Андрей Ястребов - Пушкин и пустота. Рождение культуры из духа реальности
К испытанной рецептуре сохранения культуры относится требование к государству увеличить госпаек на культуру – выделить еще 3 %, а лучше все 64 %! Во праздник случится! Во когда наступит Золотой век: каждому гражданину выдадут по собранию сочинений Толстого и обеспечат пожизненным абонементом в филармонию.
Через госпаек не наступит Золотой век: 48 %, как мама не горюй, будет разворовано, 13 % пойдут в откаты. В итоге культуре достанется всё те же 3 %.
Когда мы говорим об этих самых 3 % ВВП, идущих на культуру, мы никогда не учитываем: во-первых, деньги отнимаются у социальных программ, и соответственно, меньше средств адресуется старикам, детям-сиротам, многодетным матерям; во-вторых, эти проценты распределяются столь нерачительно, что диву даешься: на поддержку проектов, которые не нуждаются ни в какой поддержке (то есть сами себя кормят), на мегаувлечения наших властей (симпатии к тому или иному исполнительскому коллективу и т. п.).
Что нужно делать?
Русскую Классическую Культуру необходимо приватизировать!
Как это было сделано с советскими промышленными активами.
О необходимости народной приватизации Пушкина
По словам известного знатока Голливуда Марка Аврелия, «перемена – это радость природы». Нужно это понять хотя бы для того, чтобы вырваться из меланхолических размышлений о том, что все у нас хорошо.
Можно сколько угодно внимать мнениям аналитиков и экспертов, которые жонглируют показателями, индикаторами, процентами относительно прошлого, настоящего и будущего нашей культуры, рассуждают о том, что при должном вспомоществовании государства и мудрой политике ее ожидает стабильность и плавный переход в объятия цивилизованных рыночных отношений. Читатель, дорогой, забудь об этом!
В нашей стране слово «цивилизованность» является междометием. Его редко употребляют те, кто должен быть гарантом цивилизованности – государство в лице чиновников, олигархи в лице самих себя.
Через пять-десять лет российская культура вступит из эпохи хаоса и турбулентности в период жесткой, как всегда в России, дикой приватизации и рейдерства.
А почему культура должна быть исключением? Землю давно скупили. Советские активы поделили. Культура пока государственная только потому, что никто не знает, как ее приватизировать и для чего.
Читатель, дай срок, приватизируют, дождутся очередного кризиса – и приватизируют.
Кризисы будут проходить каждый день, каждую минуту. Кризисы будут выдумываться. Культура окажется в безвыходном положении, Пушкина нужно будет срочно спасать. Вот тогда придет добрый дядька и десяток дядек, и мы узнаем, что они пять лет назад приватизировали всю русскую словесность, всех художников-передвижников, скульпторов-стационарников, музеи-усадьбы и т. п.
Для чего? Странный вопрос. В России еще осталось куча активов, которые приобретаются по остаточной цене, впрок, «чтобы было».
Согражданин мой, сотоварищ, сосударь, собарышня, пока мы спорим, как друг к другу обращаться и какого рода слово кофе, в это время пишутся миллионы табличек «Частная собственность», которые очень скоро войдут в повсеместную практику. И на культуре тоже приколотят такую же табличку.
На этот вопрос «Что же делать?..» у нас есть миллион ответов. Стоит только задать его вслух, отдельные здравые голоса потонут в шоу, где солируют всезнающие театральные деятели, отставные генералы, депутаты-ритейлеры, патриотические писатели. Ведь у каждого из них есть своя позиция, достаточно убедительная, единственно верная, пусть относящаяся лишь к полю красивых метафор, но безусловная: культура принадлежит народу…
Добавим от себя: как некогда этому народу принадлежали недра, земля, заводы и пароходы.
И тут на тебе – воскликнут театральные деятели, отставные генералы, депутаты, патриотические писатели: Как?! Коммерциализировать, более того – приватизировать культуру?! Как можно!
Сколько можно об одном и том же. Повторимся: еще недавно недра земли, заводы и пароходы принадлежали народу. Скоренько поменяли идеологию и строй и… Народ, где твои недра? Где твои пароходы? «Булгария» – вот символ того, что было твоим и стало твоей братской могилой.
То же будет с культурой. Милый народ, проснешься однажды – на любимую тобой Красную площадь (или какая у тебя там в городе любимая площадь) не пустят, скажут: «Частная собственность».
Да бог с ней, с площадью. Почти все парки Москвы находятся в частной собственности. И «Парк культуры и отдыха им. Горького», и Филевский. Продолжать?
Был в Нью-Йорке? Тогда знаешь или узнай, что Центральный парк – муниципальный – чтобы народцу было где гулять – отдыхать, что б никто однажды не закрыл на спецобслуживание года эдак на полтора.
Продолжим. Киностудии и кинотеатры приватизированы. Кстати, на очереди театры. Слышал, наверное, о постановлениях 2011 года? Так вот, не вдаваясь в подробности: через пару лет 90 % театров будут приватизированы.
Культуру обязательно отнимут – только вот найдут для чего, придумают, как это сделать, и приватизируют. Милый народ, у тебя всеобщего достояния чуток осталось. Реки не твои, земли не твои, воздух коммунальный остался – поэтому-то и отравленный.
Только Пушкин пока твой. Пока кто-нибудь не навесил на него значочек ТМ.
Милый народ, давай сыграем на опережение. Давай всем обществом приватизируем классическую культуру, поименно назовем всех классиков и запретим использовать славные имена в коммерческих целях. Как когда-то Лужков запретил использовать слово «Москва». Пусть общество само распоряжается собственным достоянием.
Диверсифицируй это
Пушкин или Достоевский, Чехов или Лермонтов, Муму или Каштанка уже давно стали бизнесом. Их доходность и рентабельность определяются теми же условиями, что и у прочих бизнесов на рынке. А мы настойчиво продолжаем говорить о магии великого слова. Полноте. Давно пора заменить пустотелое словосочетание «магия слова» на реальное слово «диверсификация».
Безусловно, в данных предложениях отсутствует привычный торжественный пафос и наличествует какой-то настораживающий позитивизм, однако…
Однако, время подсказывает: уже давно назрела необходимость перехода от командно-хозяйственного руководства Пушкиным к рыночному.
Культура может и обязана приносить моральную и социальную прибыль, если правильно его диверсифицировать.
Одна из главных задач – запустить культуру в экономику. Сегодня культура опустошает кошельки налогоплательщиков. Потому что мы не знаем, что сегодня является культурой. Виртуозы Москвы? Музей-усадьба Толстого в Хамовниках? Безумного дорогая и дебильная социальная реклама?
Миссия любого бизнеса – оказывать. услуги. клиентам. А не навязывать их.
Чтобы оптимизировать бизнес-процесс продвижения икон классической культуры, необходимо проанализировать всю цепочку его доставки клиентам, установить бизнес-философские параметры, просчитать риски и т. д.
Пушкин может стать помощником тех, кто ему помогает.
Включение классической культуры в линейку товаров, в бизнес-практику и корпоративную религию поможет самому бизнесу, который, как бы его ни ругали обыватели, не только «спекулирует», но, что главнее: создает рабочие места и платит безумные налоги, которые идут на социальные программы. Так вот, культура поможет изменить наше устоявшееся представление о самом бизнесе. То отношение, которое сложилось к бизнесу, к бизнесменам, это не вина самого бизнеса. В основе ругательств – исторически сложившееся в России отношение к деньгам: «Быть богатым стыдно», «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное»…
Ведь пора однажды взять и объяснить нам всем – народу, для чего производители, тот самый средний класс, о котором в выступлениях пекутся начальники, собственно, по земле ходит. Ведь именно они не тупо качают нефть, а создают товары, оказывают услуги, пополняют бюджет налогами, некоторые помогают детским домам, интернатам.
А их все равно подозревают в воровстве, перепродажности, обмане, рабовладельцами величают, прохиндеями.
Всякие люди есть в любой области хозяйства, но нельзя же всех под одну гребенку.
Стон раздается
Еще совсем недавно российские СМИ широко пропагандировали идею, что «наша страна – кладезь технологий, которые у нас еще в советские времена насоздавали, а применить толком не сумели, вот поэтому СССР и преставился». Поэтому, говорили нам, если взять эти технологии, приложить к ним знания и деньги и коммерциализировать, то все это можно хорошо продать там – в условно «капиталистическом мире».
Потом от этих идей отказались – с компьютерами-телевизорами у нас не вышло, с экспортом программного обеспечения тоже. Удачно выходит только с экспортом девушек и углеводородов.
Конечно же, сейчас должна прозвучать оптимистическая мысль, что мы непременно должны занять хоть в чем-нибудь ведущее место на мировом рынке непременно интеллектуальной продукции. Непременно! Интеллектуальной! Поэтому, должно прозвучать дальше, «естественный выбор России – это не повторять западные решения, а создать свой собственный сильный сектор высоких технологий, чтобы Россия с чем-то своим выходила на мировые рынки. Мы должны уметь делать то, чего не умеют другие».
