Павел Горьковский - Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме
В Непале, Тибете и Монголии бытовала вера в то, что мертвые, погребенные ненадлежащим образом, способны преследовать живых, и только кремация тела с соблюдением ритуальных формальностей может удержать неприкаянную душу от попыток творить зло в мире живых.
Подземное царство индуистов — Тала — тоже служило исконным обиталищем кровожадных призраков и духов-пожирателей человеческой плоти. Злые демоны ракшасас (женский аналог ракшасис) имели обыкновение селиться на кладбищах и бесцеремонно вторгаться в дела людей. Ракшаса могли являться под разными личинами — иногда как женщины, иногда как мужчины или в виде полуживотных. Они рыскали в ночи, имели устрашающую внешность и продолговатые клыки, и охотились за человеческой кровью. Их излюбленными жертвами были беременные женщин и младенцы. Останки жертв, брошенные ракшасами, поедали колдуны йату-дхана, занимавшие значительно более низкую нишу в пантеоне индуистских божеств. Ракшасы были столь ненавистными сущностями, что слава многих богов и героев зиждилась на успешной борьбе с этим злобным племенем[31].
Традиционные представления различных этносов о злобных кровососущих сущностях, подобных вампирам, в большой мере зависят от исторических условий, в которых они появились. Так, скромные духи и божки, теснившиеся на периферии фольклора африканских племен, переместились на заметные места в верованиях африканских переселенцев на латиноамериканский континент. Например, среди афроамериканцев Луизианы широко известна сущность под именем фифолле. С виду фифолле — обычный блуждающий огонек, но многие верят, что фифолле — душа умершего грешника, которая была возвращена на землю Богом и обязана совершить искупление, но вместо этого стала нападать на людей и пить их кровь; младенцы до крещения и маленькие дети — самые желанные жертвы духа-кровопийцы.
Родоплеменная община менялась — матриархат уступал место мужскому патернализму[32], религиозные верования становились все более жестко структурированными, пантеон божеств выстраивался в иерархической системе, более-менее точно отображающей усложнившуюся социальную структуру общества. Давление на личность усиливается, под контроль попадают даже интимные сферы жизни, сексуальность вытесняется в слабо осознаваемые области личного и коллективного бессознательного.
Глубокая социально-психологическая трансформация сказывалась даже на мифологии: возникали новые легенды, героями которых становились не просто кровососущие сущности, схожие с природными паразитами, или злобные божества нижнего мира, но уродливые и крайне опасные существа, способные не только пить кровь своих жертв, но затмевать их сознание, очаровывать, вовлекать в любовные игры и доводить до полного сексуального изнеможения, чреватого смертью.
Ламия — характерная представительница когорты вампиров-обольстителей. Классическая Ламия из греческих мифов была несчастливой возлюбленной Зевса. Утратив собственное потомство, она была обречена бродить бессонными ночами, похищать и убивать чужих детей. Позднее ламиями стали называть ночные привидения, высасывающие кровь из юношей, в ряде европейских мифов ламия или ламя — полуженщина-полуживотное, часто злобный дух изображали в облике полузмеи или полусобаки с красивой женской головой и грудью. Ламия обитала в лесной чаще, темных оврагах, заброшенных замках, по ночам соблазняла мужчин, а затем высасывала кровь своих жертв, обессилевших от любовных утех. В Венгрии существует поверье о еще одном преемнике греческой ламии — Лидерке — духе, имеющем облик болотного огонька, но благодаря магической силе способном принимать облик мужчины, если его жертва женщина, или женщины — если наоборот. Сексуального партнера Лидерка ждет неминуемая смерть от изнеможения, но, чтобы спастись от его коварных козней, достаточно обвязать подвязкой дверную ручку или натереть тело чесноком.
Европа не является исключением — здесь вампиры тоже прочно обосновались в мифологии многих народов, имеют общие исторические корни и схожи между собой, но встречаются и особенно экзотичные образчики. Например, в юго-восточной части Нидерландов до сих пор можно услышать легенды о злом Человеке с крюком — уродливом карлике с бородой из водорослей и лягушиными перепончатыми лапками вместо ног. При помощи специального крюка он затаскивает в воду ребятишек, которые безнадзорно играют вблизи водоемов, и высасывает их кровь до последней капли. В Шотландии с давних пор опасаются злодейского духа, похожего на гигантскую пиявку или угря, который опутывает ноги лошадей, затаскивает их в воду и обескровливает, насыщая свою ненасытную утробу.
Первенство по количеству легенд о вампирах справедливо удерживают славянские страны, традиционно считающиеся родиной этих загадочных существ. Этнографы объясняют такой феномен особенностями религиозного становления славянских народов. Христианство пришло сюда достаточно поздно, вытесняя популярные языческие культы и дуалистические религии — богомильство и павликанство[33], пережитки которых долгим эхом продолжали причудливые апокрифы и легенды.
«Фараонки»-людоеды. Полулюди-полурыбы обоего пола, преследующие моряков, чтобы узнать, скоро ли грядет конец света, — один из популярных образов русского фольклора, возникший из апокрифической истории. Библейский сюжет о том, как воды Чермного (то есть Красного) моря расступились перед Моисеем и следовавшими за ним евреями, затем сомкнулись, поглотив их преследователей — армию египетского фараона, был продолжен в устной народной традиции: армия фараона, затонув, обратилась в подводное воинство полулюдей-полурыб. Их-то и называют в народе «фараонами» и «фараонками»; фантастические существа маются в ожидании Судного дня, когда судьба этих проклятых наконец-то разрешится. Чтобы узнать, когда же придет этот день, «фараонки» выскакивают из воды, повисают на бортах судов и обращают свой вопрос к морякам. Смекалистому мореходу следовало непременно соврать — сказать, что конец света завтра или послезавтра, тогда морское чудище успокаивалось и оставляло судно в покое. Если же ответ был невнятным — «фараонка» демонстрировала дурной нрав: утаскивала несчастного под воду и съедала тело утопленника[34]. Так причудливо переплетались в народной культуре христианские догматы и традиционная система языческих образов с ее русалками — «неправедно умершими» девами-утопленницами.
Затем часть центрально— и южнославянских земель оказалась форпостом жесточайшей борьбы с мусульманами — османскими турками. Реальные события, имевшие место во время сражений, становились частью фольклора — порой изрядно трансформированные, а иногда искаженные до неузнаваемости, и в то же самое время многие мифы и легенды, популярные у исламских народов, были инкорпорированы в местные поверья. Например, среди гагаузов-болгар, имеющих собственный язык, вампиров называют «обур» — производным от турецкого слова, обозначающего обжору. В отличие от других вампиров, прожорливый обур питается не только кровью, поэтому его можно приманить на обильную еду или даже экскременты!
Разные славянские народности именовали вампиров по-разному: сербы и хорваты — производным от более старого коренного слова упирина, поляки — упор, боснийцы — лампир, болгары — вампир, вепирь или вапир, — они верили, что ребенок, который умер до крещения, может стать устрелем — вампиром, который будет нападать па коров и овец и пить их кровь. Племена, обосновавшиеся на севере Польши, — кашубы — использовали слово въезщи или въесчей.
Но наиболее широкое распространение получило слово, проистекающее от общей формы обыри, — упырь. Так называли оживших мертвецов-кровопийц на Руси, в современных Украине и Белоруссии.
Стоп-кадр: русская готика. «Упырь» — так называлась романтическая новелла Алексея Толстого, которая легла в основу сценария, созданного Артуром Макаровым. А в 1991 году режиссер Евгений Татарский воплотил его на экране под названием «Пьющие кровь». Незаслуженно забытый фильм, который по праву можно назвать одной из самых изысканных и готичных постсоветских картин. Типичный для XIX века роман бравого офицера Руневского с юной сироткой Дашенькой развивается в провинциальных гостиных, среди досужих разговоров об упырях и вурдалаках. Руневский не сразу замечает необъяснимые и пугающие странности в доме родственников Даши — помещиков Сугробиных. Молодой человек сталкивается с мистическими тайнами, жуткими видениями, осознает, что его будущие родственники не только сами упыри, но и уготовили ту же плачевную участь его юной невесте. Он вынужден действовать. Завораживающую мистическую атмосферу фильма подчеркивает музыка культового композитора Курехина, а в главных ролях заняты истинные звезды: Марина Влади сыграла бабушку Дашеньки, также в фильме были заняты Виктор Терехов, Донатас Банионис, Андрей Соколов, Александра Колкунова, Сергей Курехин, Марина Майко, Гали Абайдулов, Анатолий Столбов, Владимир Изотов. Финал картины исполнен нежности и романтики — благодаря верности, мужеству и любви Руневского Дашу удается спасти.
