Алексей Щеглов - Языческая заря
Но времени очень мало. И перед язычеством в связи с вышесказанным стоят непростые задачи.
Неоязычество началось как культурно-религиозное движение. Заканчиваются сумерки богов. Наше время — это время первых проблесков зари языческого возрождения. Не дать им погаснуть — задача возрождающегося жреческого сословия, всех идущих по пути прави по зову памяти родовой. Языческое движение ещё очень молодо и хрупко. И оно может исчезнуть, на данном этапе развития, если не превратится в социальный феномен. Поэтому надо вести тотальное наступление во имя своего существования. Надо культуру и духовность перевести в социальные формы.
Это, наверно, можно сделать разными путями. Через семейное общение, проведение тех же обрядов и праздников… Выбор лучшего из них не предопределён. Народность не только и не столько в «самоваре-сарафане» (Белинский). Символическая атрибутика очень важна, но упаси боже от эксгибиционизма и показухи.
Заканчивается этап, когда языческие общины, возникая в разных концах страны, могли даже не догадываться о существовании друг друга. Наступает период структурного объединения и взвешенного конфессионального развития. Именно на эти задачи нацеливает «Коломенское обращение»[34].
Язычество относится к разряду «новых социальных движений», которые, прежде всего, претендуют на место в символическом пространстве. Формирование ценностей и сознания в современном мире становится всё более необходимым и выгодным делом. Но надо вести борьбу по всем направлениям. Приподнимаясь над мелочными амбициями создавать общие структуры; воссоздавать воинское сословие и кланы (Селидор), возрождать жреческое сословие (Велеслав); преодолевать юридические препоны и регистрироваться (Велемир и т.д.); работать с властью и применять тактику инфильтрации[35]. Наш главный храм природа, тем не менее, надо строиться Соединять экономические возможности и обрастать собственностью.
Ведь на сегодняшний день язычники в России — гонимое меньшинство. Имеются случаи судебного преследования за совершение обрядов, неприемлемых с точки зрения государства. Само собой получается, что невозможно быть язычником, жить по вере и не нарушить хотя бы одного закона или постановления. Поэтому одними вылазками на природу не отделаешься. Мало поэзии, мало надеть вышитую рубаху по окказиональным праздникам. Это всё тактика, а действовать нужно стратегически. Думай глобально — действуй локально. Глобальность во внутреннем плане, в рамках движения — это такое «…восприятие частичных взглядов, стремление к целому, которое … видит свою цель не во вневременном окончательном решении, а в предельно возможном для нас расширении перспективы»[36].
Представляется, что главная дорога в яви для язычества — это путь определённого обособления от основной массы русского народа. Необходимо задать процесс этнической дивергенции. Вывести себя за скобки. Для этого понадобятся системные целенаправленные действия по сознательному этноконструированию. «Я хожу среди людей, как среди обломков будущего…» (Ницше). И в этом нет ничего необычного. Этноконструированием государственные деятели занимались со времён Александра Македонского и Чингисхана до наших дней. Нужно перейти сначала на субэтнический, а потом, быть может, и на этнический уровень существования. Язычники должны стать отдельным народом. И как отдельный народ дальше выступать в истории. Поэтому уже ближайшая перепись должна зафиксировать наличие в России славяно-русских язычников, а 2002 год стать годом официального рождения новой общности. Для этого есть все основания, роды назрели. Тем более что сами этнологи путаются в этнических критериях, попросту не имея единых. «Ни одна из существующих классификаций, принятых в этнологии (лингвистическая, расовая, конфессиональная, историко-культурная), не является собственно этнической. Все они отражают отдельные характеристики человеческих общностей, но отнюдь не то, что можно назвать сутью этнического»[37]. К тому же все эти характеристики вступают в противоречие с важнейшим принципом проведения переписи — принципом самоопределения. А то, что язычество самоопределяется, как отдельная общность — это факт. Поэтому пора застолбить своё место в системе официальных номинаций. Разумеется, место в списке не самоцель, а лишь один из элементов борьбы за повышение статуса.
Такая постановка вопроса может кому-то показаться экстравагантной или излишне радикальной. Речь не идёт о подкопе под русский народ. Наоборот, чем сплочённей будет язычество, тем в большей степени оно сможет помогать России. Но помогать по-своему, не забывая о собственных интересах и нуждах. Ведь если пойдёт глубокая интеграция с Европой — русский вряд ли станет языком межнационального общения на всём пространстве от Атлантики до Камчатки. И тогда никто не гарантирует, что через какое-то исторически краткое время не произойдёт его вытеснения сначала из политической, а затем и из экономической и социальной сферы. А там дальше он вполне может превратиться в нефункциональную обузу, которую отсталые пенсионеры-патриоты будут тщетно навязывать своим шустрым продвинутым внучатам.
Всю Россию нам не вытянуть. Начнём с себя, пойдём дорогой избранных в свою даль. Надо любить дальнее в самих себе. И тогда коловрат перемен покатится в нужную сторону.
Отдалённая конечная цель — языческое вечевое государство. Для него есть вдоволь свободного места, под него уже создан культ, справедливые боги его народа воскресли из забвения и снова почитаемы адептами. Но начинать нужно с малого. «Вселенная начинается у твоего порога, плохо, когда она на нём заканчивается» (Махатма Ганди). Нужен первый шаг.
Большинство современных русских язычников — люди городского проживания и культуры. Но надо попытаться создать хотя бы одну языческую деревню. Подобные предложения давно висят в Интернете. Настало время виртуальную реальность претворять в жизнь. Ведь «язычество — это волшебство», как пишет Доброслав[38]. Отчего бы не поворожить? Кстати, сам Доброслав давно уже живёт в отдельном уютном государстве со своими собственными законами, и плевать хотел на все судебные повестки формальных властей.
«Жить на свете — значит выбирать и стремиться; кто выбирает и стремится, тот служит некоторой ценности, в которую он верит… Вера всегда остаётся первичной силой человеческой жизни. — совершенно независимо от того, понимают люди это или нет»[39]. Для того чтобы обернуть мечту в реальность понадобится немногое: прежде всего сильная воля и первоначальные организационные и небольшие материальные ресурсы. Нужно быть язычником до конца и тогда процессы социальной трансформации приобретут реальные очертания. Один из основных критериев в язычестве — действенность. Сказавши а — вспоминай всю азбуку…
Лето язычников — короткое северное лето, «медвежьей тропой убегает оно в вечность» (Велеслав). Начинать строиться лучше к северу от Москвы, как можно дальше от суеты и продажности юга. Выступить в далёкий северный поход. Туда, где убывающая плотность населения всё быстрее стремится к нулю. Туда, где можно вести бесполезное с точки зрения глобального рынка самоокупающееся автономное хозяйство, предпосылки которого уже обозначились во внутриязыческом обороте информацией, предметами культа и потребления. Сначала заслать гонцов, затем перейти к дихотомичной жизни между городом и деревней, балансируя между ними, черпая ресурсы и выгоды из различий обстоятельств этих стилей жизни. И, наконец, обретя почву под ногами, перебраться окончательно.
Как ни крути, современный центр развития родноверия — это Москва. В Москве одних общин больше, чем соратников в ССО Вадима Казакова. Поэтому танцевать придётся от Москвы, исходя из житейских возможностей московских общин.
С точки зрения социального обустройства ключевой город — Кострома. Кострома лежит на линии, проведённой через одну из сторон треугольника Санкт-Петербург — Москва — Нижний Новгород. Чуть к северу от основной полосы расселения. Это этнически чистые земли, куда не докатывались нашествия. Один из главных центров исторической России и традиционной русской экспансии на восток. А исторически неподъёмной задачи освоения дальних земель никто не отменял. Это места коммуникационно достижимые и, вместе с тем, достаточно отдалённые и чистые. По московским меркам почти что север, но гостеприимный и ещё не суровый. Поэтому наиболее приемлемо, если вектор языческого переселенческого движения пройдёт через этот город и языческая столица обоснуется к северо-востоку от него. Ведь современное язычество — это движение встречь солнцу; глубоко русский ответ дегенеративным центростремительным тенденциям последних пятнадцати лет.
