Л. Зайонц - На меже меж Голосом и Эхом. Сборник статей в честь Татьяны Владимировны Цивьян
Иваск Ю. El Desdichado // Современник. Торонто, 1970. № 20—21.
Касаткин С. Поэма о русской революции. Новая книга Александра Блока //Русское приволье. Пермь, 1919. №3.
Кузмин М. 1912 – Предисловие в кн.: Ахматова А. Вечер. СПб., 1912.
Кузмин 1914 – Петр Отшельник [Кузмин М.А.] Рец. на кн.: Иванов Г. Горница // Петроградские вечера. 1914. № 3.
Леонтьев Б. Русская луна // Ленинград. 1946, № 1–2.
Мандельштам Н. Вторая книга. М., 1990.
Мандрыкина Л.А. Ненаписанная книга. «Листки из дневника» А.А. Ахматовой // Книги. Архивы. Автографы. Обзоры, сообщения, публикации. М., 1973.
Найман А. Рассказы о Анне Ахматовой. М., 1999.
Нерваль Ж. де 1913 – Путешествие на Восток. Перевод В. Парнаха // Северные записки. 1913. № 9.
Нерваль Ж. де 1984 – Избранное. М., 1984.
Нерваль Ж. де 1985 – Дочери огня. Л., 1985.
Одоевцева И. Год жизни // Новый журнал. 1953. № 35.
Олидорт Б. 1916 – Рец. на кн.: Иванов Г. Вереск // Приазовский край. 1916. 6 окт.
Олидорт Б. 1919 – Рец. на кн.: Гумилев Н. Костер // Орфей. Ростов на Дону, 1919. № 1.
Парнах В. El Desdichado // РГАЛИ. Ф.2251. Оп. 1. Ед. хр. 12. Л. 8.
Полонская Е. Упрямый календарь. Л., 1929.
Оцуп Н. Троя // Новый дом. Париж, 1926. № 2.
Соловьев С. Цветы и ладан. М., 1907.
Станюкович В.К. Фонтанный дом Шереметевых. Пг., 1923.
Тименчик Р. 2005 – Анна Ахматова в 1960-е годы. М., 2005.
Тименчик Р. 2006 – К анализу «Поэмы без героя»: «Фантастический реализм» // Текст и комментарий. М., 2006.
Толмачев М. Бутылка в море. М., 2002.
Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Нервалинский слой у Ахматовой и Мандельштама: (Об одном подтексте акмеизме) // Ново-Басманная, 19. М., 1990.
Цивьян Т.В. 1989 – Античные героини – зеркала Ахматовой // Литературное обозрение. М., 1989. № 5.
Цивьян Т.В. 2001 – Цивьян Т.В. Семиотические путешествия. СПб., 2001.
Чулков Г. 1911 – Чулков Г. Литературный альманах // Утро России. 1911. 3 декабря.
Эренбург И. На тонущем корабле // Ипокрена. Пг.; Харьков, 1919. № 4.
Яснов – Проклятые поэты: Тристан Корбьер, Шарль Кро, Жермен Ну-во, Жюль Лафорг. Сост., вступ. статья, коммент. М.Д. Яснова. СПб., 2005.
Моника Спивак (Москва) О «гихловском» списке стихотворений Мандельштама «Памяти Андрея Белого» [244]
В Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) в фонде Государственного издательства художественной литературы (ГИХЛ. Ф. 613. Оп. 1. Ед. хр. 4686. Л. 1–4) хранится любопытная машинопись стихотворений О.Э. Мандельштама. Первые два листа занимает стихотворение «10 января 1934 года» с посвящением «Памяти Б.Н. Бугаева /Андрея Белого/» («Меня преследуют две-три случайных фразы…»). На третьем и четвертом листах под заглавием «Воспоминания» напечатаны четыре восьмистишия («Люблю появление ткани…»; «О, бабочка, о, мусульманка…»; «Когда уничтожив набросок…»; «Скажи мне, чертежник пустыни…»). Имя автора («Осип Мандельштам») – на первом листе, вверху перед заглавием.
Рукопись не датирована, не авторизована и к тому же полна ошибок и опечаток. В довершение всего, это еще и не первый экземпляр машинописи. Подобные списки, во множестве сохранившиеся в частных и государственных собраниях, обычно признаются текстологами неавторитетными и не привлекают к себе пристального внимания. Однако данный список порождает немало вопросов, а ответы на них могут внести некоторые коррективы в существующую картину жизни и творчества Мандельштама в период, предшествующий аресту 1934 г. и воронежской ссылке.
1. «Памяти Б.Н. Бугаева /Андрея Белого/»
«Гихловский» список стихотворения, посвященного памяти Андрея Белого, как казалось, учтен исследователями и публикаторами. В комментариях к «Сочинениям» Мандельштама (1990) сообщается, что «это машинопись той же редакции», которая публиковалась в томе «Стихотворений», выпущенном в серии «Библиотека поэта» [Мандельштам 1978, 172; прим.: 298] «по чистовому автографу из собрания Н.И. Харджиева» – только с заглавием и посвящением [Мандельштам 1990, 536]. В «Полном собрании стихотворений» Мандельштама, выпущенном в серии «Новая библиотека поэта», о «гихловском» списке говорится почти то же самое: «<…> недатированная и неавторизированная машинопись, текст которой совпадает с автографом СХ < то есть из собрания Харджиева – М.С. >» [Мандельштам 1997, 602—603]. Кроме того, в «Сочинениях» высказывается предположение о том, что «передача этого текста в ГИХЛ» состоялась, «возможно, для одного из намечаемых изданий» [Мандельштам 1990], а в «Полном собрании стихотворений» – о том, что эта машинопись, «возможно, послевоенного происхождения» [Мандельштам 1997].
Из всего сказанного о «гихловском» списке согласиться можно лишь с тем, что это действительно недатированная и неавторизированная машинопись. Предложенная датировка – если хоть сколько-нибудь учитывать реалии советской эпохи – кажется просто невероятной: каким образом в «послевоенное время» в Государственное издательство художественной литературы мог попасть «подсудный» самиздат, непубликовавшиеся стихи репрессированного поэта… Малоубедительно и другое предположение: стихи Мандельштама 1934 г. ГИХЛ и в «довоенное время» публиковать не планировал, так что и передавать их туда было решительно незачем…
Происхождение этого документа могут, на наш взгляд, объяснить хранящиеся в частном собрании записи Петра Никаноровича Зайцева (1889—1970), поэта, издательского работника, друга и добровольного литературного секретаря Андрея Белого. После смерти Белого (8 января 1934 г.) Зайцев участвовал в подготовке похорон, состоявшихся 9 и 10 января, а потом – как член комиссии по увековечению памяти Андрея Белого – старался добросовестно делать на этой ниве все, что от него зависело.
Самой простой и привычной в литературных кругах формой «почитания» была организация специальных вечеров памяти умершего. Видимо, друзья Белого рассчитывали на то, что серия таких вечеров пройдет сразу в нескольких городах. О неудаче с проведением таких мероприятий в Ленинграде сообщал Зайцеву поэт С.Д. Спасский, тоже друг Белого и член комиссии по увековечению его памяти, в письме от 18 февраля 1934 г.:
С вечерами памяти Андрея Белого происходят странные вещи. Состоялся один, без афиш, в Доме печати, очень скромный и – неудачный. Должен был быть второй вечер – недавно, куда меня приглашали выступать, открытый, но его почему-то отменили. Теперь неизвестно, будет ли что-нибудь вообще. [245]
В Москве организацией такого вечера занимался Зайцев. Как первоначально казалось, дела у него шли более успешно.
29 января член Группкома ГИХЛа Черевков завел со мной разговор об устройстве вечера памяти Андрея Белого, – записал он в дневнике. – Я стал намечать список участников вечера. И вот какие имена постепенно стали нарастать у меня в списке: Б.Л. Пастернак, Б.А. Пильняк, Татьяна Павловна Симпсон (врач клиники имени Корсакова), лечившая Бориса Ник., Г.А. Санников, В.Ф. Гладков, В.Г. Лидин, Н.Г. Машковцев, А.М. Дроздов, Г.А. Шенгели, Ник. Никандр. Накоряков, Л.П. Гроссман, О.Э. Мандельштам, П.Н. Зайцев. Это докладчики, воспоминатели. Музыка, рояль: Н.С. Клименкова, Ефременков. Пение: Скрябина <…>, Малышев <…>. Чтение: Яхонтов. [246]
Как видим, Мандельштам «намечен» в числе выступающих.
1 февраля Зайцев вновь вернулся к этой теме и записал, что поступило «предложение группкома ГИХЛа об организации вечера памяти Андрея Белого». В том, что инициативу проявила именно эта инстанция, была своя логика: в июне 1932 г. Белого избрали членом бюро группкома. Так что группкому ГИХЛа и надлежало чествовать умершего сотрудника. Зайцев, естественно, отнесся к поступившему предложению очень серьезно и поспешил представить в издательство намеченный список. Список, однако, не был одобрен. Об этом можно судить по тому, что в дневнике Зайцева вслед за первым списком, приведенном выше, следует «второй список, профильтрованный группкомом ГИХЛа: Н.Н. Накоряков, Г.А. Санников, Ф.В. Гладков, Б.А. Пильняк, Б.Л. Пастернак, А.М. Дроздов, Л.П. Гроссман, П.Н. Зайцев. Скрябина. Красин. Коренев».
Нетрудно заметить, что из «профильтрованного» списка исчезло несколько фамилий, в том числе и фамилия Мандельштама. Но подобная «редукция» не спасла проект. Оказалось, что члены группкома приняли решение о проведении мероприятия, не поставив в известность вышестоящие инстанции и партийные органы. 15 февраля Зайцев записал: «Отмена вечера в ГИХЛе оттого, что не согласовано с ячейкой и с Оргкомитетом по созыву Съезда писателей».
Однако на этом попытки провести вечер памяти Белого не прекратились. Вслед за «профильтрованным» списком в записях Зайцева идет «третий список 15—20 февраля», составленный, судя по датировке, сразу после отмены первого запланированного вечера и, вероятно, в надежде на то, что удастся все же мероприятие согласовать и организовать. В третий список вошли «Накоряков Н.Н., Л.П. Гроссман, Б.Л. Пастернак, Г.А. Санников. П.Н. Зайцев, Т. П. Симпсон, врач, Ф.В. Гладков, В.Г. Лидин, П.Г. Антокольский, О.Э. Мандельштам». Очевидно, что Зайцев попытался вновь «впихнуть» в перечень выступающих тех, кто был ранее «отфильтрован», и среди них Мандельштама. Судя по всему, устроители вечера решили сократить программу вечера и отказаться от музыкальной части. После перечня фамилий потенциальных выступающих записан лишь один оставшийся пункт программы вечера: «Чтение стихов».
