Бен Голдакр - Обман в науке
Самое главное здесь — это то, что подобные исследования требуют от людей радикально изменить всю свою жизнь на период около десяти лет. И это большая проблема: достаточно трудно найти людей, которые согласятся на участие в эксперименте в течение даже семи недель, не говоря уже о семи годах, и это имеет два интересных последствия. Во-первых, участники исследования, вполне возможно, не поменяют свой рацион настолько, насколько вы этого требуете; но это вовсе не провал, а то, что происходит с людьми в реальной жизни: они не могут поменять свой рацион по команде на длительный период. Изменения в питании, вероятно, потребуют изменить и образ жизни, и привычки в отношении покупок, и даже ассортимент в магазинах; это потребует реорганизации свободного времени, вполне возможно, покупки нового кухонного оборудования, изменения отношений в семье, характера работы и многого другого.
Во-вторых, участники контрольной группы также могут изменить свой рацион: не забывайте, что они добровольно согласились на участие в эксперименте, связанном с изменением стиля жизни, на семь долгих лет, потому что, вероятно, проявляют больший интерес к собственному здоровью, чем остальное население. Кроме того, их взвешивают, измеряют, спрашивают об их рационе через регулярные промежутки времени. Поэтому они думают о своей еде и здоровье гораздо больше, и их поведение тоже меняется.
Все это говорится не для того, чтобы принизить вклад питания в наше здоровье. Я вернусь к тому, что было ценного в этих исследованиях: они отражают один из наиболее важных вопросов, а именно то, что не обязательно начинать с волчьих ягод, или витаминных таблеток, или магических ферментных порошков, или даже с индивидуальных изменений в питании. Пошаговые изменения индивидуального стиля жизни, которые не согласуются с вашими привычками и вашим окружением, трудно начать и еще труднее поддерживать. Важно рассматривать отдельного человека — как и все кардинальные требования специалистов по питанию — в более широком социальном контексте.
Разумная польза была продемонстрирована в интервенционных исследованиях — подобных Северо-Карельскому проекту в Финляндии, — когда было принято решение полностью изменить поведение целого сообщества: были установлены связи с компаниями, чтобы поменять ассортимент продуктов в магазинах, модифицирован весь образ жизни, привлечены специалисты в области образования и юристы, улучшено здравоохранение и т. д. Это принесло определенную пользу, если вы считаете, что использованные методы позволяют сделать такой вывод. (В этом случае трудно создать контрольную группу, поэтому приходится делать прагматические выводы о плане исследования, но, впрочем, почитайте об этом в Интернете и решите сами: я бы назвал это «большим и многообещающим неконтролируемым исследованием».)
Есть серьезные основания полагать, что многие проблемы, связанные с индивидуальным образом жизни, фактически лучше решаются на уровне всего общества. Важнейшая причина смертей и болезней, связанная с образом жизни, — это принадлежность к определенному социальному классу. Вот вам конкретный пример: я снимаю квартиру в лондонском Кентиш-Тауне на свою скромную зарплату младшего врача (не верьте тому, что вы читаете в газетах о врачебных гонорарах). Это район, в котором живет в основном рабочий класс, и средняя продолжительность жизни у мужчин составляет 70 лет. На расстоянии двух миль, в Хэмпстеде, где миллионерша Джиллиан МакКейт владеет большим участком, а ее соседями являются богатые представители среднего класса, продолжительность жизни у мужчин составляет уже почти 80 лет. Я знаю это, поскольку у меня на кухонном столе лежит открытая Ежегодная сводка здравоохранения по району Кемден.
Причина такого явного неравенства в продолжительности жизни — разницы между продолжительной и богатой жизнью на пенсии, с одной стороны, и весьма короткой, с другой, — состоит не в том, что люди из Хэмпстеда ежедневно стараются есть волчьи ягоды и бразильские орехи, чтобы избавиться от дефицита селена, как советуют диетологи. Это фантазия и в некотором отношении самая разрушительная черта всего нутриционистского проекта, графически проиллюстрированного МакКейт: это отход от реальных причин плохого здоровья, а также — остановите меня, если я захожу слишком далеко — манифест крайне правого индивидуализма. Вы то, что вы едите, а люди умирают молодыми, потому что заслуживают этого. Они выбирают смерть из-за своего невежества и лени, а вы выбираете жизнь, свежую рыбу, оливковое масло, и поэтому вы здоровы. Вы доживете до 80 лет. Вы этого заслуживаете. Не то что они.
Возвращаясь к реальности, действительные вмешательства в общественное здоровье, направленные на социальные и связанные с образом жизни причины болезней, гораздо менее выгодны и менее зрелищны, чем то, что придумывают Джиллиан МакКейт и другие телевизионные деятели. Какая телепрограмма, идущая в прайм-тайм, озабочена тем, что существуют целые районы, где невозможно купить ничего, кроме фастфуда, — система, созданная гигантской сетью супермаркетов, теми самыми компаниями, с которыми у модных диетологов часто подписаны выгодные контракты? Кто выносит на наши телеэкраны вопросы о том, что социальное неравенство приводит к неравенству нашего здоровья? Где защита интересов потребителя, выражающаяся в запрете на рекламу вредной пищи, поощрении доступа к здоровому питанию за счет налоговой политики или четкой системы маркировки продуктов?
Где можно увидеть «дружественную окружающую среду», которая естественным образом поощряла бы физическую активность; где городская планировка, предоставляющая приоритет в движении пешеходам, велосипедистам, общественному транспорту, а не автомобилям? Где сокращение традиционно увеличивающейся разницы между зарплатой топ-менеджеров и рядовых сотрудников? Когда вы слышали об элегантных идеях типа «ходячего школьного автобуса»[21]? Или истории об их пользе были вытеснены с первых полос последними срочными новостями об очередных пищевых ухищрениях?
Ни я, ни вы не ожидаем, что МакКейт и ей подобные затронут в своих передачах какую-либо из этих проблем, поскольку мы честны с собой и понимаем, что эти передачи только частично о питании; гораздо больше в них непристойного и похотливого вуайеризма, слез, рассматривания фигур и ярких пустых шоу.
Доктор МакКейт просвещает таксистаВот моя любимая история, связанная с МакКейт, из ее собственной книги «Живая пища для здоровья». Она едет в такси, и водитель, Гарри, узнал ее. Он пытается завязать дружеский разговор и высказывает предположение, что рыба содержит больше омега-жирных кислот, чем семена льна. МакКейт не соглашается; «Семена льна содержат гораздо больше полезных жирных кислот (омега-3 и омега-6) в идеально сбалансированной и ассимилируемой форме». Когда Гарри пытается возражать, она замечает: «Что значит вы не согласны? Разве вы потратили годы на клинические исследования, работу с пациентами, преподавание и чтение лекций, изучение омега-жирных кислот в семенах льна; разве вы получили данные, известные во всем мире, собрали одну из крупнейших частных библиотек по медицине и написали множество статей по этой теме? Вы ученый, биохимик, ботаник? А может быть, вы провели всю жизнь за изучением диетологии и биохимии, как я? Где ваша научная степень?» Гарри отвечает, что его жена врач, гинеколог. «Она также является специалистом по питанию и биохимии?» — спрашивает доктор МакКейт. «Ааа, хм, ну, нет, но она врач».
Я тоже не специалист по диетологии и не биохимик. На самом деле, как вы знаете, я не претендую на то, чтобы быть экспертом. Я надеюсь, что могу читать и критически оценивать медицинскую литературу — это то, что могут все врачи, недавно получившие диплом, — и применяю это прозаическое умение к миллионерам-бизнесменам, которые управляют нашим пониманием науки.
Льняное семя содержит большое количество волокон (наряду с фитоэстрогенами), поэтому оно не очень ассимилируемое, как утверждает МакКейт, если вы его не раздавите, но в этом случае оно будет иметь отвратительный вкус. Оно продается в качестве слабительного в дозах 15 миллиграммов, и вам его понадобится довольно много, отчасти потому, что существует проблема с омега-жирными кислотами в нем: лен содержит короткоцепочечную растительную форму этих кислот, и они должны будут превратиться в вашем организме в длинноцепочечную животную форму, которая может быть полезной (они называются: докозагексаеновая кислота [ДГК] и эйкозапентаноевая кислота [ЭПК]). Если принять во внимание их плохое превращение в организме, то получится, что льняное семя и рыба содержат примерно одинаковое количество омега-жирных кислот.
Мы должны также помнить, что живем не в лаборатории, а в реальном мире. Достаточно легко съесть 100 граммов макрели — если бы это была другая книга, я бы дал вам свой рецепт кеджери (индийское блюдо) прямо сейчас, — но достаточно трудно проглотить даже столовую ложку семян льна. Точно так же петрушка является прекрасным источником витамина С, но вы вряд ли съедите пучок петрушки размером с апельсин. Что касается того, что льняное семя «идеально сбалансировано», то я не знаю, имеет ли она в виду духовно или биологически, но в рыбе больше омега-3-кислот, да и на вкус она приятнее, по мнению большинства людей.
