Клаудио Наранхо - АГОНИЯ ПАТРИАРХАТА
Термин «матриархат» представляется не совсем верным, так как господство является мужской особенностью и, с исторической точки зрения, мужским изобретением. Употребляя термин Бахофена «матриархат», Альбер переносит смысловой акцент на социальное положение дел как результатом доминирования материнского принципа. В сообществах, основанных на материнском принципе, сила проявляется не в индивидуальном господстве, а в групповой тирании - менталитете, при котором личность поглощается данным сообществом благодаря существующим между ними узами. Есть люди, которые с ностальгией думают о неолите как идеале демократии (а почему бы и не назвать неолитом эту прекрасную мечту?). Подавляющее большинство антропологов, тем не менее, считают, что это утверждение не согласуется с данными о сообществах поселенцев, центрирующихся на материнском принципе, в которых интересы личности подчинены интересам группы и ее пониманию естественных запросов. Установление человеческого жертвоприношения, которое можно понимать как наглядный пример капитуляции человека перед обществом и, вероятно, равновесием в природе (во имя бога), раскрывает перед нами тайну нарушения равновесия на данной стадии развития человечества. Только при условии неоптимальности эпохи матриархата мы можем понять, почему те, кто осуществлял патриархальную революцию, символически изобразили ее как победу света над тьмой. Сходный пример: подвиг Персея, отрубившего голову Горгоне, от взгляда которой люди превращались в камень.
Специалисты в области социальной философии обычно подчеркивают эволюционный аспект перехода от матриархального к патриархальному укладу. Вместе с тем необходимо признать существование и эволюционного аспекта - падение, избыточную патологию, вырождение. Джозеф Кемпбелл, например, предложил понимать указанную патологию как «мифическую инфляцию». [26] Это выражение было введено им при обсуждении проблемы египетских царей, уносивших с собой в могилу членов своей семьи и слуг (предшественник более позднего обычая самосожжения вдовы над трупом своего мужа). Из письменных свидетельств о духовной жизни известно, что патологическая претенциозность возникает на определенном уровне незрелости как препятствие на пути духовного опыта. Аналогичным образом можно предположить, что наряду с важнейшим прорывом в сознании совершаются преступления во имя такого прорыва. Поэтому Уилбер имел право воспевать победу Зевса над Тифоном - независимость человеческого духа от природы - трансцендентность вопреки матери Природе, космическую индифферентность наперекор Эросу, высшую отрешенность Аполлона после капитуляции Диониса.
Родились небесные боги - Дьяус Питар, Юпитер, Индра, Иегова. Можно ли сомневаться в том, что первая форма патриархального уклада (отголоском которого были классические цивилизации) была выражением эволюционного прорыва в сознании человека? И все же посмотрим, какую цену пришлось заплатить за этот перл и какая борьба разгорелась вокруг него.
Критикуя «солярный» [§§§] патриархальный строй, Уилбер в первую очередь обращает внимание на человеческие жертвоприношения. Однако известно, что жертвоприношения - наследие предыдущей эпохи, центрировавшейся на материнском принципе. Он ни слова не упоминает ни о военных жертвоприношениях, ни о таком постоянном жертвоприношении, как бедность - еще об одном проявлении господства сильного над слабым. Это господство началось (как указала Герда Лернер) с порабощения женщин, получило продолжение в виде всеобщего порабощения, а затем приобрело всевозможные формы социального неравенства, которые, по мнению Маркса, внутренне присущи нашему недугу. Стремясь представить коллективную и индивидуальную трансформацию в виде линейной прогрессии (лестницы, ведущей к небесам), Уилбер, как мне кажется, прибегает к излишним упрощениям.
До появления трудов Дарвина история в классическом понимании представляла собой процесс непрерывного падения. В эзотерических кругах, в традициях, дошедших до нас, например, благодаря Овидию и Книге Даниила, а также в индийском учении о югах упоминается о ниспадении из «века золотого в век серебряный». Далее упоминается бронзовый век, предшествовавший наступлению нашего, «железного века» или «Кали-Юги». Индусы описывают железный век или «век волчицы» как период, когда, ударившись о дно, мы поднимаемся вверх. На этом этапе (как указано в Откровении Святого Иоанн Богослова) мы должны преодолеть самые худшие испытания, чтобы родился Новый Век.
Представление о всеобщем упадке просуществовало до тех пор, пока исследование эволюции видов не привело Спенсера и других ученых к пониманию эволюции общества. Безусловно, популярности идеи прогресса способствовали такие формы, как эйфория открытий и научного прогресса, а также интенсивный рост знаний и завоевание природы. Как следствие. Бахофен,
позже Гебсер (сегодня ему вторит Уилбер) больше говорят о восхождении, чем нисхождении. Как мне кажется, развертывание исторического процесса уместнее представлять по аналогии с растением, которое, возникнув из семени, заразилось вирусным заболеванием. В этом случае одновременно с ростом растения возрастает и его болезнь («паразитический» или «злокачественный» рост).
С точки зрения Тотилы (в которой нашла отражение теория всех стадий Бахофена), падение в патриархальный уклад - лишь последнее из трех падений на протяжении истории человечества. Сколь бы идиллическим ни казалось нам во времена патриархальных тираний и войн общество, основанное на материнском принципе, центрирование на материнском начале не привело к появлению идеального общества. Уместно напомнить, что этому падению предшествовало падение (или патология), происшедшее в эпоху возникновения раннего общества, центрированного на начале ребенка. Для этого общества характерно доминирование сверхиндивидуалистического принципа ребенка, который связан с доминированием агрессии над любовью и действия над чувством и интеллектом. Примером такого общества до недавних пор могли служить эскимосы, которые покидали своих родителей в полярных льдах, чтобы продолжить свою ежегодную миграцию.
Вместо приглашения к восстановлению прошлого партнерства между полами Тотила предлагает (используя удачное выражение Сальвадора Паникера27 [27]) ретропрогрессивное решение проблемы: ретрогрессивное в смысле реинтеграции условий и ценностей допатриархальных эпох, и прогрессивное в том смысле, что мы до сих пор не знали гармонии между вышеупомянутыми тремя элементами - ни в эпоху матриархата, ни в варварскую эпоху анималистического индивидуализма, в которую мы вступили, когда наши предки выработали воззрения на общество, соответствующие суровой борьбе за выживание в ледниковый период. Далекий от того, чтобы призывать к возвращению к обществу, основанному на материнском принципе, или к состоянию потерянного рая, Тотила предлагает нам сделать нечто совершенно иное: построить общество, которого у нас не было за всю нашу историю последовательных дисбалансов (каждый из которых являлся функциональной реакцией на травматические условия жизни на этой планете).
Подобно древним пророкам (и подобно Марксу), Тотила Альберт верил в возможность исцеления и расцвета человечества. Но еще важнее - его мечта о том, что в иудео-христианской традиции называется Царством Божьим. В этой мечте земля принадлежит троим (то есть нам), и эти трое, озаренные познанием божественного триединства, любят друг друга.
Патриархальное общество - это иерархическое общество, для которого характерно институирование государства, то есть установление контроля над отдельными людьми и группами со
стороны (в лучшем случае) немногих одаренных и сведущих людей. Матриархальное общество характеризуется установлением контроля над отдельным человеком со стороны большинства (клана). В «филиархальном», или основанном на принципе ребенка, обществе преобладает контроль человека над собой при игнорировании групповых связей и без чрезмерного контроля со стороны харизматической личности. Идеальное общество можно представить себе как такое общество, в котором существует гетероархаическое отношение между тремя элементами на индивидуальном, семейном и культурном уровне. В политической сфере это общество предполагает наличие равновесия между решениями об исключительном повиновении самому себе, обществу и центральному правительству. Такое равновесие сводится к равновесию между различными формами правления, крайними проявлениями которого являются тирания, диктатура (пролетариата, общественного мнения или рынка), а также анархия.
4. К Триединому Обществу
Если справедливо утверждение о целесообразности стремления к гармонизации принципов отца, матери и ребенка (в нашем внутреннем мире и обществе), мы праве с оптимизмом смотреть на мир, ибо можно утверждать, что восстание ребенка против отца началось очень давно, а реинтеграция женского принципа является важнейшей характеристикой современной культурной революции.
