Говард Хаггард - От знахаря до врача. История науки врачевания
В течение всего золотого века чума периодически опустошала Рим. Потом на какое-то время эпидемии прекратились, так как Рим пал под натиском варваров и люди перестали путешествовать. Империя возродилась в Константинополе, в восточной части, в которой времена процветания и дальних путешествий начались в царствование Юстиниана Законодателя. При нем начались бедствия, в которых суеверные люди видели признаки надвигавшейся чумы и предвестие Божьего гнева, кульминацией которого станет чума. Христианские суеверия были тогда сильны, ибо религия была еще молода и энергична. За несколько мгновений землетрясение стерло с лица земли город Антиохию, убив при этом 25 тысяч человек. В небе появилась комета. Солнце померкло на целый год. В Италии разразился голод, от которого умерло множество людей. После этой прелюдии в Нижнем Египте вспыхнула чума. В 542 году она медленно спустилась по течению Нила и вползла в Малую Азию. Сначала болезнь бушевала в прибрежных районах, где было много караванных путей, но постепенно чума пришла и во внутренние районы и вскоре достигла Константинополя. На пике эпидемии в городе ежедневно умирало от 5 до 10 тысяч человек.
Беспощадное шествие чумы распространилось на Грецию и Италию; чума пришла в Галлию, а оттуда перекинулась на Рейн. Этот путь чумы продолжался пятнадцать лет. Потом она медленно вернулась назад и снова, с прежней силой, поразила Константинополь. Болезнь осталась такой же смертоносной, как и раньше. Долгий путь не смягчил ее. Для того чтобы куда-то деть горы трупов, в Константинополе снимали крыши со стенных башен, забивали их мертвыми телами и снова настилали крышу. Гиббон пишет об этом менее «счастливом и процветающем времени»: «Со временем первоначальная злокачественность чумы уменьшилась и рассеялась; болезнь то отступала, то снова возвращалась, но прошло целых пятьдесят два года, прежде чем человечество полностью оправилось, восстановило свое здоровье, а воздух снова стал чистым и целебным». Из этого отрывка явствует, что во времена Гиббона концепцию божественного происхождения болезней сменила теория об их космических причинах. Думали, что болезни возникают от миазмов и гнилостного воздуха. Гиббон продолжает: «Нет никаких фактических данных, на основании которых можно было бы, пусть даже приблизительно, подсчитать число погибших от болезни со столь ужасающей смертностью. Я нахожу, что в течение трех месяцев в Константинополе ежедневно умирало четыре, а временами и десять тысяч человек. Многие города на Востоке запустели, а в некоторых районах Италии так и остался неубранным урожай пшеницы и винограда. Подданных Юстиниана поразило тройной бедствие – война, голод и эпидемия. Правление Юстиниана омрачилось уменьшением численности рода человеческого, которое так и не было восполнено в самых лучших странах земного шара».
ЛОНДОН ВО ВРЕМЯ ЧУМЫ
Сцена с чумной афиши. На рисунке показана лондонская улица. Красными крестами помечены двери домов, обитатели которых больны чумой. На улице стоит вооруженная стража, не выпускающая никого на улицу. Слева видны фигуры двух женщин, одежда которых говорит о роде их занятий. В их обязанности ходит посещение домов и установление причин смерти. В середине изображен человек, убивавший всех встречных собак. Его помощник увозит тележку, набитую собачьими трупами. Считалось, что собаки переносят заразу, но в то же время никто не обращал внимания на крыс – истинных ее разносчиков. Перед каждым шестым домом горел костер, чтобы пламя очищало воздух
Словно насытившись урожаем смертей VI века, чума заснула на целых восемь столетий. Мохаммед бежал из Мекки в Медину; чума не тревожила халифат «Тысячи и одной ночи» Харуна ар-Рашида. Карл Великий без помех создал на Западе свою империю. Иерусалим пал к ногам воинов пророка, а потом начались Крестовые походы, продолжавшиеся два века. В XIII веке ученый Роджер Бэкон, богослов Фома Аквинский и поэт Данте Алигьери создали свои бессмертные труды. За все это время не случилось ни одной вспышки чумы. В XIV веке в Любеке городские власти учредили должность городского врача. Этот первый чиновник здравоохранения честно зарабатывал свои четыре доллара в год без вмешательства чумы. В 1330 году на Западе в военном деле был впервые использован порох. В 1336 году началась Столетняя война, а в 1345 году в Лондоне была открыта первая аптекарская лавка. В том же году в Африке и Азии разразилась чума. Два года спустя она пришла в Константинополь, откуда распространилась на Италию и Грецию, после чего медленно, но неумолимо проникла и в Европу. Именно во время этой великой эпидемии чуму окрестили «черной смертью», так как на коже больных в местах множественных мелких кровоизлияний появлялись темные пятна. Мор возвращался с каждым следующим поколением. Паника шла впереди болезни, а после нее происходила деморализация. Вспышки «черной смерти» на протяжении последующих трех столетий не уступали по своей силе эпидемии в Константинополе во времена Юстиниана. Но записи и хроники стали более точными и подробными, и они позволяют нам вблизи увидеть страшное лицо чумы.
Обычаи, связывавшие людей торговлей, законом и порядком, рушились при приближении чумы, предоставляя людям следовать своей ничем не прикрытой природе. Некоторые впадали в невероятную панику, другие погружались на дно самого мрачного отчаяния. Одни поднимались до неведомых доселе высот героизма и самопожертвования, другие предавались безудержному разгулу. Это дикое отчаянное веселье перед лицом смерти характерно для тех моментов, когда жизнь становится абсолютно непредсказуемой. Библия рассказывает нам, что жители Иерусалима, ожидая нападения Сеннахериба, предались бешеному разгулу. «И в те дни Господь Бог ангелов призвал к плачу и скорби, к воздержанию и власяницам; но видно было лишь одно веселье; забивали быков и овец, ели плоть их и пили вино: мы хотим насытиться и напиться, ибо завтра мы умрем». Новеллы из «Декамерона» Боккаччо рассказывают друг другу веселые молодые люди, затворившиеся в замке, чтобы избежать чумы, свирепствовавшей во Флоренции в 1348 году, но во введении мы читаем: «Такова была жестокость небес, а возможно, и людей, что между мартом и следующим июлем – как можно уверенно предполагать, в одном только городе погибла сотня тысяч душ, хотя до сего бедствия никто бы не мог даже предположить, что в нем так много жителей. Какие великолепные жилища, какие благородные дворцы опустели до последнего человека, какие семьи вымерли, какие богатства и владения оставлены, и никто не может сыскать наследников; сколько цветущих молодых людей обоего пола – каковых сами Гален, Гиппократ и Асклепий поутру признали бы здоровыми – после того, как отобедали со своими друзьями, были вместе с ними к вечеру пожраны смертью и отправились в мир иной». Другой автор того времени пишет: «Не было никаких исповедей; церкви и часовни были открыты, но не было в них ни священников, ни кающихся – все они ушли в дом смерти. И могильщика, и врача бросали в одну и ту же большую яму; завещателя и его наследников вместе с душеприказчиками привозили в одной телеге и сбрасывали вместе в одну общую могилу».
Во времена чумы умирающие получали утешение отпущением грехов, дарованным папой. В 1348 году папа Климент VI даровал отпущение грехов всем христианам, которые умрут по пути в Рим, где, невзирая на чуму, праздновали год отпущения грехов. Мало того что прощались все грехи. Души умерших возносились прямо на небеса, минуя Чистилище. На Пасху в Риме собралось более 1 200 000 человек. Некоторые из этих паломников принесли с собой чуму, и она быстро распространилась среди скученных пилигримов. По домам вернулись лишь десять процентов выживших. Правда, пожертвования, принесенные паломниками, составили громадную сумму. Сам папа не заразился чумой. Он находился в Авиньоне, который только что приобрел у неаполитанской королевы Жанны, и, когда чума достигла города, он заперся в отдельной комнате, где и находился до тех пор, пока не закончилась эпидемия. Этот совет папа получил от знаменитого врача Ги де Шолиака, который сам умер от чумы. Смертность в Авиньоне была настолько чудовищной, что папа освятил Рону и позволил бросать трупы в реку вместо погребения. Среди жертв авиньонской эпидемии оказалась и Лаура, возлюбленная Петрарки.
При приближении чумы людей захлестывала волна набожности и благочестия. Многие жертвовали имущество и состояние церкви. В свою очередь, церковь использовала страх перед эпидемией для укрепления религиозной нравственности. Так, например, когда чума приблизилась к городу Турне, церковный совет издал эдикт, согласно которому все христиане были обязаны изгнать наложниц, и, кроме того, запретил игру в кости. Все мастерские, изготовлявшие игральные кости, должны были начать делать четки.
СОЖЖЕНИЕ РАСПРОСТРАНИТЕЛЕЙ ЧУМЫ
