Джеймс Бертрам - История розги
Мрак в передней еще более усилил их страх, и не будь с ними девушки, они, наверное, удрали бы.
– Вот ее спальная, – сказала девушка, указывая им рукой на дверь…
Собрав все свое мужество, Ван Мелен отворил дверь в спальную… Когда раздался шум от дверной ручки, все замерли. Но было тихо. В комнате горела электрическая лампочка, закрытая зеленым колпачком; она слабо освещала комнату…
Первым вошел маляр, за ним последовали остальные. На пороге девушка передала Ван Мелену пучок розог. В один миг они окружили кровать. Ван Мелен потушил лампочку, но это была бесполезная предосторожность, так как луна превосходно освещала комнату.
В эту минуту, по словам одного из подсудимых, его охватил восторг злорадства, острую сладость которого он не испытывал еще до сей поры. В это время из-под простыни показалась растрепанная голова молодой женщины, с ужасом смотревшей на всех них.
– Что вам нужно… оставьте меня, не убивайте… помогите… спасите… меня уби…
Ван Мелен не дал ей окончить слова. Вместе с другими он набросился на вдову. Борьба была самая непродолжительная. Ван Мелен завязал молодой женщине рот платком. По его приказу маляр и Ж. перевернули вдову и положили ее на живот. Затем Ван Мелен поднял ей рубашку и стал сечь ее розгами.
По словам Ван Удем, они, окружив ее постель, смотрели на нее злыми и радостными глазами. Беснуясь от радости, они издевались над нею, пока Ван Мелен завязывал ей рот платком, пугали, что запорют ее до смерти. Ж. в это время свистел по воздуху розгами… Пороли ее страшно больно и долго. Вначале она кричала, просила простить ее, но потом от боли не могла даже произносить слов, так у ней захватывало дух.
Девушка тоже присутствовала при порке и даже, по словам одного из подсудимых, просила того, кто держал за ноги, чтобы он их раздвинул насколько возможно шире.
По словам самих подсудимых, Ван Мелен перестал сечь, когда Ван Удем потеряла сознание, тогда они привели ее в чувство и ушли.
Доктор, свидетельствовавший Ван Удем, нашел, что она была высечена очень жестоко.
Суд приговорил Ван Мелена к годичному тюремному заключению и присудил уплатить в пользу Ван Удем около двух тысяч рублей, а остальных – к шестимесячному тюремному заключению, кроме того, всех – к уплате судебных издержек за круговую поруку.
Госпожа Ван Удем после процесса все-таки продала виллу и уехала из Голландии навсегда.
Дамы, посещающие эти морские купанья, до сих пор рассказывают друг другу о приключении с хорошенькой вдовой. Теперь даже это приключение является одним из главных приманок этого курорта.
Ван Мелен и его приятели по выходе из тюрьмы пользуются полным уважением своих сограждан. Они составляют гордость местечка. Благодаря своей славе, Ван Мелен получает массу заказов на постройку вилл и домов. Послушать его патетический рассказ о наказании розгами г-жи Ван Удем приезжают даже из Остенде».
Глава XXII Исторические сведения о флагелляции в наше время
Можно было думать, что телесное наказание женщин с дисциплинарною целью отошло в вечность, и в XX веке нет места этому варварскому и позорному для человечества наказанию.
В действительности – ничего подобного!
В некоторых странах, как, например, в России, у нас, в Пруссии и т. д. телесное наказание применяется в школах, тюрьмах, а в России особенно часто при усмирении народных волнений карательными экспедициями или просто отдельными административными лицами, нисколько не стесняющимися наказывать розгами или нагайками лиц обоего пола, хотя по закону подобные наказания запрещены.
Во Франции тоже официально телесные наказания отменены, хотя они практикуются во всевозможных видах, как показывают судебные процессы и полицейские дознания.
Как и у нас, вы не найдете там, за редкими исключениями, школьника или школьницы, который или которая, краснея, в один прекрасный день не признался бы своим родителям, что был высечен учителем или учительницей. Нельзя также утвердительно сказать, что ксендзы не секут кающихся грешниц…
Всего каких-нибудь два или три года назад разбирался в России в окружном суде процесс одного ксендза, если не ошибаюсь, белостокского, обвинявшегося в наказании розгами и веревками своих духовных дочерей.
Во всяком случае, если латинские народы исключили из своих сводов законов телесное наказание, то сами народные массы его чрезвычайно часто применяют в тех случаях, когда у них является возможность применить знаменитый закон Линча.
Припомните хотя бы случай на всемирной парижской выставке 1900 года. Он был оглашен всей парижской прессой.
В выставочном отделении буров около одной из стен зала стоял мраморный бюст президента Крюгера, высокоуважаемого борца за независимость Трансвааля.
В то время, как около пятидесяти лиц окружали портрет президента, из толпы выдвинулась вперед молоденькая девушка-англичанка, – очень недурненькая, лет двадцати, судя по костюму – из очень состоятельного класса общества, – и с презрением плюнула на лицо бюста, который, конечно, не мог ответить ей на оскорбление.
Толпа на несколько секунд оцепенела в негодовании.
Кто-то закричал: «Вон ее! Вышвырнуть!»
Другой предложил: «Нужно высечь ее!»
Это последнее предложение, видимо, понравилось всем. В один миг мужчины и женщины набросились на англичанку, с мужеством защищавшуюся ручкой зонтика.
Через несколько секунд ее поставили на колени и нагнули голову к полу.
Около тридцати рук торопливо подняли ей юбки, развязали или, вернее, разорвали панталоны, обнажили часть тела, обыкновенно тщательно скрываемую, стали с остервенением шлепать руками по голому телу девушки.
Сторожа прибежали на шум, освободили жертву и вместе со всеми участниками скандала увели в бюро выставки.
Я не знаю, чем кончилось это дело, но это не имеет для нас ровно никакого значения. Для нас важно установить тот факт, что современная толпа, далеко не простонародная, желая отомстить, охотно прибегает к телесному наказанию.
В первом томе своего труда я говорил уже, что во время забастовок на севере Франции было множество случаев наказания женщин розгами или веревками по обнаженному телу, и наказания всегда очень жестокого.
То подобному наказанию подвергаются дочери и жены патронов, то «желтые» и «красные» подчеркивают силу своих аргументов на крупах жен и дочерей своих противников.
В романах Золя попадаются нередко сцены флагелляции. В «Жерминале» есть два-три таких случая.
В одном из них возбужденная и поющая революционные песни толпа забастовщиков с красным флагом окружает дочь одного из директоров фабрики; девушка была захвачена врасплох и не успела убежать; часть толпы устраивает вокруг плачущей девушки пляску дикарей.
Кто-то предлагает высечь девушку. Предложение принимается с дикими криками восторга… Как же, ведь это очень забавная шутка – сечь богатую девушку… Наверняка, она сложена не так, как все другие!..
Гнусное любопытство овладевает толпой; женщины в подобных случаях идут впереди… Вмиг юбки с платьем подняты, разорваны панталоны, и уже несколько рук готовы начать экзекуцию, когда отец девушки расталкивает толпу и освобождает бедняжку из ее унизительного положения.
В том же «Жерминале» рассказывается случай, как одна женщина, работающая в каменноугольных копях, была высечена женщинами.
Когда женщины спускаются в колодезь копей, то они надевают мужской костюм; мегеры разрезали у своей жертвы ножницами панталоны из синего кумача. Ягодицы, слишком сильно сжатые материей, расширили еще более отверстие и выступили наружу во всей своей красе. Бедную женщину секут по очереди то одной, то другой рукой под хохот и аплодисменты мужчин.
И это срисовано с натуры, а не выдумано писателем.
Телесные наказания во время забастовок практикуются довольно часто. Порка женщин является одним из главных эпизодов всех подобных волнений, пока они не превратятся в настоящую революцию.
Стегают женские крупы ради простого развлечения; в него не входит никакого сладострастного интереса.
Случаи флагелляции женщин в наше время еще так многочисленны, что их нет положительно никакой возможности перечислить все. К тому же мы сильно рисковали бы впасть в утомительные повторения – как по существу, так и по форме.
Это упражнение практикуется в наше время гораздо чаще, чем следовало бы, и число женщин, подвергшихся унизительному наказанию, много больше, чем мы предполагаем.
Из нескольких десятков вполне достоверных случаев я приведу в этой главе два, из которых первый послужил предметом процесса в ассизном (с присяжными заседателями) суде города Ниццы всего несколько лет тому назад, а второй вызвал частное дознание по распоряжению полиции города Тулона тоже всего каких-нибудь три года назад.
