Павел Горьковский - Сумерки вампиров. Мифы и правда о вампиризме
Человеческая вера в злую силу летучих мышей настолько всепобеждающа, что даже сегодня, в эпоху торжества медицинских знаний, коренные народности Латинской Америки склонны винить в смерти сородичей, инфицировавшихся смертельным заболеванием через укусы летучих мышей, колдовство. Древние суеверия оказываются препятствием к организации эффективных профилактических мероприятий, средства на организацию которых систематически выделяют ООН и ЮНИСЕФ. В 2004 году вспышка бешенства поразила северные районы Перу, заболевание, последовавшее за укусами летучих мышей, унесло жизни одиннадцати малышей из индейских племен. Напуганные жители перуанской провинции Кондорканки отказались от медицинского освидетельствования первых заболевших — их смерть истолковали как происки злых духов, индейцы покинули насиженные места и углубились в джунгли, хотя массовая вакцинация могла бы спасти их жизни. По статистическим данным, за 2004 год летучие мыши-вампиры только на территории Перу укусили 1101 человека, 34 из которых заразились бешенством и умерли. Возросшую агрессивность животных, обычно пугливых и очень осторожных, специалисты объясняют нарушением экологической системы сельвы, где вырубка лесов приняла катастрофические масштабы. В то же время эпидемиологи подчеркивают, что оснований для паники нет, и призывают местное население воздержаться от истребления редких видов кровососущих летучих мышей. Они нападают на человека лишь в редких случаях, не отыскав другой подходящей добычи, а своевременно сделанные прививки — надежный способ защититься от заболеваний, которые переносят рукокрылые вампиры[27].
Сегодня, как и в древнейшие времена, человеку приходится сосуществовать с огромным количеством кровососущих паразитов, контакты с которыми представляют опасность и даже могут окончиться трагически. Суеверия и легенды множились вокруг вампиров, созданных самой природой, и в то же время божества политеистического пантеона и мифологические сущности наделялись чертами реальных представителей царства природы. Этот непрерывный взаимообмен оказывал влияние на формирование культурологического феномена «вампир».
«Укус милосердия» — вампиры в разных культурах и странах
Мифических кровососущих существ можно обнаружить в фольклорных традициях у большинства народов мира, но далеко не все они похожи на вампиров, занявших прочное место в современной культурной традиции. Большинство из них отталкивающе уродливы и крайне злобны, многие вообще не обладают человеческим телом, а являются переходными формами между животными и человеком или напоминают болотные огни.
Типичного кровососа, способного снимать кожу и превращаться в юркий болотный огонек, можно обнаружить в легендах жителей Суринама. Его зовут Азема — злобная сущность в образе старика или старухи со скрюченными пальцами и красными, слезящимися глазами любит полакомиться кровью спящих, оставляя на месте укуса глубокие белые или голубые шрамы. Азема панически боится солнечного света, но самый верный способ покончить с ним — отыскать его снятую кожу и посыпать ее солью или перцем.
Божеств-кровопийц можно обнаружить и в традиционном азиатском фольклоре. Так, напоминает обликом и повадками привычного современным европейцам вампира китайская сущность по имени Чиан-Ши. Возникает это зловещее существо большей частью из-за несоблюдения похоронного ритуала и до определенного момента выглядит вполне обычно, ничем себя не выдавая. Но затем Чиан-Ши принимает зловещий вид, начинает светиться зеленым фосфоресцирующим огнем. В этом состоянии у него появлялись пилообразные зубы, длинные опасные когти — не обладая способностью заманивать жертв, Чиан-Ши пугал их до полусмерти уже самим своим появлением, а затем расправлялся с ними с потрясающей жестокостью — отрывал головы и конечности, порой Чиан-Ши набрасывался на женщин и насиловал их. Начав свое существование как непогребенное тело, герой китайских легенд мог со временем трансформироваться в покрытое волосами летающее существо, покончить с которым могли только гром, пуля или очистительный огонь[28].
В Японии с ее необычайно богатым синтоистским пантеоном и обилием низших сущностей, оборотней и мелких бесов тоже можно повстречаться с охотниками за человеческой кровью. Самым опасным из них можно признать каппа — духа воды, обитающего в прибрежных водах рек, озер, ручьев и морей. Поэтому каппам удается схватить лошадей или коров, затащить их в воду, а там высосать их кровь через задний проход. В отличие от многих других вампироподобных сущностей кровь не единственный возможный источник питания для каппы. Этот гурман обожает полакомиться огурцами и дынями и ради любимого блюда готов покинуть воду и подобраться к людскому жилью. Раззадорившийся каппа не ограничивается расхищением огородов — он насилует женщин и нападает на мужчин, чтобы завладеть их печенью. Но каким бы злобным духом не был каппа, его можно умилостивить. Для этого достаточно написать на огурце имена всех членов своей семьи и бросить его в реку, где живет каппа.
Другой кровопийца из японского фольклора, черный мохнатый паук-оборотень Сигумо, знаком отечественному читателю по новелле Бориса Акунина, названной в его честь. Девушка-карлица из числа персонажей новеллы так повествует о своей встрече с отвратительным пауком, окруженным множеством суеверий:
«…Я увидела, что это огромный черный паук, который раскачивался на свисавшей с потолка паутине. Хоть я была совсем еще крошка и мало что понимала, но мне сделалось невыносимо страшно — так страшно, что перехватило дыхание. Я хотела позвать няньку, но не могла… Я зажмурилась от ужаса, а когда открыла глаза, увидела над собой монаха в черной рясе и низко опущенной соломенной шляпе. В первый миг я обрадовалась. „Дяденька, — пролепетала я. — Как хорошо, что ты пришел! Здесь был большой-пребольшой паук!“ Но монах поднял руку, и из рукава ко мне потянулось мохнатое щупальце. О, до чего оно было отвратительно! Я ощутила острый запах сырой земли, увидела прямо перед собой два ярких, злобных огонька и уже не могла больше пошевелиться… Сигумо наверняка высосал бы из меня всю кровь, но тут нянька громко всхрапнула. На миг паук расцепил челюсти, я очнулась и громко заплакала. „Что? Плохой сон приснился?“ — спросила нянька хриплым голосом. В то же мгновение монах сжался, превратился в черный шар и стремительно взлетел к потолку. Секунду спустя осталось лишь пятно, но и оно превратилось в тень… это Сигумо высосал из меня жизненные соки…»[29]
Страсть к питью человеческой крови была присуща не только низшим духам, но и более влиятельным «гневливым божествам», обитателям царства мертвых, воспетого в канонических текстах Книги Мертвых[30] — почитаемых среди жителей Тибета, Индии, Монголии, Непала. В книге повествуется о посмертных мытарствах души. Умершие попадают в область, где господствует закон справедливого воздаяния. Здесь импульсы сердца воплощаются в «мирных божеств», а движения ума — в гневных божеств. Буддистские теологи подчеркивали, что божества — обитатели царства мертвых не являются частью объективной реальности — это воплощение личностных аспектов умершего. Но тонкие философские нюансы ускользали от большинства верующих, и «58 пьющих кровь божеств» изображались весьма реалистически, со всеми жуткими подробностями — увешанные украшениями из человеческих костей, с покрытыми краской лицами, они жадно глотали кровь из морских раковин или чаш, изготовленных из человеческих черепов, а некоторые — как темно-зеленая богиня Гхасмари — сперва помешивали кровавый напиток священными предметами (дорье) и лишь затем подносили к губам. Но эти божества не нападали на отдельных людей, подобно вампирам, они лишь составляли неотъемлемую часть посмертного воздаяния. Книга Мертвых содержала указания, как умирающим следует обходиться с этими божествами, и молитвы, чтобы личные божества и гуру поддержали их в одиночестве посмертного царства.
Человеческая кровь была необходима для поддержания жизни тибетскому богу смерти Яме. Выглядел он ужасающе — зеленоликий, с зелено-голубым телом, когтистой лапой Яма вращал колесо жизни. А у его коллеги — бога смерти, почитаемого в Непале, — было три кровавых глаза, пламя вырывалось из бровей, а гром и молнии исходили из ноздрей. В руках он нес меч и чашу с кровью. Оба украшали себя ожерельями из человеческих черепов.
В Непале, Тибете и Монголии бытовала вера в то, что мертвые, погребенные ненадлежащим образом, способны преследовать живых, и только кремация тела с соблюдением ритуальных формальностей может удержать неприкаянную душу от попыток творить зло в мире живых.
