Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности
Действительно, возможны искренние и праведные сомнения: как можно превращать олицетворение духовности в потребительский продукт? Современная эпоха со всей очевидностью свидетельствует об изменении самого феномена культуры как кладезя духовности, ее превращение в рыночный продукт или услугу.
Легко быть критиком, куда сложнее высказать несколько мыслей относительно того, что следует делать, чтобы спасти классическую культуру.
Дурная мудрость Последнего самурая
Страшно. Боюсь до усрачки. Всего боюсь. Конец двадцатого века, хоррор-шоу fin-de-siecle развернулось вовсю – размоталось, как вонючий клубок из кишок дохлого пса. СССР развалился и превратился в опасно нестабильное сборище неуступчивых, жестких, криптофашистских, извращенно этнических государств; Восточная Европа мутировала в полоумную и стервозную гидру с очередями за хлебом и вареной капустой, причем эта гидра сама отрывает свои отмершие головы и швыряет их в склепы истории. Красочно-радужно-переливчатая американская мечта обернулась кошмаром цвета детской неожиданности; кибернацисты и техноизвращенцы заполнили Интернет… Надо было немедленно что-то делать.
Б. Драммонд, М. Мэннинг, Дурная мудрость
«Барабаны Африки» написал австралиец по имени Питер Макферсон, который путешествовал по Африке в начале 20-х. С собой он взял граммофон и несколько пластинок с записями произведений Моцарта, а также книгу с забавными историями. Он развлекал дикарей невиданной в тех краях машиной, а ночью читал книгу и караулил, чтобы дикари не украли граммофон.
Х. Девитт, Последний самурай
…Сегодня меня донимают сомнения и дурные предчувствия, которые я маскирую показной самонадеянностью.
…Бабам нравится, когда у мужика есть пузо, потому что тогда они могут не так терзаться насчет своего целлюлита.
Б. Драммонд, М. Мэннинг, Дурная мудрость
…Вообще-то я был не слишком уверен в том, что мне уж так хочется получить Нобелевскую премию. А раз человек не слишком стремится получить Нобелевскую премию, он может заняться каким-то другим стоящим делом – к примеру, отправиться к истокам Амазонки или покорить Анды. Ну а если не получится покорить Анды, всегда найдется какое-нибудь другое стоящее занятие, к примеру, получить Нобелевскую премию. Впрочем, все это довольно глупо.
Ведь мы должны поклоняться не герою, а деньгам.
Если есть деньги, можно отправиться куда угодно. Дайте нам денег – и все мы станем героями.
Х. Девитт, Последний самурай
…Я – Донки-Конг!
…Как говорится, доза адреналина в кровь – и обойдемся без кокса.
Б. Драммонд, М. Мэннинг, Дурная мудрость
…И это были не просто слова.
Конец связи.
Б. Драммонд, М. Мэннинг, Дурная мудрость
…И еще там был раздел под названием «Тысяча и одна вещь, которые не следует произносить, если поблизости эскимос».
Х. Девитт, Последний самурай
Бренд «Пушкин» и Coca-Cola Company
РЕЧЬ ДЛЯ ЛИФТА
ДА ВЫ ЗНАЕТЕ, КТО ТАКОЙ ПУШКИН!?
Американский певец Том Джонс как-то признался: «Я никогда не говорил: „Да вы знаете, кто я такой?!“, просто рядом со мной всегда был человек, который говорил: „Да вы знаете, кто это такой?!“».
Так и мы должны говорить: «Да вы знаете, кто это такой Пушкин?!» Мы обязаны дать ему шанс на новую жизнь. Не в исполнении социально затравленной и уже не спасаемой училки, а в хоре радостного праздника.
Кого-то покоробит отсылка к Coca-Cola Company.
Разумеется, апелляции к чужому опыту не всегда корректны, и все же пора отучиться от безрассудной веры в русское чудо, что вдруг культура заколосится и обеспечит беспрецедентную моральную прибыль. Или вдруг русский квас потеснит на рынке напитков такую отвратительную и ненатуральную Coca-Cola.
Нашей культуре нужно обороняться не от внешних врагов, а от происков хозяев.
Довольно злобно пыхтеть и защищать свой рынок от иностранных производителей и иностранных идей. Россия больше нуждается в людях, способных тратить деньги, чем в людях, обманывающих государство и потребителей, прикрываясь заградительными пошлинами.
Давайте на минуточку представим, что Санкт-Петербург был построен отечественными архитекторами. Нужна ли нам Москва-на-Неве?! Или Град-Петров-Кижевск?!
Почему, собственно, мы должны отказываться от чужого эффективного опыта? Напомню, что древний, восходящий к Гомеру, народный греческий танец сиртаки был придуман всего лишь в 1964 году Микисом Теодоракисом, а первым исполнителем стал Энтони Куинн – актер сломал ногу, и поэтому энергичный по замыслу танец стал более плавным.
Англичане торгуют Шекспиром – оптом и в розницу. Испанцы – Сервантесом. Далее – все и везде. Почему мы отказываемся от самого сильного российского бренда?!
Чтобы дать Пушкину жизнь, необходимо запустить реакцию, вложить в бренд новую энергию. Классика может катализировать потребность человека в неожиданном взгляде на мир, на себя, на праздник, только для этого ее нужно сделать неожиданной, освобожденной от обязательности пли праздных разглагольствований о ее надвременной духовной ценности.
Революцию в головах производят как раз самые простые вещи, вполне очевидные, изложенные правдиво и вовремя. Основная заповедь бизнеса звучит так: нельзя бояться больших расходов, надо бояться маленьких доходов.
Классика сегодня: результаты проверки
Если мы попытаемся выяснить, соответствует ли состав купленных культурных продуктов информации, приведенной на их упаковке, то самые простые инструментальные методы анализа со всей очевидностью покажут:
Пушкиным в классическом понимании является только опекушинский памятник. В нем, как и было заявлено производителем, мы не найдем ничего, кроме бронзы.
Школьный Лермонтов, предлагаемый цельным куском печали и отчаяния, представляет собой прессованную об-резь, состоящую из протестующей соли прощания с декабризмом, пикантных пряностей печоринской «лишности» и нитрита натрия неопределенного протеста.
Показательна массовая доля печальной грусти в хрестоматийном Тургеневе.
Больше всего философии обнаружилось в Достоевском – 99,3 %, меньше всего – в Островском – 0,7 %, при этом последнее значение считается нашими школьными ГОСТами вполне приемлемым.
Если кто вознамерится выяснить источник появления незаявленных ингредиентов в том или ином культурном продукте, следует знать – они от лукавства самовластья и писательских заблуждений: Пушкин с Богом не дружил, Толстой с церковью гавкался, Чехов что-то с идеалами подкачал и т. д.
Справедливости ради стоит отметить, что перечисленные отклонения некритичны с точки зрения безопасности продукта для школьного потребления, так как идеологически грубых несоответствий в составе исследованных образцов указанному на этикетке экспертиза не выявляет вот уже почти сто лет.
А то, что выявляет любой читатель, которого судьба заставила хоть с каким-то умом и даже без таланта, родиться в нашем отечестве, объясняется некоторыми незначительными прорехами в российском образовании.
Скоренько проведем экспертизу современной литературы. По результатам проверки можно констатировать: содержание достоевщины, толстовщины и чеховщины в совокупности не должно быть ниже 57 %. Уменьшение доз введения этих ингредиентов не дает рефлексивно-технологического эффекта верности традиции и вызывает брак продукции.
Оценка жизнеспособности бренда «Пушкин»
Продвижение бренда «Пушкин» затруднено по той причине, что он ассоциируется с нелучшей порой жизни обывателя. Человек часто связывает свое отношение к бренду со школьной программой и учительницей, вдохновенно рассказывающей о политических взглядах Пушкина.
В дальнейшем обыватель совершает свой культурный выбор, руководствуясь эмоциями, опираясь на предшествующий опыт и ассоциации. Любое столкновение с классикой в результате оборачивается разочарованием: под красивой оберткой не оказывается вкусной конфеты, но таится фотография школы и уксусный привкус учительского вдохновения.
Мы живем в эпоху, когда революция в сфере коммуникаций приводит к тому, что любая ложь или манипуляция обнаруживается быстрее, чем успеет принести своему инициатору ожидаемую прибыль. Относительно классики можно говорить не столько о лжи, сколько о манипуляции устаревшими мифами, использование которых приносит дивиденды лишь ведомственным проповедникам культуры, лишая прибыли сам бренд.
Льву Троцкому приписывается мысль: «Ищите спор о бифштексах». Иными словами, политическая, социальная или эстетическая ситуация во многом определяется экономическими обстоятельствами. Заручимся еще одной цитатой из Т. Роббинса: «Культуру всегда до известной степени двигал рынок. Всегда. Просто сегодня рынок настолько наводнил все укромные уголки и закоулки нашей личной жизни, что целиком и полностью культуру вытесняет; рынок уже стал нашей культурой».
