Михаил Ракитин - Избранные лекции по психиатрии
Необходимо отметить, что вообще эмоциональный резонанс зависит от культуры и традиций данной популяции: одним народам несвойственно скрывать свои эмоции от окружающих, другим — напротив. Потому, изучая нарушения эмоционального резонанса, следует учитывать культурные факторы, традиции того или иного этноса.
Таким образом, и этот признак важен, но недостаточен для постановки столь серьезного диагноза как шизофрения.
Наконец, мы переходим, как нам представляется, к важнейшему признаку снижения уровня личности при эндогенно-функциональных заболеваниях. Он знаменует появление собственно схизиса — расщепления. Естественно возникает вопрос — что от чего отщепляется? Чтобы попытаться понять это явление, нужно вспомнить некоторые законы физики и психологии. Начнем с закона Кюри, который гласит, что всякое тело стремиться занять в пространстве место и положение, при котором необходимы минимальные затраты кинетической энергии. Этот закон полностью распространяется не только на объекты неживой природы, но и на живые существа. Хорошо известно, что животные метят «свою» территорию, на которой они существуют с наибольшим комфортом. «Хозяин» территории, будучи даже слабее соперника, способен оказать достойный отпор другому претенденту. Этому же закону подвластен и человек. Хорошо видно, что вы (слушатели) занимаете в аудитории вполне определенное место и на следующей лекции, как правило, занимаете его же. Постепенно формируется привычка. Она экономит кинетическую энергию; отступление от прежней привычки, формирование новой требуют уже некоторых энергетических затрат, появляется напряженность, легкая тревожность. В процессе онтогенеза формируется бесчисленное множество привычек, так что вся наша жизнь по большей части подчиняются привычкам (навыкам).
Теперь можно обратиться к психологии. Известный психолог А. Н. Леонтьев выдвинул теорию «функциональных органов». Моделью функционального органа может служить дыхательный процесс. Мы дышим, не задумываясь, как это делаем, но всегда можем вмешаться в автоматизированный акт, заставив себя дышать глубже и реже, поверхностней и чаще или на время задержать дыхание. То есть чисто автоматизированный процесс в большей или меньшей степени подчиняется нашему сознанию, нашей воле. Создается комплекс: «я и моё», где «моё» всегда может управляться «я». Привычка, как известно, постепенно переходит в навык, который автоматичен (как бы уходит в подсознание), и нам не приходится тратить силы (энергию) на совершение автоматизированной привычки. Мы обычно не думаем о своей походке, внешних проявлениях эмоций, мимике, но всегда при желании можем изменить и походку, и мимику, и пантомимику. Так, в ответ на оскорбление вместо выражения, обиды и гнева — улыбаться. То есть моторные привычки (автоматизированные акты) подчиняются нашим волевым желаниям, хотя и требуют больших или меньших затрат энергии. Создается психема: «я и моя моторика» (функциональный орган).
Подобным же образом мы привычно мыслим, мечтаем, фантазируем, вспоминаем, но и в этот процесс всегда можем вмешаться — другой функциональный орган (психема) — идеаторный автоматизм.
Наконец, мы с младенческого возраста знакомимся, а затем привыкаем к внешним и внутренним раздражителям — сенсорный автоматизм. Пожалуй, этот автоматизм наиболее прочен (устойчив), так как именно с него начинается психическая деятельность человека.
Итак, в процессе онтогенеза формируются как бы три функциональных органа (три вида психем): моторный, идеаторный и сенсорный.
После столь длинного вступления мы можем перейти к обсуждению схизиса. Собственно дереализационные и деперсонализационные расстройства возникают в том случае, если разрывается связь «я» и «моё». Тогда психические автоматизмы могут возникать помимо воли человека, так как нарушается волевая управляемость ими. В начале заболевания утрата произвольной управляемости психическими процессами может быть минимальной (парциальной); в таких случаях больной сплошь и рядом не обращает на это никакого внимания. «Услышал» какой-то посторонний голос, тут же исчезнувший, или на мгновение почувствовал, что не может управлять своей моторикой, или «показалось», будто окружающее как-то необычно изменилось на короткое время. Естественно, пациент удивится, но вскоре забудет, если подобное не начинает повторяться. Усиление отчуждения «я» от «моё» насторожит больного, он начнет бороться с психическими автоматизмами (навыками), воспринимая их как что-то чуждое, необычное. Вмешательство в навык по большей части приводит к неловким движениям, необычным словосочетаниям. По-видимому, поэтому походка у пациентов становится ходульной, мимика и пантомимика — неадекватной, вычурной, в речи появляются не только необычные словосочетания, но и соскальзывания. Более того, вмешательство в навык, привычку требует больших затрат энергии, а их ломка вызывает тревогу, ощущение необычности происходящего и ожидание чего-то неприятного, т. е. создает бредовую настроенность. Дальнейшая утрата возможности вмешиваться в навык, наконец, приводит к синдрому Кандинского-Клерамо. Обычно он обрастает интерпретативным бредом, реже возможно появление первичного — паранойяльного.
Считается, что первыми появляются и закрепляются сенсорные автоматизмы в виде дереализаций или сенсопатий, затем закрепляются идеаторные автоматизмы и, наконец, последними — моторные. Хотя, конечно же, каждая из форм шизофрении имеет свой симптомокинез.
Полная утрата возможности управлять своими психическими функциями приводит к двум полярным формам реагирования личности: «двигательная буря» или «мнимая смерть». Полная сенсорная деперсонализация характеризуется ощущением отсутствия мозга, какого либо одного или всех внутренних органов — меланхолическая парафрения. В идеаторной сфере в легких случаях наблюдается закупорка мыслей (шперунг) или наплывы мыслей, не подчиняющиеся больному (ментизм). Последний может перерасти в шизофазию, характеризующуюся грамматически правильно построенной, но не имеющей смысла речью, словесной окрошкой.
В моторной сфере также можно увидеть крайние проявления схизиса: кататоническое возбуждение (слепое и немое) либо ступор.
Конечно, шизофазия и ступор — крайние проявления эндогенно-функционального процесса, так называемые вялотекущие формы шизофрении к такой степени распада психической деятельности не приводят.
Снижение уровня личности по эндогенно-функциональному типу, как видим, лишает пациентов возможности воспользоваться накопленным в процессе онтогенеза опытом. Ничто не исчезает: память, интеллект силы, — все остается интактным, но использовать их больной не может, так как нет произвольной управляемости своими психическими функциями. Дисфрения строго специфична для шизофрении и является сложным образованием, включающим совокупность обязательных признаков, каждый из которых сам по себе не достаточен при диагностике. Выпадение одного-двух обязательных признаков должно побудить врача тщательнее анализировать состояние больного, дабы не допустить диагностической ошибки. Как мы уже отмечали, наиболее важным в диагностическом плане является симптомокомплекс психических автоматизмов. По нашему мнению, отсутствие указаний на наличие последних в психическом статусе больного говорит либо о невнимательности врача, либо неверной диагностике. Собственно дереализационные и деперсонализационные расстройства (психические автоматизмы) являются основой, базисом этапных синдромов при шизофрении.
Этапные синдромы при эндогенно — функциональных заболеваниях
В качестве модели этапных синдромов при шизофрении можно принять синдромокинез в рамках хронического бреда Маньяна. Это неврозоподобный, параноидный, парафренный и кататонический этапы. Как видим, мы вслед за А. В. Снежневским расположили синдромы по степени тяжести, но в отличие от него считаем их достаточно специфичными именно для шизофрении.
В основе этапных эндогенных синдромов лежат деперсонализации (психические автоматизмы). В их рамках, естественно, в преувеличенном виде, мы обнаруживаем признаки дисфрении. На невротическом этапе признаки дисфрении едва прослеживаются, на кататоническом — они демонстрируют свой апофеоз.
Приступим к описанию неврозоподобного этапа, синдромы которого нужно отличать от собственно невротических синдромов. Перечислим невротические синдромы: астенический, истерический, обсесивный, анкс синдром. Анкс синдром — это ни что иное, как истерия страха. Мы не упомянули об ипохондрическом синдроме, но это и понятно, так как считаем, что он непременно присутствует при астении, истерии, навязчивости, сверхценности и бреде. Мы также не говорим о депрессии невротической, она сопровождает подавляющую часть невротических синдромов, и ее самостоятельность весьма сомнительна. Некоторые исследователи относят к невротическому регистру также и паранойяльный синдром. Если говорить о собственно неврозоподобных синдромах, то, по-видимому, надо исключить и астенический, так как при эндогенно-функциональных заболеваниях мы имеем дело с псевдоастенией.
