика аппендицита представляет большие затруднения, причем не последнее место занимает возраст ребенка: что может рассказать малыш двух-трех лет? Кроме того, необычность симптомов, нередко сопутствующих другим заболеваниям, при которых также отмечаются боли в животе: ангине, кишечной инфекции, пневмонии, плеврите. Такая «мозаика» у детей («микстов») может поставить врача в тупик и привести к запущенным и осложненным формам аппендицита.
