Э Гордон - Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения
Как отмечалось ранее (§ 1, гл. 1), в процессуальной науке не сложилось единых взглядов о сущности экспертизы как процессуального действия.
В нашем представлении экспертиза — одно из процессуальных познавательных действий, имеющих сложную структуру которая охватывает различные по содержанию элементы. Таковыми являются:
а) назначение экспертизы следователем (судом);
б) непосредственное проведение экспертом исследования и формулирования выводов;
в) оценка и использование заключения эксперта.
На каждом из этапов проведения экспертизы закон формулирует требования, определяющие качество этой деятельности. Такие требования касаются не только непосредственного результата, т. е. заключения эксперта, но и самой процедуры проведения экспертизы. Как отмечал К. Маркс, «не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным. Исследование истины само должно быть истинно…» [248].
Исходя из этих требований, можно говорить о критериях, определяющих качество, а следовательно, и эффективность экспертизы на каждом из этапов ее проведения.
Под критерием мы, вслед за другими исследованиями [249], понимаем признаки, дающие основания для оценки изучаемого явления. Критерии качества экспертизы производны от ее целей. Критериями качества выступают вытекающие из уголовно-процессуального закона требования, которые обеспечивают достижение целей экспертизы, т. е. установление на основе специальных познаний существенных обстоятельств дела.
4.2
Критерии, определяющие эффективность и качество назначения судебно-медицинских экспертиз
Из анализа норм закона, регулирующих назначение судебных экспертиз вообще и судебно-медицинских в частности, вытекает, что критериями качественной деятельности следователя и суда на этом этапе следует признать:
а) обоснованность назначения экспертизы;
б) своевременность назначения экспертизы;
в) полноту исходных данных и исследуемых объектов, представленных эксперту;
г) полноту и правильность экспертного задания;
д) соблюдение процессуального порядка назначения экспертизы и обеспечение прав участников процесса [250].
Обоснованность назначения экспертизы. В самом общем виде основания назначения экспертизы определены в ст. 78 УПК РСФСР, определяющей, что экспертиза назначается в случае, когда в ходе производства по делу необходимы специальные познания в науке, технике, искусстве, ремесле.
В то же время ст. 79 УПК РСФСР устанавливает четыре случая, когда судебно-медицинская экспертиза признается обязательной:
а) для установления причин смерти;
б) характера телесных повреждений;
в) для установления физического состояния потерпевшего или свидетеля в случаях, когда возникает сомнение в их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания;
г) для установления возраста обвиняемого, подозреваемого и потерпевшего в тех случаях, когда это имеет значение для дела, а документы о возрасте отсутствуют. УПК союзных республик устанавливают и другие случаи обязательного проведения судебно-медицинской экспертизы.
Таким образом, судебно-медицинская экспертиза должна назначаться тогда, когда без использования судебно-медицинских познаний невозможно установить то или иное существенное обстоятельство или когда установление определенных обстоятельств требует обязательного по закону проведения экспертизы.
Анализ практики показывает, что следователи и суды, как правило, принимают обоснованное решение о проведении судебно-медицинской экспертизы. Случаи неназначения судебно-медицинских экспертиз для разрешения таких важнейших вопросов, как причина смерти и характер телесных повреждений практически не встречаются. Например, при изучении 101 уголовного дела по ст. 102 УК. РСФСР, 53 дел по ст. 103 УК РСФСР, 76 дел по ст. 108 УК РСФСР и 73 дел по ст. 109 УК РСФСР не встретилось ни одного случая, когда эти обстоятельства не исследовались с помощью судебно-медицинской экспертизы. С другой стороны, не выявлено и фактов необоснованного назначения судебно-медицинской экспертизы.
В то же время в практике достаточно распространены случаи возвращения судом уголовных дел для дополнительного расследования в связи с необходимостью проведения судебно-медицинских экспертиз [251]. Но как показало изучение дел, речь идет о проведении дополнительных и повторных экспертиз. Лишь в подобных случаях можно говорить о необоснованном отказе в назначении судебно-медицинских экспертиз на предварительном расследовании.
Показателем обоснованности назначения судебно-медицинской экспертизы служат и данные о вызове экспертов в судебное заседание.
Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 16 марта 1971 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам» указал, что «суд должен обеспечить участие эксперта в необходимых случаях» [252]. Это положение различным образом трактуется учеными и практиками. По мнению И. Л. Петрухина, «суд вправе исследовать составленное на предварительном следствии экспертное заключение без вызова эксперта в судебное заседание если:
а) заключение эксперта ясно, полно, аргументировано и не вызывает у суда никаких сомнений;
б) факты, для выяснения которых назначалась экспертиза, судя по материалам дела, установлены бесспорно;
в) участникам судебного разбирательства понятны выводы эксперта, они согласны с его заключением и не возражают против проверки заключения в суде без вызова эксперта» [253].
Сходные данные получены в результате опроса 162 судей разных регионов страны. Только 34,85 % всех судей считают необходимым всегда вызывать эксперта, давшего заключение в стадии предварительного расследования, в суд; 14,65 % судей вызывают экспертов только тогда, когда следователь включил их в список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание; 39,9 % судей вызывают эксперта при необходимости получения объяснения эксперта по данному им заключению; 74,75 % судей вызывают эксперта при необходимости выяснения вопросов, которые не были решены на предварительном следствии.
В судебной практике необходимость вызова судебного медика трактуется еще более ограничительно — судебно-медицинские эксперты крайне редко вызываются в судебное разбирательство. Так, по данным Главного судебно-медицинского эксперта МЗ СССР, в 1984 г. было произведено 1 808 504 судебно-медицинских экспертиз трупов и живых лиц, в то же время в суд судебно-медицинские эксперты вызывались лишь в 15 649 случаях [254]
По изученным нами 149 делам о причинении умышленных телесных повреждений судебно-медицинские эксперты ни разу не вызывались в суд. Такая же картина была выявлена и по 154 делам об умышленных убийствах. В течение семилетнего периода работы в качестве судебно-медицинского эксперта автор вызывался в суд не чаще 2–4 раз в год. По ряду соображений вряд ли такое положение можно признать нормальным.
Прежде всего вызов эксперта в суд и последующее участие его в судебном разбирательстве означает, что суд принял решение о проведении экспертизы. Поскольку судебное следствие по единодушному мнению процессуалистов представляет собой новое самостоятельное исследование всех обстоятельств дела, отказ от вызова эксперта обедняет арсенал средств доказывания. Видимо, не случайно 1/5 часть судей видит смысл вызова эксперта в суд лишь в ответе на вопрос: «Подтверждаете ли Вы заключение, данное на предварительном следствии?». Между тем, участие эксперта в судебном разбирательстве дает возможность исследовать предмет экспертизы с противоположных точек зрения, ответить на вопросы как обвинения, так и защиты. Это создает более широкие возможности для установления истины и исключает формальное разрешение поставленных вопросов, без учета конкретных обстоятельств дела.
С этой точки зрения трудно согласиться с позицией тех авторов, которые считают необходимым вызывать эксперта в суд лишь при появлении новых вопросов, при несогласии участников процесса с заключением эксперта, наличии противоречивых заключений экспертов, наличии оснований для проведения дополнительных и повторных экспертиз [255].
Вряд ли можно считать убедительным отказ в вызове эксперта но топ причине, что заключение эксперта не вызывает у суда сомнений, а факты, установленные экспертом, суд считает бесспорными. Такая позиция суда не означает ничего иного, кроме априорной оценки заключения эксперта как достоверного, хотя само это заключение еще не исследовалось судом в условиях непосредственности. Рассуждая подобным образом, можно прийти к выводу, что при названных выше условиях не следует вызывать в суд и свидетелей. Однако действующий закон не воспроизвел подобного ограничения, известного УПК РСФСР 1923 г. и допускает возможность оглашения показаний неявившихся свидетелей лишь в случаях, когда свидетель отсутствует по причинам, исключающим его явку в суд (ст. 286 УПК РСФСР).
