Станислав Долецкий - Мысли в пути
Не так давно академик Петр Кузьмич Анохин заметил, что задача ученого — одномоментно думать о разных предметах. В физиологии это называется симультанным мышлением. То есть надо думать не только об одном узком вопросе, а представлять себе, какое отношение имеет он к соседним. Потому что идут процессы, кажется, между собой несопоставимые, как вдруг вскрывается некая закономерность. И тогда соединение ряда факторов — на первый взгляд разъединенных — позволяет делать открытия.
Например, есть сосудистые доброкачественные опухоли — ангиомы (на лице и на теле появляются быстрорастущие красные пятна). Они захватывают большой участок кожи, разрушают губу, ухо, веко и прочее. Это опасная штука, хотя и не рак. Так вот, было отмечено, что ангиомы у новорожденных отмечаются значительно чаще у девочек, чем у мальчиков (в 80 процентах случаев). Отсюда возникло предположение о роли внутриутробных гормональных влияний на происхождение сосудистых опухолей. Естественно, развивая это предположение, можно прийти к мысли о роли гормонов в происхождении и других опухолей.
Умышленно я коснулся области, где массовые усилия спланированной научной работы на сегодняшний день приносят минимальные практические результаты. Такого рода данные принято относить к чистой, или теоретической, науке. Полученные факты в определенный момент, возможно, явятся мощным толчком для решения общей задачи, а значит, получат прикладное значение.
Исследования еще не закончены. Это — как мысль. Как гипотеза. Но попробуйте опровергнуть ее…
Метод
И. П. Павлов писал, что метод рождает открытия. Немного измените подход к заболеванию — можете получить новый результат лечения.
Врачам постарше еще памятно то время обучения в институте, когда им говорили: функция печени определяется по сахарной кривой. Поэтому давали человеку сахар и проверяли, перерабатывает ли его печень и как влияет сахар на обмен. Но забывали, что даже если печень вся погибнет, а останется лишь маленький участок ткани, он будет «тянуть» всю нагрузку. И тяжелобольной может казаться здоровым. Так было еще лет пятнадцать назад. Сейчас существует множество современных методик.
Сосуды печени исследуются при помощи рентгенограммы, а ткани — путем анализа взятой пробы. Затем данные перекрещиваются. При этом нередко оказывается, что биохимия нас обманула — сахарная кривая хорошая, но в печени серьезнейшие изменения и надо срочно принимать меры. Вот вам новый метод — и новое качество.
Кстати, это интересный путь: изучение частных, дополнительных методов, накопление которых дает возможность получить важные медицинские сведения.
Надо заметить, что усложнение оперативно-технических задач, повышение требований к точности диагноза поставили хирургов в трудные условия. Обследования вступают в конфликт с предоперационной подготовкой, так как, в частности, травмируют психику ребенка, отнимают много времени у персонала и приводят к неоправданно большому расходу «койко-дней». Надо было искать выход, и мы его нашли.
Раньше обследование пациентов с печеночными заболеваниями длилось полтора-два месяца, иногда больше: надо было провести 5–7 серьезных проверок и 5–7 раз дать общий наркоз. Доктор медицинских наук В. В. Гаврюшов в нашей клинике разработал сетевой график, благодаря которому все процедуры стали производиться одновременно. При двухчасовом наркозе бригада медиков успевает сделать все необходимое.
Чего мы добились? Суть не только в том, что теперь за два часа выполняется двухмесячная работа. Представьте себе состояние ребенка, его родителей, которые знают, что больному предстоит многоразовый наркоз! Кроме того, новый способ приводит к лучшим результатам. Почему? Потому что раньше одна функция печени исследовалась в условиях одного наркоза, другая — в условиях другого. Но условия не могут быть одинаковы, и любое маленькое вранье не единожды накладывалось на следующее. А теперь сразу получаются сравнимые и сопоставимые результаты. Вот опять новый метод — и новое качество…
НЕМНОГО ПРЕДПОЛОЖЕНИЙПредположим, в клинику поступил ребенок с абсцессом в печени (с гнойником). Предписанные для лечения печени антибиотики ему вводят в вену на руке, и, прежде чем попасть к гнойнику, антибиотик будет размываться в организме — какие-то порции останутся в биологических фильтрах (в легких и так далее). В печень попадет ничтожная часть. И хотя для лечения абсцесса требуется гораздо большая концентрация лекарства, увеличивать ее можно только до известного предела — из-за нежелательных реакций других органов. Поэтому следующая мысль напрашивалась сама собой: лить антибиотик в печень через пупочную вену — прямым путем, без «передаточных инстанций» и, подав лекарство прямо к очагу заболевания, сразу локализовать процесс…
На пороге открытий
Не боюсь быть навязчивым, возвращаясь время от времени к тому, что современный врач-исследователь должен обладать чувством нового. Без этого невозможен и он сам как специалист, и прогресс медицины в целом. Что же это значит: воспитывать в себе чувство нового? По-видимому, надо прежде всего помнить о двух обстоятельствах.
Первое: быть профессионалом на той стадии зрелости, чтобы каждый день не открывать Америк. И второе: не бояться оказаться в меньшинстве. Поиски часто идут вразрез с общепринятым. В науке нередко бывает так: все считают идею, абсурдной, а ученый движется и движется вперед только потому, что нашел свой особый путь. Он прав, возражая большинству. И хотя оставаться в меньшинстве — удел не из сладких, но и жертвовать своим искренним мнением он не в состоянии. Молодежь должна быть по-умному храброй, и тогда ей можно верить больше, чем себе.
Лет десять назад Г. А. Товстоногов привез в Москву выпускной спектакль студийцев «Зримая песня», состоявший из нескольких новелл. Актеры пели, исполняли очаровательные вещи. Было великолепное зрелище. После просмотра я спросил Георгия Александровича:
— Кто ставил спектакль?
— Мои ребята.
— В процессе постановки вы верили, что это хорошо? Или у вас иногда возникали сомнения?
И он откровенно сказал:
— Знаете, я иногда спрашивал у своего юного соседа: «Это хорошо?» — «Хорошо!» Тогда и я говорил: «Да, это хорошо!»
Конечно, есть люди, склонные пользоваться чужим мнением, но, разумеется, это «не тот случай». Дело в том, что Товстоногов жадно стремится к новому, но в каких-то ситуациях доверяет молодежи, так как понимает, что просто в силу своего возраста может мыслить несколько устаревшими категориями. Естественно, для этого требуется известное мужество. Только представьте себе: всемирно прославленный режиссер и — «мои ребята»…
Ответственность за свое дело, бесстрашие и бескомпромиссность в отстаивании утвердившихся принципов, пытливый и честный поиск — все это черты, свойственные настоящему исследователю, в какой бы области он ни трудился. Ученый, если только он подлинный творец, не может не видеть прогрессивное в работе коллег, не понимать, что оно явится решающим звеном в его собственной работе. С. С. Юдин в книге «Размышления хирурга» назвал это проницательностью к усвоению чужой плодотворной идеи. Подобная проницательность чрезвычайно важна. Это такое же неотъемлемое свойство оригинального ума, как и другие качества, о которых мы говорили. Потому что есть непреложный закон: в открытии решает последнее звено в цепи подготовительных работ (формулировка принадлежит С, С. Юдину). Тысячи людей накапливали факты, устанавливали закономерности, и вот достаточно найти последнее звено, как совершается открытие. Но для этого опять-таки надо хорошо знать, кем, что и как сделано.
Мне кажется, сейчас в медицине именно так и получается. Нет человека, который индивидуально провел бы все исследования, с первого до последнего. Всегда он использует возведенный до него фундамент: тут — технику, там тактику или подход к больному.
В качестве примера можно взять того же С. С. Юдина, когда он впервые в мире перелил трупную кровь. Это был подвиг! Но ведь до него уже пересаживали роговицу глаз от умерших или использовали их кости. То есть идея пересадки трупного субстрата живому организму уже была заложена. И Юдин подумал: а нельзя ли взять самое важное — кровь? Теперь это величайшее открытие широко применяется.
НЕМНОГО ПРАКТИКИЗа три недели до поступлений в клинику, 16 февраля 1967 года у Королева Олега Викторовича появилась припухлость справа, в области печени, которая увеличивалась на фоне общего ухудшения состояния здоровья. Больной таял на глазах.
Это был тот случай, когда родственникам обычно говорят: «Медицина бессильна, теперь вся надежда на организм».
Валерий Акопян сделал «все по науке» — вскрыл печень, обнаружил абсцесс величиной с кулак и выпустил гной. Затем вставил в пупочную вену больного катетер (резиновую трубку), установил капельницу и стал лить прямо в печень концентрированный антибиотик. На девятый день катетер удалили за ненадобностью, на одиннадцатый — рана в печени закрылась, а на пятнадцатый — больной, как говорят хирурги, ушел здоровым. Впрочем, здесь слова «ушел здоровым» чистая символика, поскольку Королеву Олегу Викторовичу было тогда всего два месяца…
