Мурад Аджи - Без Вечного Синего Неба. Очерки нашей истории
Серебристые же облака живут на высоте 80–85 километров. Почему?
За счет чего висят они в атмосфере, вернее, в безвоздушном пространстве? И куда исчезают зимой? Почему не видели их в странах, лежащих у экватора? А наблюдают летом, на широте между Тулой и Петрозаводском. В Южном полушарии они тоже видны летом и тоже в интервале 55–60 градусов широты.Собственно, все это известно давно. Высказано немало гипотез. Существует мнение, что серебристые облака – это космическая пыль, покрытая ледяной оболочкой. Есть и иное: кристаллики космического льда, покрытые пылью. Были высказаны и другие гипотезы, но все они не ответили на простой вопрос – как кристаллики попали на такую высоту?
После первых полетов космонавтов сведений о серебристых облаках прибавилось. С космического корабля их можно наблюдать у полюса и у экватора. Наша планета окутана тончайшими облаками, которые не отовсюду видимы из-за особенностей преломления света в атмосфере. «Серебристые облака завораживают, – сообщал космонавт В. Севастьянов. – Холодный белый цвет, чуть матовый, иногда перламутровый. Структура либо очень тонкая и яркая на границе абсолютно черного неба, либо ячеистая, похожая на крыло лебедя, когда облако проектируется на фон Земли».
Еще космонавты заметили, серебристые облака лежат в два-три яруса. Поверхность их волнистая, как и у обычных кучевых облаков, знакомых каждому, кто летал в самолете. Теперь стали известны и закономерности появления серебристых облаков, их сезонные изменения. Но на главный вопрос ответа нет – как появились они? Откуда? Почему?
И – у меня родилась мысль… Влага с поверхности планеты подняться так высоко не может. Космическая пыль – тоже. Тогда что здесь может быть? Почувствовал, настала пора задать (для уточнения) «географический» вопрос, где – здесь? С него надо начинать.
Серебристые облака, строго говоря, появляются в пограничном слое между мезосферой и термосферой. Это важное уточнение. Мезосфера – разреженный, очень холодный слой атмосферы, ее температура минус 90 градусов Цельсия. А термосфера – наоборот, горячий слой атмосферы, он выше мезосферы, имеет температуру до 1500 градусов Кельвина.
Разумно предположить, серебристые облака – конденсат, который образуется на границе холодного и горячего газообразного тела… Возможно. Тогда новый вопрос, какое вещество конденсирует? По-моему, это вода. Не простая вода, а разновидность тяжелой. Появиться она может так.
Известно, что с поверхности планеты поднимается водород, за Землей тянется шлейф газа – водорода, самого распространенного элемента Вселенной. В термосфере на атомы водорода воздействуют космические лучи. И некоторое количество протия превращается в дейтерий. Атомы кислорода – еще одного газа, из которого состоит атмосфера – тоже присутствуют в термосфере, и они подвергаются обработке космической радиацией. Образуются изотопы кислорода.
Причем тут космическая радиация? Но серебристые облака появляются после вспышек солнечной активности, метеорных потоков и иных возмущений… Остается лишь спросить, могут ли изотопы водорода и кислорода соединиться? Иначе говоря, могут ли появиться молекулы тяжелой воды?
Могут. Температуры термосферы достаточно для реакции соединения. Именно при такой температуре гениальный Антуан Лавуазье соединил два газа – кислород и водород, и мир узнал о строении воды. Правда, Лавуазье провел свою реакцию, поместив газы в закупоренный ружейный ствол, который потом прокалил в печи. В нашем же случае атомы водорода и кислорода соединяются в естественных условиях – в термосфере.
Из серебристых облаков, как и из других облаков, выпадают осадки – мельчайшие кристаллики, они опускаются вниз, к Земле, смешиваясь с атмосферной влагой (дождями и снегом), попадают в водоемы, пополняя их тяжелыми изотопами…
Остаются два вопроса. Почему исчезают серебристые облака зимой? Да потому, что в зимнее время солнечная активность приходится на противоположное полушарие – лето! А где лето, там и зарождаются серебристые облака, ибо там гелиофизическая активность, то есть сильнее космические лучи.
Почему облака видны с поверхности планеты не повсеместно, а в узком интервале широты? И в густых сумерках? Это зависит от строения атмосферы и от нашего зрения…
Если мои рассуждения не противоречат действительности, то напрашивается новая мысль, которая отнюдь не бесспорна: в слоях термосферы может появиться не только вода, но любое другое вещество, в том числе органическое.
Следы органических веществ наблюдали (и не раз) при изучении метеоритов!
Здесь, на границе термосферы, могут обитать неизвестные нам формы жизни. Почему нет? В термосфере есть атомы углерода, азота, других элементов, входящих в состав живой материи. И нет никаких препятствий тому, чтобы под воздействием космических лучей не проходили сложные физико-химические реакции. Любые! Даже те, в результате которых появилась живая материя.
Выходит, жизнь на небесах возможна… Что, если и вправду дух витает над планетой? Высший Разум, с которого началось все материальное и нематериальное на Земле?Москва, издательство «Знание», серия «Знак вопроса». Март 1989 г.
Пылающая земля Камчатка
В аэропорту Петропавловска я стоял оглушенный длительным перелетом, перепадом времени и величием природы, вдруг открывшейся взору, стоял, будто во сне. Сопки, вершины которых под снегом, лазурь над головой, воздух, пахнущий океаном. Рыжая осень уже проскользнула здесь – и зазолотилась, зарделась земля Камчатки.
Если бы не письмо читателя, не видеть мне ее красоты. Анатолий Коваленков, директор промыслового хозяйства, писал о Жупановской ГЭС, построить которую рвутся энергетики. Их порыв, что прилив в океане, то нарастает, то отходит, то вновь нарастает, то опять отходит. Ныне, похоже, ситуация отклонилась от уровня нравственного ординара, обрела гражданские, а не технократические оценки. Суть дела такова.
Не имея разрешения, энергетики проникли в район будущей стройки и принялись за работу. Коваленков же – а дело было на территории охотугодий – провел операцию захвата. Высадил с вертолета десант и снял магнето с вторгшихся тракторов. Без магнето трактор, что груда металлолома.
Новую атаку на природу Камчатки энергетики вели совместно с канцеляриями, и она едва не увенчалась успехом: разрешение выписали, осталось согласовать его с местным исполкомом советской власти. Тогда Коваленкова к ответу – и прямой путь к строительству… К сожалению, энергетики знают, чем брать бюрократические бастионы, местные чиновники ради новых дорог, поселков, заводов стройиндустрии позволяют разрушать природу вверенных им областей, думая, что экономическая активность – тем более промышленная, еще и масштабная! – пойдет во благо.
Такая канва конфликта, который и привел меня сюда.
Дорог на Камчатке крайне мало, всюду сопки, реки судоходны лишь для лодок. По океану много не наплаваешь – штормы, льды. Только вертолет выручает. В то утро густой туман спрятал небо, сопки, казалось, облака опустились до самого низу и лижут землю. В ста шагах ничего не видно. Здесь всегда так по утрам – океан рядом, он распорядитель полетов… Лишь к полудню мы получили «добро» на вылет.
Взлетели. Оторваться от иллюминатора невозможно: внизу другая планета!
Марсианские пейзажи сменялись лунными: черные поля пепла, коричневые размоины, голые скалы, тусклые россыпи камней, блестящие нити рек и ручьев. На склонах сопок – стланики, непроходимые заросли кедра. Земной бархат, вечнозеленые камчатские джунгли. А где нет стланика, там каменные березы, корявые, с перекрученными стволами, однако ветрам и вьюгам не покорившиеся.
Березовые рощицы на побережье всюду. Червонными стояли они. Среди них полыхали то ли рябины, то ли осины, не угадаешь сверху. Смотрю в иллюминатор и слушаю Коваленкова, для него красоты – будни, он живет среди них. Годами в тайге, на реке – работа такая, охотник-профессионал.
Есть великая мудрость жизни: благополучие природы и благополучие охотника неразрывны. Не случайно сибирские охотники издревле заботились об угодьях, заповедали леса, берегли зверя даже от собак. Коваленков и был из тех, кто поднялся на защиту традиций. Немолодой, но с молодыми, чуть грустными глазами, он и в вертолете не сидел спокойно. То возле пилотов, то объяснял что-то мне, а то открывал иллюминатор и снимал на кинокамеру проносящиеся внизу картины.
– Сколько лет на Камчатке, а не могу привыкнуть. Каждый раз по-новому. Не один фильм отснял. Так, для себя. Чтобы было что вспомнить.
Наконец сопки отошли, и открылась – нет, распахнулась долина реки Жупанова: болотистая тундра, озера, старицы. Ни единого деревца. Все кругом приглаженное, распластанное. Только вдали, у горизонта, темнели сопки, золотилась тайга. Здесь же медвежье царство: тропы вдоль берегов, через болота, за сотни лет натоптаны целые улицы. На земле вулканов, ледников и отчаянного безлюдья веками обитает большое медвежье семейство: как ни прожорлив зверь, корма – рыбы, ягод – хватает. Построят гидростанцию, дельта погибнет, и станут мои наблюдения историческими, а медведи – реликтами.
