Дмитрий Калюжный - Другая история литературы
Это благо святыми богословами воспевается и как Прекрасное, и как сама Красота, как предмет любви, и как сама Любовь, а также многими другими благолепными богоименованиями, присущими благодеющему и всеукрашающему Великолепию. Однако наименования «Прекрасное» и «Красота», прилагаемые к собирающей воедино всю совокупность сущего Причине, необходимо различать, поскольку даже во всем сущем различая причастность и причастное, мы называем прекрасным что-либо причастное красоте, а красотою — причастие созидающей Причине прекрасного во всем прекрасном.
Таким образом, это Единое, Благое и Прекрасное является единственной причиной всего разнообразия прекрасного и благого. Все сущее обретает в нем присущие ему качества: единение и разделение, тождественность и различие, подобие и отличие, единство противоположного и неслиянность соединенного; из него исходит промышление высших о низших, взаимосвязь единочинных и обращение к высшим самых низших, сохранение, нерушимое единство и утверждение всего сущего.
Кроме того, следует знать, что Единое — это Первоначало всего сущего, и, поскольку каждого из объединяемых оно соединяет с собою согласно предустановленному образу единения, оно и называется «Единое», и если бы не было Единого, не было бы ни частей, ни целого, ни вообще чего-либо сущего, ибо Единое единообразно объемлет и содержит в себе все сущее прежде его воплощения в бытии.
Влияние «Ареопагитик», как сообщают литературоведы, «в той или иной мере испытали не только мыслители, но и поэты Средневековья, в их числе такие, как Руставели (годы жизни неизв.) и Данте (XIII–XIV вв.)». Добавим к этому, что имя поэта — Шота встречается в лит. памятниках только с XIII века.
Теперь посмотрим, какую литературу на божественные и прочие философские темы предлагает нам линия № 5, и опять обратимся к периферийной литературе, к Индии. Причем напомним об уже сказанном: в Европе со Средних веков существовала традиция изложения научных и религиозных текстов в виде диалогов. Традиция эта продержалась до XVII века; Галилео Галилей писал диалогами.
БХАГАВАТГИТА («Песнь Господня»):
Глава III
«Арджуна сказал:
Ты в заблуждение как бы вводишь мое сознание противоречивым словом;
Достоверно скажи мне одно: чем я достигну спасенья. Шри-Бхагаван сказал:
В этом мире есть две точки зрения, мной возвещенные раньше, о безупречный:
Размышляющих — йога познанья, йогинов — йога действий.
Глава V
Арджуна сказал:
Отрешенье от действий восхваляешь ты, Кришна, и йогу;
Что лучше из двух, это одно скажи мне ясно.
Шри-Бхагаван сказал:
К высшему благу ведут оба: отрешенье и йога действий;
Но из двух карма-йога превосходит отрешенье от действий.
„Санкхья и йога различны“, — не мудрецы говорят, а дети:
Кто вполне достиг одной, плод получает обеих.
Чего достигают санкхьи, достигают того же и йогины.
Кто видит, что санкхья и йога одно — тот зрячий.
Но отреченья, могучий, трудно достичь без йоги:
Преданный йоге мудрец скоро вступает в Брахмо.
Глава VIII
Шри-Бхагаван сказал:
Брахмо есть Высшее Непреходящее; Самосущее есть Высший Атман;
Причина возникновения и исчезновения существ именуется Кармой.
Высшая Сущность — в преходящем быванье, Высший Бог есть Пуруша;
Высшая жертва — Я в этом теле, о лучший из воплощенных.
Кто в час кончины, освобождаясь от тела, Меня вспоминая, уходит,
Тот в Мою Сущность идет, в этом нет сомненья;
Ибо кто какую сущность вспоминает, покидая тело,
К той он идет, всегда превращаясь в ту сущность, Каунтея
(…)
Миры, включая мир Брамы, подлежат возвращенью, Арджуна,
Кто же Меня достиг, не рождается вновь, Каунтея.
Кто знает день Брамы, из тысячи юг состоящий,
И ночь, состоящую из тысячи юг, тот день и ночь постигнул.
При наступлении дня из Непроявленного проявленное возникает;
При наступлении ночи оно исчезает в том, что Непроявленным именуют.
Это множество существ, повторно возникая, помимо воли,
Исчезает при наступлении ночи, возрождается при наступлении дня, Партха.
Выше этого Непроявленного есть Бытие иное,
Вечное непроявленное: при гибели всех существ Оно не гибнет.
Оно называется Непроявленным, Непреходящим; Высшим путем Его именуют.
Не возрождается тот, кто Его достиг: это Моя Верховная Обитель.
Он, Высочайший Дух, достижим лишь безраздельной любовью, сын Притхи,
Им распростертая вселенная, все в нем существа пребывают».
Современник этих божественных откровений Пифагор (вторая половина VI века до н. э.) — основоположник и создатель пифагорейского союза. В своем древнем мире он много повидал: и в Вавилонии учился, и у индийских мудрецов (что там преподавали, вы могли прочесть абзацем выше), а в Египте сам преподавал. Имя Пифагора известно всем, но некоторые факты его биографии могут вас поразить.
А.В Янушко и Н. Л. Крицкая пишут:
«Об учении самого Пифагора известно довольно мало. Ряд источников приписывает этому ученому и философу различные сверхъестественные способности, другие авторы прямо обвиняют его в фабрикации подобных „чудес“. Пифагор, равно как и его последователи, разделял веру в метемпсихоз (переселение душ) и даже якобы знал о своих прошлых воплощениях, первым из которых был сын боги Гермеса Эфиальт. Выделяя себя из массы людей, Пифагор считал, что на свете, кроме богов и людей, есть еще и „подобные Пифагору“, происходящие из семени лучшего, чем человеческое».
Наибольший вклад он внес в математику. ЧИСЛО — вот что управляет как материальной, так и духовной сферой, включая сюда даже нравственность, — на этом основывался Пифагор, предвосхищая нумерологов XII века… Впрочем, и он, и первичные нумерологи находятся на одной линии веков № 4, и можно догадаться, что не понадобилось 1800 лет ожидания, пока пифагоровская математика пригодится для изучения души и божеских замыслов. Душа, по мнению пифагорейцев, — гармония, — тоже имеет числовое значение. Этот вывод Пифагор сделал на основе собственных эмпирических наблюдений за связью между весом кузнечного молота и высотой звука, производимого им при ударе о наковальню.
Историки пишут:
«Пифагор слывет великим математиком, много сделавшим для превращения этой науки из эмпирической в теоретическую. Ему приписывается доказательство „теоремы Пифагора“ и открытие явления несоизмеримости. Ему приписывается идея о связи пяти физических элементов с пятью видами правильных многогранников. В астрономии с его именем связывается открытие косого положения зодиака и определение продолжительности „великого года“, Пифагор — в числе первых геоцентристов и создатель учения о „гармонии сфер“».
О мыслителе, создавшем теоретическую математику сразу во всем ее объеме, сохранилось немало сплетен.
Диоген Лаэртский. — Гермипп рассказывает про Пифагора еще одну историю. Приехав в Италию (в Италию!), он соорудил себе комнатушку под землей и наказал матери записывать на дощечке все происходящее, отмечая при этом время, а затем спускать ему (эти заметки), доколе он не вернется. Мать сделала, как он сказал. А Пифагор некоторое время спустя вернулся наверх тощий как скелет, пришел в народное собрание и объявил, что прибыл из Аида, причем зачитал им все, что произошло (за время его отсутствия). Те были так взволнованы сказанным, что заплакали, зарыдали и уверовали, что Пифагор прямо-таки божественное существо. Дело кончилось тем, что они доверили ему своих жен, чтобы те научились кое-чему из его учений, и их прозвали пифагоричками. Вот что говорит Гермипп.
(А мы отметим, что мать у философа грамотная, а депутаты народного собрания — тупицы все, как один; также надо иметь в виду, что Диоген Лаэртский сочинял историю через 300 лет после смерти Пифагора, линия № 7, реальный XV век. Еще через несколько столетий великий казахский поэт Олжас Сулейменов изрек: «Одной из причин ненаучности историографии можно назвать и слепое доверие к письменным источникам… Принимая любое свидетельство древних хронистов на веру, мы получаем ложное представление о минувшем».)
Аполлоний. — …Пифагор поначалу усердно занимался математикой и числами, а впоследствии и Ферекидова чудотворства не чурался. Так однажды, когда в (гавань) Метапонта входил корабль, груженый товаром, а случившиеся (на берегу) молились, чтобы корабль вернулся невредимым, (опасаясь) за груз, Пифагор подошел и сказал: «Вот увидите: этот корабль везет покойника». В другой раз в Кавлонии, как говорит Аристотель, «он предвестил белого медведя». Тот же Аристотель в своей книге о Пифагоре сообщает еще много других (чудесных рассказов о нем) и среди прочего говорит: «Укусившую его в Тиррении смертельно-ядовитую змею он сам убил своим укусом». Пифагорейцам он предсказал восстание, которое действительно произошло, поэтому он и уехал (заранее) в Метапонт, никем не замеченный. Переходя с другими реку Каса, он услышал, как его окликнул глас громкий и сверхчеловеческий: «Привет, Пифагор!» — спутников же его объял ужас. Однажды его видели в Кротоне и Метапонте в один и тот же день и час. Сидя как-то в театре, говорит Аристотель, он встал и, обнажив собственное бедро, показал его сидящим — оно было золотым.
