Алексей Щеглов - Языческая заря
Если бы этого не случилось, могло возникнуть не одно произведение равное по глубине и силе «Слову о полку Игореве». Уничтожено было многое, но не удалось уничтожить память и надежду.
Для язычника священна история только своего народа. При уважительном отношении к другим языкам и верам. Конечно, существует мировая культура, и её никто не собирается отменять. Но всё же своя рубаха ближе. Своё дороже. Хорошо об этом написано у Розанова, в творчестве которого языческие дионисийские стихии проступают тепло и живо. Розанов фигура уникальная для русской традиции, у него всё строится на семье и роде. Здесь он язычник. Иное дело, что главный завет его жизни своим детям «плодиться и размножаться» был ими нереализован. Может быть, в том числе, и по причине розановской неизбывной сызмальства слабости, а не только вследствие воздействия исторических обстоятельств, в которых его детям довелось жить. Слабость и жалостливость бывают заразны. Они способны разрушить даже самый сильный семейный эгрегор. Розанов, как частное лицо потерпел крах, которого сам он, впрочем, не увидел. Но это уже совсем другая история…
Быть язычником — это, значит, идти своей дорогой и опираться на собственные силы, а не заимствовать заморские учения и веры.
Для нас принятие христианства и обращение всех в государственную мифологическую марксистскую веру — хоть и разнесённые по времени, но однопорядковые явления. Внедрение двух этих чуждых инородческих идейных систем одинаково сопровождалось насилием. В одном случае уничтожением жреческого сословия, во втором, уничтожением всего и вся, что не соответствовало новоявленной норме. В обоих случаях прежде всего уничтожалась старая корневая элита. В обоих случаях несогласное население вынуждено было покидать свои исконные места обитания (отход части вятичей на северо-восток) и спасаться бегством. Эта мысль не противоречит тому, что большевизация была, в том числе и реакцией национальной почвы на излишнее засилье европейских элементов, сопровождавшаяся их изгнанием[25].
А принятие христианства на окраинах Киевского государства было бы не возможно без хотя бы минимальной поддержки некоторых слоев аборигенного населения, уставшего от межплеменных разборок и желавшего переменить своё местное опостылевшее начальство на далёкую киевскую бюрократию.
Сейчас монотеистические мировые религии и деноминации переживают не лучшие времена. В прошлом важнейшим источником их засилья была опора на репрессивный аппарат государства, симфония с властью. Универсализм и обрезание национальных корней, беспримерное религиозное самовозвеличивание и фанатизм — вот вековечное клеймо христианства. Крестовые походы и кровавую инквизицию не вычеркнуть из его истории.
В России есть почва для беспочвенности (Шлет). Но каждый раз почва растворяет в себе чуждые элементы. Православие таки стало одной из почв. Десять веков оно стремилось всё заполонить, весь народный организм собой пропитать. Выжить народную языческую культуру на суглинок, чтобы там она и зачахла. Но и на камнях растут деревья. Север и глубинка сохранили язычество.
Отношение к критике и политике
Русскость не сводится исключительно к православности. Это понятие шире; оно далеко не всегда включает в себя православие, как один из элементов, а тем более, как стержневую основу. Утверждать обратное, значит отбросить не только дохристианские основы русской культуры, но и весь двадцатый век. Забыть про отечественную техническую и научную традицию, обкорнать и в итоге не понять Пушкина.
Свести русскость к православию, как это делают кураевы-уткины[26] — то же самое, что свести большую часть содержания язычества, или того же христианства, к антисемитизму, к чему склоняются, исходя из собственных интересов и логики, шнирельманы[27]. И то и другое суть редукционизм и подлог. Понятны истоки подобных наскоков. Позиция шнирельманов-кураевых социо-культурно и статусно обусловлена; им за её озвучивание положены тёплые места и исследовательские гранды, звания почётных борцов с ересями и ксенофобиями.
Господа православные любят акцентироваться на том, что имеет маргинальное значение. Чуть что не по ним — бесовство. Но сатанизм — это оборотная сторона и порождение христианства. И язычество не имеет к нему непосредственного отношения. Да, язычники радуются жизни, ну и что ж теперь, следующую тысячу лет тоже каяться, до второго пришествия? И перед кем, перед толстопузыми мироедами, что ли? Хватит того, что «народ-богоносец» довёл себя, в том числе и благодаря навязанному попами мазохизму, до всеобщего пьянства. В спортзал, а не на паперть!
Что касается антисемитизма… Да, он есть в культуре и у определённых лиц, так же как, впрочем, и русофобия. Но это не определяющее для язычества явление. Это. опять же. проблема лишь части идеологов и уровня бытовой культуры населения. Понятна обеспокоенность шнирельманов за судьбу своего самолюбивого народа. Но хватит преувеличивать. Не надо оживлять былые пережитки, воскрешать образ средневекового врага.
Интеллектуализм интеллектуализму рознь. Марксизм был разновидностью спинозического интеллектуализма (Плеханов), а что с его помощью у нас натворили… Гусинские-березовские позорят свой же народ. Они существуют за счёт русских ресурсов и долготерпения. За счёт соков животворной русской культуры. «От евреев можно получить больше, чем колхозы» (Флоренский). Получили, спасибо… Чем у многих из них можно разжиться сейчас, кроме порции яда? Обмен должен быть эквивалентным. Вон шнирельманов из российской культуры и социологии! «Херем» им всем![28]
Язычество не висит в воздухе, это пусть самобытная, но часть русской культуры. В сегодняшней России антисемитизма гораздо меньше, чем во многих развитых странах, уже не говоря об исламском мире. Из русской культуры антисемитизм будет объективно выветриваться. Так же объективно, как продолжат исчезать шнирельманы. которых к 2050 году останется в России меньше чем сейчас вепсов. Если не будет возвращения выехавших обратно, по всем трендам не более 5 тысяч (Хорев). «Раньше на идиш говорила вся улица», а теперь предпоследний старый попугай серьёзно хворает. Язычество в этом не виновато. Проблема выживания финно-угорских народов тоже очень интересная тема. Лучше поговорим о ней…
Православию в одиночку Россию не удержать от растворения в европейском котле или новом мировом порядке. Католики из политических соображений охотно пойдут на изменения догматики (филеокве, непогрешимость папы и т.д.) и тогда патриархам не удастся отвертеться ни от экуменического диалога, ни далее от сближения-объединения-единения-единообразия…
Каждому своё, но есть поле и для совместной деятельности. Поэтому языческо-православный уважительный обмен мнениями необходим и полезен для России. Ни одной из этих двух разных систем идей не удастся ввести монополию на духовность. Развитие национальной культуры — это всегда синтез лучшего. Многообразное и многоликое русское язычество не может нести коллективную ответственность за отдельных провокаторов, прикрывающихся языческими идеями. А православию лучше укоротить нарастающую антиязыческую деятельность и унять бесноватых в своих рядах.
Попы бьют в набат: язычники «открыто пишут о том, какие кровавые жертвы они будут приносить своим богам». Перебьётся быть жертвой, много чести. В мире нет бойца смелей, чем испуганный Кураев. Видно, христиане с иудеями так долго мутузили друг друга, что нам их теперь и не различить.
Мелите дальше, правоверно-православные. Поистине, когда их бог хочет кого-либо из них чего-то лишить, — то не обязательно того лишает разума. Может иногда, для разнообразия, превратить в образцового представителя избранного народца.
Кстати, кураевская брошюра напечатана таким крупным кеглем. Коммунисты, когда коммунизм был «молодостью мира», и то больше бумагу экономили, строча лениниану. Наверно, это чтобы лучше старушки разобрали, основной христолюбивый контингент.
Язычество — это культ вечной весны; язычество — это утро… Мы работаем на своём поле, у нашего электората другие мозги. Да, «дело прочно, когда под ним струится кровь». Но никто православие — одну из духовных подпорок России, подрубать не собирается. Стройте свои храмы…Только не за государственный счёт, не из общенародного кармана. И если народу нравится туда ходить, если ему от этого легче, пусть ходит. Но нам не мешайте.
Со времён начала геноцида христианизации минуло чуть более сорока поколений. Это и много, и мало. Много для тех, кто мыслит и воспринимает линейно. Много для сознания либерального и консервативно-традиционалистского. Бесконечно много для сознания коммуно-социалистического. Коммунисты вообще рассуждали в пределах одного-двух поколений, где позади ничто, тьма предыстории, а впереди безвременье коммунистического рая[29].
